Руководство экономики при сталине

Непостроенная экономика Сталина. Когда либералы говорят о том, что сталинская экономика была построена и в ее рамках СССР покупал зерно у Запада, они лгут. Зерно начали закупать только при Хрущеве, который разрушил то, что строил Сталин. Поэтому экономика Сталина – это «Терра инкогнита». Сначала тяжелые довоенные пятилетки, относительно недолгий покой перед войной. Потом страшные разрушения и лишения. Восстановление. Ежегодные снижения цен. Золотой рубль, отказ торговать за доллар. А потом Сталина отравили, а его экономику уничтожили.

Материал капитана 1-го ранга в отставке, члена Военно-научного общества ЧФ РФ севастопольца Владимира Леонидовича Храмова поможет нам понять, какой она была – сталинская экономика.

«Апологетика экономического сталинизма

Современных поучений о том, как следовало бы поступать правильно в те, давно ушедшие времена, более чем достаточно. При этом, как бы, само собой разумеется, что в принятии тех, давних решений, принимали участие какие-то глуповатые и недалёкие люди. Также не принято брать во внимание и тот факт, что те, давние советские управленцы, во главе с И.В.Сталиным, в годы первых пятилеток создали и воплотили в жизнь уникальную «сталинскую экономическую систему», эффективность которой подтвердила Великая Победа над фашисткой Германией и последующие научные и производственные достижения советского народа.

Высочайшую компетентность советских управленцев подтверждает и созданный под их руководством, мощный научно-производственный потенциал. Качество и надёжность его главного детища — советских стратегических вооружений, до настоящего времени являются единственной и надёжной гарантией нашего государственного суверенитета. Поэтому, для «ввода в тему», лучшего понимания устройства Советского Союза и логики советского управленческого поведения, необходимо осознать наличие целого ряда особенностей, которые коренным образом отличают Россию (СССР) от иных государств.

ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИИ

Вся история нашей Родины — это сплошное наложение друг на друга отрицательных факторов, куда ни кинь взор – ни одного просвета. И то, что на 1/6 части земной суши, половина которой находилась в полосе вечной мерзлоты, а остальная часть в районах вечных набегов извне, было создано величайшее из государств – факт, достаточно противоестественный…

По указанным причинам, в России во все времена существовало две главных проблемы:

Повышенная энергозатратность жизнедеятельности (бытовой и производственной деятельности человека) — затраты энергии на производство любой продукции или услуг на наших территориях в 1,5 – 2 раза превышают соответствующие показатели западных стран только за счёт холодного климата. При этом повышенные транспортные и иные инфраструктурные расходы, вызванные нашими огромными расстояниями, ещё более увеличивают это соотношение.
Хронический недостаток людских ресурсов, необходимых для содержания и развития социальных, экономических, оборонных и прочих инфраструктур в условиях воздействия упомянутых отрицательных факторов.

Вполне очевидно, что условия для любого вида материального производства в России всегда изначально хуже, чем на Западе и с особой силой этот фактор проявился в пору развития капиталистических отношений. Сущностью капитализма является извлечение прибыли от труда наёмных работников в интересах капиталистов, собственников средств производства. Движущей силой капиталистического производства является конкурентная борьба, выигрывают в которой те капиталисты, которые могут производить одноимённую продукцию с наименьшими затратами. За проигрышем, как правило, следует деградация и гибель производства. Таким образом, в условиях открытого капиталистического рынка, повышенная затратность наших производств, по объективным причинам, делает нашу продукцию неконкурентоспособной и ведёт к деградации и развалу отечественной экономики.

СОВЕТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ

До первой мировой войны царское правительство по размерам внешнего долга было первым в мире. Среди развитых стран внешний государственный долг кроме России имела только Япония, размеры которого в 2,6 раза были меньше российского. Общий государственный долг России накануне Октябрьской революции составлял 41,6 млрд руб., в том числе внешний — 14,86 млрд руб. Недаром, одним из первых декретов Советской власти был «Декрет об аннулировании государственных займов» от 21 января (3 февраля) 1918 года, согласно которому были аннулированы все внутренние и внешние ЗАЙМЫ, заключённые предыдущими правительствами до 1 декабря 1917 года. Социалистическая модель капитализма действовала на базе общественной формы собственности на средства производства. Обязательным условием функционирования этой экономической модели было закрытие внутреннего рынка от внешней конкуренции — декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 22 апреля 1918 года внешняя торговля была национализирована (установлена государственная монополия).

Наши производства развивалась тоже за счёт получения прибыли от труда нанятых государством работников, а капиталистическая конкуренция приобрела формы социалистического соревнования. Разница заключалась в том, что прибыль, которую мы называли «рентабельность», использовалась в интересах всего общества, а проигрыш в соцсоревновании уже не означал разрушение производства, а всего лишь вызывал снижение премиальных выплат. В условиях высоких энергетических затрат и дефицита трудовых ресурсов, плановый государственный капитализм, как система производственных отношений, прежде всего, решал задачу оптимизации всех видов деятельности по обеспечению жизненных потребностей населения и суверенитета страны.

Государственные плановые органы распределяли имеющиеся материальные и трудовые ресурсы, прежде всего, на выполнение первоочередных задач. Приоритетами пользовались:

— военно-промышленный комплекс (вооружения и военная техника);

— топливно-энергетический комплекс (угле-нефте-газо добыча, электроэнергетика);

— транспортный комплекс (железнодорожный, авиационный и водный транспорт);

— социальный комплекс (здравоохранение, образование, жильё, жизненно необходимые продовольственные и промышленные товары).

СТАЛИНСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

В 1930-32 годы прошлого столетия в результате Кредитной реформы в СССР окончательно сформировалась «сталинская экономическая система», основой которой являлась уникальная двухконтурная модель денежного обращения:

— в одном её контуре осуществлялся оборот безналичных денег (рублей);

— в другом контуре – наличных денег (рублей).

Если опустить отдельные бухгалтерско-банковские тонкости, то сущность двухконтурной системы заключается в следующем:

Обязательными, базовыми условиями существования и функционирования двухконтурной модели денежного обращения являются:

— абсолютная недопустимость превращения (конвертации) безналичных денег в наличные;

— жесточайшая государственная монополия на внешнюю торговлю.

В безналичных рублях планировались показатели производственной деятельности, распределялись ресурсы и осуществлялись взаиморасчёты предприятий и организаций. В наличных рублях планировалась «общая сумма выплат» физическим лицам (зарплаты, пенсии, стипендии и пр.). «Общая сумма выплат» являлась денежным эквивалентом всего, выполненного в государстве созидательного труда, одна часть которого оплачивалась непосредственно его исполнителям, а другая часть изымалась через налоговую службу и выплачивалась «бюджетникам» (чиновникам, военным, пенсионерам, студентам и.т.п.). «Общая сумма выплат» всегда соответствовала «общей суммарной цене», имеющихся в стране потребительских товаров и услуг, предназначенных для реализации населению.

«Общая суммарная цена», в свою очередь, формировалась из двух своих главных составляющих:

-Суммарная цена на «социальные», жизненно необходимых товары и услуги (здравоохранение, образование, жильё, жизненно важные продуктовые и промышленные товары, топливо, электроэнергия, услуги транспорта и ЖКХ).

-Суммарная цена на «престижные» товары и услуги, не являющихся жизненно необходимыми (легковые автомобили, сложная бытовая техника, хрусталь, ковры, ювелирные изделия).

«Изюминкой» двухконтурной модели являлось то, что государство устанавливало на потребительские товары и услуги «оптимальные» розничные цены, которые не зависели от себестоимости их изготовления и отражали принцип социальной и экономической целесообразности:

-Цены на «социальные» товары и услуги устанавливали гораздо ниже их себестоимости или делали их вообще бесплатными;
-Цены на «престижные» товары и услуги, соответственно, устанавливались гораздо выше их себестоимости таким образом, чтобы в составе «общей суммарной цены» компенсировать потери от снижения цен на «социальные» товары и услуги.

Для обоснования и поддержания высоких розничных цен на «престижные» товары, они выпускались в объёмах, поддерживающих их постоянный дефицит и ажиотажный спрос. Например, себестоимость легкового автомобиля ВАЗ 2101 составляла 1950 рублей, а его розничная цена – 5500 рублей. Таким образом, приобретая этот автомобиль, работник безвозмездно вкладывал в государственную копилку 3550 рублей, но деньги эти в советское время никуда не пропадали, а перераспределялись для оплаты труда работников, производящих дешёвые или бесплатные социальные товары и услуги, в том числе:

— дешёвые услуги транспорта и ЖКХ;

— дешёвый бензин, электроэнергию и жизненно важные продуктовые и промышленные товары;

— бесплатное здравоохранение, образование и жильё.

Таким образом:

Главной задачей функционирования контура оборота безналичных денег являлась организация оптимального, планового развития всех отраслей народного хозяйства, обеспечивающего жизненные потребности населения и обеспечение суверенитета страны.

Главными задачами функционирования контура оборота наличных денег являлись:

-Справедливое распределение среди населения СССР жизненно-необходимых товаров и услуг.
-Материальное стимулирование исполнения установленных плановых показателей, высокого качества и дисциплины труда.
-В организациях и на предприятиях существовали очереди на приобретение престижных товаров и получение жилья. В числе первых получали эти блага передовики производства, в числе последних – отстающие и недисциплинированные люди.

Поддержание оптимального баланса спроса и предложения на внутреннем рынке товаров и услуг на уровне, исключающем инфляционные процессы.
Система была очень справедливая – никого не принуждали покупать «престижные» товары, все, наоборот, делали это с воодушевлением и удовольствием, а сделанная при их покупке переплата возвращалась каждому в составе пакета социальных товаров и услуг.

Примечание: Необходимо отметить, что в разряд подобных товаров входили так же табак и водка(!), спрос на которые при любых завышенных ценах никогда не падал, даже при их абсолютном изобилии. Товары эти были объектом государственной монополии – за счёт прибыли от их реализации выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. Принимая во внимание объёмы её товарооборота и себестоимость, продукция эта была сверхприбыльной. Особенно водка. По некоторым данным себестоимость 1 литра водки составляла порядка 27 копеек, в то время как её розничная цена, в среднем, составляла около 8 рублей за литр.

НАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА МИРОВОЙ ИСТОРИИ

Два значительных события завершающей фазы Второй мировой войны ознаменовали собой начало качественно нового этапа мировой истории:

— 8 сентября 1944 года начался регулярный обстрел Лондона немецкими управляемыми баллистическими ракетами ФАУ-2;

— 6 августа 1945 года США сбросили атомную бомбу на японский город Хиросима.

Таким образом, на нашей планете были созданы и применены (пока ещё раздельно друг от друга) дееспособные промышленные образцы принципиально новых управляемых средств доставки боезарядов на дальнее расстояние, а также принципиально новые боезаряды огромной разрушительной силы. Объединение этих двух качеств в одном виде оружия – управляемой баллистической ракете-носителе ядерного заряда могло предоставить его обладателю невиданные ранее военно-стратегические возможности, а также гарантировать безопасность от любой внешней угрозы. Оружие это имело большие перспективы развития, как по осуществлению неограниченной досягаемости целей, так и по увеличению мощности доставляемого заряда. Именно этот фактор до предела обострил послевоенную международную ситуацию, так как послужил толчком к началу гонки ракетно-ядерных вооружений.

Гонка вооружений – это объективный, самоподдерживающийся процесс, развивающийся по логике «противоборства брони и снаряда», когда на создание более совершенного средства поражения, вероятный противник вынужден отвечать созданием соответствующего эффективного средства защиты (и наоборот) и так до бесконечности. При условии наличия у сторон «абсолютного» ракетно-ядерного оружия, такое поведение участников гонки вполне понятно. Каждый опасается, что как только соотношение их боевых возможностей достигнет такого уровня, когда одна сторона сможет гарантированно уничтожить другую сторону безнаказанно или с приемлемым для себя ущербом – она по собственному усмотрению может сделать это в любой, удобный для себя, момент времени.

ЛОГИКА ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ

Именно «сталинская экономическая система» обеспечила условия для подготовки советской экономики к неизбежной войне. Советский Союз победил в Великой Отечественной войне, но в результате гонки стратегических вооружений, развернувшейся сразу после её завершения, оказались в труднейшем экономическом положении. Полстраны лежало в руинах и хронически не хватало трудовых ресурсов (в войне страна потеряла 27 млн. самого дееспособного населения), а против нас стоял весь западный мир.

Не отстать в гонке – это был вопрос жизни, поэтому под её потребности вынуждена была подстраиваться вся страна. И «сталинская экономическая система» опять подтвердила свою высочайшую эффективность. Именно, благодаря её уникальным свойствам, стране оказались по силам величайшие научно-технические проекты и огромные экономические затраты, необходимые для создания новых видов вооружений. Буквально с нуля приходилось создавать целые промышленные отрасли и научные направления — так в первой половине 50-х годов было создано два специализированных министерства, «заточенных» под ракетно-ядерную тематику:

— 26.06.1953 г. — Министерство среднего машиностроения (МСМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ядерных боезарядов;

— 02.04.1955 г. – Министерство общего машиностроения (МОМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ракетно-космической техники. Ракетно-ядерная гонка так же вызвала резкий рост потребности страны в алюминии и мощностей, уже имеющихся алюминиевых заводов, стало явно не хватать. Алюминий – это основной металл, из сплавов которого делают ракеты, самолёты и космические аппараты, а так же некоторые виды облегчённого броневого покрытия, востребованного в условиях применения ядерного оружия. Таким образом, в связи с началом массового применения сплавов алюминия, организация его массового производства стала являться первоочередной государственной задачей. Спецификой алюминиевого производства является то, что оно очень энергоёмко — для выпуска 1000 кг чернового алюминия необходимо затратить около 17 тыс. кВт·ч электроэнергии, поэтому, прежде всего, необходимо было создать мощные источники электроэнергии.

Страна напряглась, «затянула пояс» и в центре Сибири были построены:

Мощные гидроэлектростанции (ГЭС):

— Братская ГЭС (4500МВт) – в 1954-67 г.;

— Красноярская ГЭС (6000МВт) – в 1956-71 г.;

— Саяно-Шушенская ГЭС (6400МВт) — в 1963-85 г.

Крупные алюминиевые заводы:

— Братский алюминиевый завод – в 1956 – 66 г.;

— Красноярский алюминиевый завод – в 1959 — 64 г.;

— Саянский алюминиевый завод – в 1975 — 85 г.

В связи с неотложностью стоящих задач по созданию ракетно-ядерных стратегических вооружений, вопрос обеспечения их выполнения необходимыми материальными и трудовыми ресурсами встал особенно остро. Свободных людей не было и их можно было только изъять с других, менее важных в те времена, направлений – именно поэтому сворачивались судостроительные программы, проводились массовые сокращения Вооружённых Сил и прочие подобные мероприятия. Какие-то из отраслей и научных направлений объективным причинам, вырывались вперёд, какие – то – отставали, но неумолимые законы гонки вооружений диктовали свои условия.

Ждать наступления момента пропорционального развития всех отраслей и направлений, достаточного для создания идеального оружия, было некогда и невозможно. Хоть какое – то оружие сдерживания нужно было уже сейчас и сразу – и оно создавалось из того, что было, опираясь на уже достигнутые (не всегда ещё совершенные) научные, конструкторские и технологические возможности. Таким образом, гонка вооружений это, прежде всего, гонка реальных экономических, организационных, научных и технологических возможностей государств – гонщиков…

КОЛЛЕГИАЛЬНОСТЬ, КАК ОСНОВА ПРИНЯТИЯ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ ПО ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ

Необходимость создания стратегических вооружений повлекла за собой многократное усложнение применяемых конструкций и технологий, в связи с чем, основной отличительной чертой этого, нового этапа, стало пропорциональное увеличение соисполнителей оборонных работ всех уровней:

На верхнем уровне – в создании и производстве конкретных образцов стратегических вооружений участвуют десятки организаций и предприятий – соисполнителей, представляющих различные министерства и ведомства.

На нижнем уровне – в создании и производстве даже незначительного элемента конструкции конкретного образца В и ВТ, как правило, участвует значительное число различных узких специалистов различных ведомств (конструкторы, технологи, химики и.т.д.)

Таким образом, создание и производство образцов стратегических морских вооружений – это очень сложная совместная работа многочисленных коллективов, представляющих различные отрасли и ведомства (ракетчики, ядерщики, судостроители, металлурги, различные военные специалисты и т.д.). Указанная особенность создания новых вооружений вызвала объективную необходимость отработки механизмов принятия совместных решений, учитывающих взаимоприемлемый баланс возможностей многочисленных соисполнителей указанной работы и интересов Заказчика (МО СССР). Так как без подобного механизма совместная коллективная работа была невозможна, таковой был отработан, создан и идеально прописан в многочисленных нормативных документах.

В общем виде, совместное решение – это любой организационно-технический документ, определяющий способы и порядок решения какой – либо технической, организационной или финансовой проблемы, скрепленный согласовательными подписями заинтересованных лиц. Установленный механизм принятия совместных решений по военно–техническим вопросам был обязательным для любого уровня компетенции – начиная от решения внутрицеховой проблемы предприятия – изготовителя военной техники (на уровне военпреда) и, заканчивая решениями общегосударственного уровня, которыми стратегические желания военачальников приводились в соответствие с реально существующими возможностями отраслей советской промышленности.

С первых послевоенных лет при Совете Министров СССР в различных формах создавались и работали подразделения, занимавшиеся координацией работы отраслей оборонной промышленности. Наконец, 6 декабря 1957 г. была создана Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР. Это был главный коллегиальный орган страны, который осуществлял координацию деятельности военно-промышленного комплекса, вплоть до конца советского периода. Основной и наиболее эффективной формой принятия коллегиальных решений по военно-техническим вопросам являлся СГК – Совет Главных Конструкторов, введённый в постоянную практику ещё в 1947 году С.П.Королёвым.

Указанный орган создавался при Генеральном Конструкторе и под его председательством. СГК состоял из Главных Конструкторов составных изделий комплекса и осуществлял межведомственную координацию и техническую увязку работ всех предприятий и организаций – соисполнителей. Решения СГК становились обязательными для всех органов. Вопросы по принимаемым на вооружение образцам военной техники окончательно утрясались в ходе работы межведомственных комиссий (МВК). Любое решение правительственного уровня всегда базировалось на десятках совместных решений нижележащих уровней, которые принимались квалифицированными специалистами по составным частям общей проблемы. И в каждом из этих многочисленных решений была своя правда и логика. Как правило, это было единственно возможное и оптимальное для того периода времени решение, базирующееся на многочисленных объективных факторах и учитывающее интересы и возможности всех участвующих сторон, часть из которых просто невозможно ни разглядеть, ни осознать «с наскоку» из нашего теперешнего времени…

Пытаясь по текстовым документам оценить деятельность предшественников, надо иметь ввиду, что на принятие тех далёких организационных и военно–технических решений влияли многие, характерные для того времени «само собой разумеющиеся» соображения и факторы, которые всеми «подписантами» одинаково понимались и имелись в виду, но, в силу их очевидности в документах о них даже не упоминалось. Необходимо всегда помнить, что не всякая мысль, выдернутая из контекста исторического периода, может быть понята в другое время без дополнительных разъяснений.

РАЗВАЛ СОВЕТСКОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ И ГИБЕЛЬ ГОСУДАРСТВА

Как уже упоминалось, двухконтурная финансовая система была создана 30-е годы прошлого столетия умными людьми, во главе с И.В.Сталиным и это был единственно возможный вариант дальнейшего развития советской экономики, обеспечивающий жизненные потребности населения и суверенитет страны. Люди эти доказали свой профессионализм и высокие деловые качества ещё в годы Революции и Гражданской войны, а в тяжелейшие годы первых пятилеток и Великой Отечественной войны обеспечили необходимые технические и организационные условия Победы над гитлеровской Германией.

Жизненный ресурс этих людей, к сожалению, не был безграничным – в 1953 году ушёл из жизни И.В.Сталин, в 1980 – А.Н.Косыгин, в 1982 – Л.И.Брежнев, в 1984 – Д.Ф.Устинов, в 1984 – Ю.В.Андропов, в 1985 – К.У.Черненко. Это были ещё те, советские руководители, которые понимали, как работает уникальный механизм советской экономики и то, что трогать в нём категорически нельзя.

В 1985 году на высший партийно-государственный пост Советского Союза вступил человек, как личность сформировавшийся в послесталинские времена, в ходе «подковёрной» борьбы и партийно-аппаратных интриг – это и стало началом конца советской экономики и государства.

Всё началось с бездумной борьбы с алкоголизмом…

По воспоминаниям бывшего председателя Госплана СССР Н. Байбакова: «По плану 1985 г., принятому до антиалкогольных постановлений, от реализации алкогольных напитков намечалось получить 60 млрд. руб. прибыли». Это были именно те наличные деньги, за счёт которых выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. После реализации антиалкогольных постановлений в государственную казну было получено в 1986 – 38, а в 1987 – 35 млрд. рублей. Затем начался развал экономических связей со странами СЭВ, откуда в розничную торговую сеть в 1985 году поступило товаров народного потребления на сумму около 27 млрд. рублей. В 1987 году их поступило уже на сумму – 9.8 млрд.рублей. Только по этим позициям (водке и импорту) на внутреннем рынке образовался, не покрытый товарами переизбыток наличных рублей, на сумму более 40 млрд. рублей…

В 1987 году были окончательно уничтожены базовые основы советской экономики:

— «Законом о государственном предприятии (объединении)» 1987 г. был вскрыт контур безналичных денег — было разрешено их превращение в наличные;

— была фактически отменена государственная монополия внешней торговли — с 1 января 1987 г. такое право было дано 20 министерствам и 70 крупным предприятиям.

Потом пошло-поехало — товаров стало не хватать, вверх поползли цены и началась инфляция. В 1989 году начались массовые забастовки шахтёров… Вполне предсказуемо наступил и август 1991 года, когда действиями обросших и небритых столичных людей были разрушены последние устои, созданного в интересах всего трудового народа, советского государства…

Примечание: Пресловутая «нефтяная игла», о которой так любят говорить «демократы», не оказывала какого-либо решающего влияния на разрушение внутреннего потребительского рынка, так как на нефтедоллары приобретались только потребительские товары из капиталистических стран, доля которых в общем объёме потребительского импорта была невелика – порядка 17 % (снижение их объёма в общем объёме потребительского рынка в 1985 – 87 годах составило примерно с 6 до 2 млрд. руб.). В расчётах со странами СЭВ, откуда шло основное количество потребительского импорта, использовалась внутренняя коллективная валюта СЭВ – «переводной рубль».

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ:

-Октябрьская Революция 1917 года произошла в связи с невозможностью дальнейшего экономического развития России в условиях открытого капиталистического рынка. Её конечным итогом стало создание, единственно возможной для нашего дальнейшего существования, «сталинской экономической системы», базирующейся на двухконтурной модели денежного обращения, при обязательном условии закрытия внутреннего рынка от внешней конкуренции. Эта модель экономики подтвердила свою эффективность в предвоенные пятилетки, в Великую Отечественную войну и в эпоху гонки ракетно-ядерных вооружений.

-С вершин современного исторического опыта можно смело утверждать, что именно наличие у государства ракетно-ядерного оружия является важнейшим компонентом системы обеспечения его реального суверенитета. И теперь уже не вызывает сомнения тот факт, что военно-политическое руководство СССР в те далёкие годы, как минимум, не ошиблось, сконцентрировав все имеющиеся ресурсы на создании и развитии именно этого вида вооружения. Именно этот вид вооружений, доставшийся в наследство от СССР, является в настоящее время единственным гарантом государственного суверенитета России.

-Для разрушения советского государственного строя не было объективных причин и предпосылок. Причиной гибели СССР является насильственное приведение советской экономической системы в нерабочее состояние.

-В условиях открытого капиталистического рынка у России нет экономического будущего. Дальнейшее суверенное существование нашей Родины может обеспечить только возвращение её к базовым основам сталинской экономической системы (кстати, технологию возвращения к сталинской экономической модели можно предварительно «обкатать» на Новороссии).

Статья написана 1 октября 2020

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Из экономического небытия — в сверхдержавы
2. Какой получилась сформировавшаяся в ходе индустриализации система управления советской социалистической экономикой
3. Послевоенное развитие Сталинской системы управления экономикой
5. Разрушение Хрущевым Сталинской системы управления экономикой
6. Воссоздание Брежневым основ Сталинской системы управления экономикой и кончина капитализма
7. Частичная автоматизация Сталинской системы управления экономикой по инициативе Глушкова
8. Разрушение Либерманом Сталинской системы управления экономикой
9. Погром Горбачевым Сталинской системы управления экономикой вместе с самой экономикой и с СССР
10. Система управления экономикой будущего

Из экономического небытия — в сверхдержавы

После Октябрьской социалистической революции нашему народу пришлось создавать новую социалистическую экономику буквально из экономического небытия. Оно представляло собой не только разруху от трехлетнего участия в мировой войне и от правления пришедших к власти в феврале 1917 года «демократов», порушивших и экономику и саму российскую государственность. Уже в конце 1917-го империалисты Антанты и США официально поделили нашу страну на «зоны интересов и установления контактов с национально-демократическими правительствами бывшей Российской империи». В 1918-м интервенты Англии, Франции, США, Японии, Румынии, Греции, Италии, Австралии, Канады, вторглись грабить нашу страну, расчленять ее и распалили у нас братоубийственную бойню. В Версальском «договоре о мире» (1919г.) наша страна именовалась уже не иначе как: территории бывшей Российской империи.

В почти безнадежной для нашей страны внутренней и внешней обстановке начало становлению социалистической экономики положил Ленинский план электрификации России (ГОЭЛРО) 1920 года, переросший после смерти Ленина в сталинские планы индустриализации нашей страны, преобразованной в СССР. И уже по первым в мировой практике пятилетним государственным планам у нас за 1928 — 1937 годы было построено и задействовано 9000 крупных промышленных предприятий. То есть, – по три крупных индустриальных объекта каждый рабочий день в течение десяти лет!!!

Здесь стоит немного отвлечься, чтобы напомнить: откуда у юриста по образованию Ленина и у недоучившегося священника Сталина взялся такой размах хотя бы в планах индустриализации, которые во всем просвещенном мире были признаны несбыточными. Первоисточником столь уникального размаха явились труды основателей научного коммунизма: Энгельс «Положение рабочего класса в Англии», «Принципы коммунизма», «Антидюринг», «Происхождение семьи, частной собственности и государства»; совместный с Марксом труд «Манифест коммунистической партии»; Маркс «Капитал» гл. XIII «Машины и крупная промышленность». Сейчас в нашей стране уже мало кто знает, что:

В трудах основателей научного коммунизма, как ни в какой другой литературе, отслеживается технологический прогресс, начиная с применения палки обезьянами, и кончая созданной человечеством индустрией, причем, — в увязке с развитием устройства общества. Научный коммунизм, в отличие от ранее появившегося утопического, развился как раз на основе досконального изучения невиданного ранее созидательного потенциала индустриализации производства.

Ленин и Сталин, как множество коммунистов того времени, смолоду зачитывались трудами основателей научного коммунизма и как раз отсюда набрались одержимости мобилизовать индустриальный прогресс на улучшение жизни трудового народа, а не на обогащение капиталистов. С этой целью вершилась и социалистическая революция. Именно следование научному коммунизму породило дерзкие планы индустриализации нашей страны вместе с твердой решимостью осуществить их. Следуя этой теории, Ленин и Сталин видели в индустриализации путь к достижению не только изобилия материальных благ, но и новых экономических отношений. Сначала на основе социалистической формулы: «от каждого – по способностям, каждому – по труду»; затем коммунистической: «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям» [И. Сталин «Экономические проблемы социализма в СССР» 1952г.].

Кроме того. Рост военной агрессивности империалистических сил по отношению к СССР подстегивал к предельно быстрой индустриализации и сделал главной ее целью создание военной техники. Сталин в начале 1931 года с удивительной прозорливостью назвал предельный срок: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Насколько больше сил требуется, чтобы пробежать расстояние хотя бы в пять раз быстрее, легко понять на примере с обычным бегом: пробежать стометровку за 50 секунд способен почти каждый человек без особого напряжения, а за 10 секунд – только очень редкие тренированные дарования со сверхчеловеческим физическим и волевым потенциалом. Вот так и в индустриальном рывке нашей страны: вынужденное максимально быстрое строительство тысяч крупных промышленных объектов и задействование их на полную мощность требовало мобилизовать физический, волевой, интеллектуальный потенциал всего народа как никогда и нигде в мире.

Опять же благодаря социалистической революции у нас появились невиданные раньше внутренние резервы для индустриального рывка: прибавочный продукт, который раньше присваивался внутренними и внешними социальными паразитами, и который составлял наибольшую часть всего создаваемого продукта; прилив творческой активности трудящихся с ростом их образованности, квалификации и сознания, что они теперь работают на себя. Видение этих резервов, чего не увидели зарубежные эксперты, давало уверенность в успехе индустриализации вдобавок к решимости осуществить ее. Но в любом случае невозможно было обойтись без закупок техники в промышленно развитых странах и без своего рода трудового кредита от крестьянства. Крестьянству предстояло выделить из своей среды десятки миллионов новых работников промышленности и в течение нескольких лет кормить ее увеличившийся персонал до того, как он сможет дать селу промышленные средства производства и потребительские блага. Этот трудовой кредит мог выделяться постепенно и параллельно с улучшением жизни крестьян, не будь агрессивного внешнего окружения, вынудившего предельно сокращать сроки индустриализации, да еще нести колоссальные затраты всех видов ресурсов на создание средств производства вооружений и самих вооружений. По данной причине нагрузка на село, с его отсталым техническим оснащением, пришлась тяжелая. Вдобавок, к началу Второй пятилетки антисоветские внешние и внутренние силы умело организовали «Сталинский голодомор», особенно на Украине. На этой теме здесь нет надобности останавливаться, потому что есть книги: Иван Чигирин «Миф и правда о «Сталинском голодоморе». Об украинской трагедии в 1932-1933 годах» 2009г.; Юрий Мухин «Как натравить Украину на Россию. Миф о «Сталинском голодоморе»» 2014г.

При всей фантастичности, по убеждению зарубежных экспертов, наших планов индустриализации, и при всех стараниях антисоветских сил сорвать их выполнение, план Первой пятилетки был выполнен за четыре года, а еще более фантастичный план второй пятилетки – в установленный срок. По ходу выполнения этих планов была забыта деревянная соха, которой раньше обрабатывалась наибольшая часть пашен, были набраны самые высокие в мире темпы жилищно-бытового строительства, покончено с детской беспризорностью и со страшными эпидемиями, созданы самые прогрессивные системы бесплатного образования и медицинского обслуживания, начато бесплатное и по ценам ниже себестоимости распределение многих благ за счет государства.

К завершению Второй пятилетки наша страна стала по экономическому и оборонному могуществу второй в мире сверхдержавой. СССР начал догонять Америку при том, что он стартовал из экономического небытия, а США – с позиции богатейшей в мире страны. Жизнь трудового народа СССР стала уже лучше, чем жизнь трудового народа в США, низвергнутых банкирами в Великую депрессию.

Жилой фонд у нас был во много раз меньше, чем в США. Ведь наша страна с 1914 по 1922 годы воевала, а США наживались на этой войне. Но многие миллионы американских бездомных не имели хотя бы подобий наших бараков. Благо, там теплый климат позволяет жить в бидонвилях. Иначе голодомор Великой депрессии, унесший миллионы жизней американцев, дополнился бы еще более страшным холодомором.

Набранные с успешным завершением Второй пятилетки темпы социально-экономического развития СССР стали основанием для уверенности большинства советских людей, что коммунизм будет построен их дружным трудом.

Всего этого невозможно было достичь без творческого трудового героизма народа нашей страны и без революционно новой сформировавшейся в ходе индустриализации системы управления советской социалистической экономикой.

Какой получилась сформировавшаяся в ходе индустриализации
система управления советской социалистической экономикой

Советская власть изначально не имела, как сейчас бы сказали, проекта системы управления социалистической экономикой. В те времена, и даже более поздние, проектированием систем управления экономическими объектами, тем более масштаба страны, никто в мире не занимался. Труды основателей научного коммунизма содержали необходимые политэкономические ориентиры: на обобществление промышленности, земли с природными ресурсами, банков; на плановое ведение экономической деятельности (хозяйствование); на хозяйствование с целью полного удовлетворения потребностей трудового народа в материальных благах. Но только по таким ориентирам невозможно создать систему управления с конкретным устройством управленческого аппарата и с огромным многообразием его функций, которые здесь не перечислить.

Формирование системы управления советской экономикой началось с проб и ошибок в диапазоне от попыток выполнять основную массу организационных функций активами рабочих и крестьян, большинство которых не умели читать, писать и считать, до попыток временно вернуть к управлению капиталистов, которые все отлично умели читать, писать и считать, но лучше всего наловчились стяжательству. На основе анализа проб и ошибок шаг за шагом, часто в бурных открытых дискуссиях, нарабатывались многие революционные новшества, а что-то бралось из передового в мире опыта. Но в любом случае политэкономические ориентиры брались из научного коммунизма.

Еще раз отметим первое революционное новшество, привнесенное в систему управления советской экономикой от научного коммунизма: целью хозяйствования, в том числе и индустриализации, стала не погоня за финансовой прибылью, хотя бы и для государства, а улучшение жизни трудового народа и укрепление обороноспособности страны. Поэтому все виды ресурсов для создания передовой индустрии изыскивались даже в страшно тяжелых социально-экономических условиях без составления бизнес-планов с подсчетом будущей финансовой прибыли. Денежные знаки стали применяться как вспомогательное средство соизмерения стоимости задействованных в хозяйстве ресурсов и была сохранена покупательная способность денег на период до перехода к не товарно-денежной коммунистической экономике.

Отметим второе революционное новшество, – тоже от научного коммунизма: государственное планирование производства, сначала на многолетнюю перспективу, а потом и в оперативном порядке. Под эту невиданную ранее функцию государства был создан невиданный ранее орган управления Госплан.

Отметим третье революционное новшество, – тоже от научного коммунизма: национализация банков с последующей заменой их погони за финансовой прибылью на строго целевое финансирование планируемых работ и закупок. В результате получилась государственная по сути не банковская (не ростовщическая) сеть, а кассовая, хотя она и сохранила старое название. В принятой в 1919 году VIII Съездом партии большевиков программе было записано: «По мере организации планомерного общественного хозяйства это приведет к уничтожению банка и превращению его в центральную бухгалтерию коммунистического общества».

Остановимся поподробнее на четвертом революционном новшестве – тоже от научного коммунизма: все действовавшие и строящиеся индустриальные объекты были объединены в невиданно крупный промышленный комплекс как единое общенародное предприятие, причем, – не коммерческое, ибо оно не имело целью финансовую прибыль. Соответственно, многие тысячи вошедших в это общенародное предприятие заводов, фабрик и т.д., тоже именуемых словом предприятия, были не коммерческими. Целью их работы было выполнение государственных планов в условиях хозрасчета, которые в текущем порядке совершенствовались так же, как везде совершенствуются финансовые условия работы производственных подразделений (заводов, фабрик, цехов, участков) при любых формах собственности.

В нашем невиданно крупном промышленном комплексе формировалась иерархия штатных специалистов и управленцев, как и на предприятиях (заводах, фабриках и т.д) всего мира, но с двумя вышестоящими уровнями: отрасль, Центр (не только правительство, ибо множество управленческих решений принималось центральными органами партии и советов). В итоге сформировался государственный управленческий аппарат, имеющий пять уровней управления: Центр; отрасль; предприятие; цех; участок.

На уровнях предприятие, цех, участок задействовались штатные специалисты и их функции как везде в мире. Вот примерная, в упрощенном виде, иерархия штатного управленческого персонала на авиационных заводах численностью от пяти тысяч и более работников: Завод (15 — 40 цехов): директор; главный инженер; замы директора; замы главного инженера; конструкторский отдел; технологический отдел; отдел технического контроля; отдел главного механика; отдел главного энергетика; инструментальный отдел; отдел снабжения; производственно-диспетчерский отдел; плановый отдел; отдел труда и зарплаты; отдел кадров; бухгалтерия; финансовый отдел. Цех основного производства (7 – 12 участков): начальник; замы; технологическое бюро; бюро технического контроля; группа механика; группа электрика; производственно-диспетчерское бюро; плановое бюро; бюро труда и зарплаты; бухгалтерия; табельная. Участок основного производства (50 — 100 человек): старший мастер; сменные мастера; плановик; сменные распределители работ. На крупных авиационных заводах служб гораздо больше, но не в том суть.

Поскольку ничего принципиально нового в формировании штатного персонала на уровнях предприятие, цех, участок в СССР не было, численность специалистов, занятых на этих трех уровнях, в СССР и в капиталистическом мире при сопоставимых масштабах и сложности производства была примерно одинаковой. Разница была лишь в том, что в СССР этот персонал стал государственным, а не фирменным. От этого содержание и объемы его работ не изменились. На двух вышестоящих уровнях отрасль и Центр управленческий персонал стал управлять предприятиями так же, как управленцы уровня предприятий управляют цехами, а цехового уровня – участками. Это стало тоже невиданным ранее новшеством. Численность служб над предприятиями, включая сюда центральные, отраслевые, региональные службы и даже банковский персонал, составила на всю нашу страну тогда максимум триста тысяч человек.

В капиталистическом мире, при сходных масштабах и сложности производства, работа предприятий (заводов, фабрик и т.д.) предопределяется многими миллионами функционеров. Сюда входят: собственники предприятий; наемные менеджеры, занятые поиском заказов на их продукцию, торгашеством по официальной цене на каждый заказ и по «откатам» себе, а только затем – превращением заказов в планы предприятиям; наемные менеджеры, занятые поиском поставок всего необходимого для выполнения заказов, торгашеством по официальной цене на каждую закупаемую позицию и тоже по «откатам» себе; занятые тем же самым менеджеры посреднических фирм, которые часто создаются только для сбора «откатов» не в форме тривиальных взяток, а под видом коммерческой кооперации; юристы всех фирм, занятые оформлением коммерческих договоров по всему ассортименту позиций в кооперации между предприятиями и, вдобавок, – дорогостоящим сутяжничеством по частым нарушениям договорных условий; занятые этим же сутяжничеством юристы консультационных фирм и арбитражные суды с их «кристальной честностью»; персонал, занятый рекламой всего ассортимента производимой продукции (в СССР была реклама лишь на предметы потребления, да и то дешевенькая); бухгалтерский персонал несметной тьмы юридических лиц, прямо или косвенно причастных к кооперации между предприятиями; персонал госучреждений, занятый регистрацией тьмы таких юридических лиц; собственники и персонал банков, занятых обслуживанием их счетов; персонал налоговых служб с его «кристальной честностью», занятый финансовыми отношениями всех этих юридических лиц с государством; персонал государственных центральных, ведомственных, региональных органов, занятый формированием государственных заказов, их размещением, сутяжничеством с исполнителями и попутным изобретением схем для «откатов» себе; персонал виртуозов по махинациям с «ценными бумагами». В этой тьме функционеров только госслужащих намного, если не во много, больше, чем было на двух высших уровнях управления промышленным комплексом СССР. И вот что самое худшее в этой тьме функционеров: самым доходным занятием у них является раскошеливание государств на военные заказы, тогда как для управленцев советской экономикой оборонка была вынужденной трудовой нагрузкой.

По сравнению с громадной надстройкой функционеров над капиталистическими предприятиями управленческая надстройка над предприятиями в СССР получилась в десятки раз меньше числом и на порядки дешевле. Однако это не помешает некоторым «марксистам» пенять Сталину, что он не по Марксу создал «забюрократизированную империю» вместо государства диктатуры пролетариата. То, что в теории Маркса и Энгельса о государстве диктатуры пролетариата – вообще ни слова об устройстве аппарата управления его экономикой, такие «марксисты» не заметили. Это белое пятно в научном коммунизме было сознательно оставлено его основателями с уверенностью, что здесь все проблемы будут решены после взятия пролетариатом политической власти. Еще раз повторим: проектированием систем управления экономическими объектами тогда никто в мире не занимался. Эти системы формировались по ходу создания и развития экономических объектов. Так же оно делалось и в ходе создания и развития единого общенародного промышленного комплекса СССР, ставшего самым крупным в мире экономическим объектом управления.

Пятое революционное новшество было тоже от научного коммунизма: государственное ценообразование. Методики исчисления цен на всю задействованную в экономике материальную часть и на все виды труда нарабатывались при отсутствии предшествующего опыта. К началу Второй пятилетки был взят курс на увеличение покупательной способности трудящихся путем снижения розничных цен. Этот курс неуклонно проводился во все последующие мирные годы при жизни Сталина.

Шестое революционное новшество было тем более от научного коммунизма: переход к бесплатному и по ценам ниже себестоимости распределению многих благ за счет государства. Поскольку изобилия таких благ еще не было, это не означало каждому – по потребности. Доминировал принцип все лучшее – детям.

Седьмое революционное новшество было заимствовано из передового опыта применения безналичных расчетов. Был установлен жесткий порядок: все финансовые накопления каждого юридического лица хранятся на его счете в Государственном банке; расчеты между юридическими лицами выполняются только безналичными перечислениями; наличные деньги выделяются только для выплаты физическим лицам заработков, пенсий, стипендий, на командировочные расходы и мелкие закупки под отчет. Невозможность свободного перевода основной массы денег из безналичных, – подконтрольных государству, в наличные, снижение розничных цен и увеличение количества благ, распределяемых бесплатно, сокращали оборот наличности и возможность присваивать деньги каким-либо способом, кроме созидательного труда или в виде пособий. Минимальные возможности почти безнаказанно паразитировать на чужом труде сохранились в сфере оборота наличности: в форме спекуляции, взяток, выигрышей в азартные игры и т.п., но в масштабах, несравнимых с масштабами узаконенного и противозаконного, но фактически не наказуемого, присвоения не трудовых денег в капиталистическом мире. Кроме того, указанное выше применение безналичных расчетов многократно сократило затраты на печатание денег и невиданно упростило финансовые отношения юридических лиц с государством. По масштабам применения безналичных расчетов СССР тогда ушел далеко вперед от всех стран.

Пятое и седьмое новшества составили основную гарантию распределения благ на основе социалистической формулы: каждому – по труду. Еще говорили образно: кто не работает, тот не ест.

Восьмым революционным новшеством, — от ленинского вклада в научный коммунизм, стало тесное переплетение всей иерархии государственных управленческих органов с выборными органами управления. Самой представительной организацией с выборными органами управления явились профсоюзы, названные Лениным школой коммунизма. Профсоюзы структурировались сообразно структуре всех трудовых коллективов и получили полномочия, каких никогда и нигде в мире не имели. В капиталистических странах, и то не во всех, профсоюзы имеют лишь право сутяжничать с «работодателями», то есть, – эксплуататорами наемных работников, по вопросам условий их труда. В СССР профсоюзы получили полномочия: непосредственно участвовать в определении расценок на труд и согласовывать их; согласовывать назначение руководителей трудовых коллективов; участвовать в разработке планов организационно-технических мероприятий в части улучшения условий труда и согласовывать такие планы; участвовать в распределении многих бесплатных или почти бесплатных благ на больших полномочиях, чем администрации; участвовать во всех прочих социально-экономических делах, выполняя множество контрольных и организационных функций. С такими полномочиями профсоюзы в СССР перестали быть профсоюзами в старом смысле этого слова, хотя и продолжили называться по-старому. Фактически они преобразовались в представленный почти всеми трудящимися институт власти. Выборы в многомиллионный актив этой власти проводились без шумных избирательных кампаний, но с деловитым анализом хода дел и постановкой социально-экономических задач, начиная с производственных участков и кончая масштабом страны. Основная же часть огромной массы текущих вопросов, начиная с трудовых споров и кончая реализацией созидательных инициатив трудящихся, решалась миллионами выбранных активистов ежедневно в рабочем порядке. Мизерный штатный персонал этого института власти содержался на добровольные взносы самих трудящихся. Уговаривать кого-либо вступать в вот такие «профсоюзы» не приходилось. Компартия и комсомол структурировали свои первичные организации тоже сообразно структуре трудовых коллективов, чтобы пополняться из лучших работников, а также – создавать в коллективах деловую творческую обстановку. Советы избирались только по территориальному принципу, как парламентские органы в капстранах. Многие историки отмечают, что Сталин пытался предусмотреть в Конституции СССР 1936 года альтернативность и даже многопартийность выдвижения кандидатур в советы, но этому воспрепятствовало остальное руководство страны.

Девятым революционным новшеством, от ленинского и сталинского вклада в научный коммунизм, стало невиданно массовое политехническое образование и воспаление в народе тяги к познанию фундаментальных и прикладных наук со сложным математическим аппаратом. Поскольку в индустрии почти весь объем работы специалистов составляют математические исчисления, без данного новшества индустриальный рывок был тоже невозможен.

Десятым революционным новшеством, тоже от ленинского и сталинского вклада в научный коммунизм, стало применение многих форм морального стимулирования труда, вплоть до присвоения за трудовые подвиги, как и за боевые, звания Герой. То есть, по античной мифологии, — человек, равный богам, но только не вечный. Трудовой героизм советских людей, как и боевой, воспели музы любимых в народе искусств. Такого тоже не было ни в одной другой стране. Так наша страна в тот период стала как в песне поется: страна героев, страна мечтателей, страна ученых.

Были еще многие новшества и заимствования передового опыта. Но и приведенных выше в сочетании с достигнутыми результатами достаточно для вывода:

Ориентация советской экономики на удовлетворение интересов трудового народа, сведение к минимуму возможностей паразитировать на чужом труде, рациональное структурирование управленческого аппарата, переплетение иерархии штатных управленцев с выборными активами трудящихся, открытие всему народу доступа к любому уровню образования и к росту квалификации, включая рост по ступеням управленческой иерархии, сделало систему управления сначала промышленным, а затем и всем народно-хозяйственным комплексом СССР невиданно компактной, дешевой, квалифицированной и демократичной.

В этой системе управления экономикой воплотилось народовластие, несравнимое с бутафорской «демократией» капстран, сводящейся лишь к периодическим выборам яко бы власти при диктатуре в экономике, а значит и в политике, капиталистических элит, которых никогда нигде ни один народ не избирал.

Сформировавшаяся в ходе индустриализации система управления советской экономикой сочетала диктатуру интересов трудового народа и диктатуру самой передовой для того времени технологической и управленческой квалификации.

Сталин, возглавив работы по индустриализации, далее стал неким подобием директора уникально крупного общенародного предприятия, хотя, в отличие от Ленина, «директорствовал» неформально: не занимая высшего поста ни в правительстве, ни в советах, ни в правящей партии, где такого поста и не было. «Директорство» Сталина получилось не только в силу его большой марксистской эрудиции. Он как никто другой в руководстве страны изучил массу технической литературы и, кроме полученных таким путем инженерных знаний, проявил феноменальную организаторскую дееспособность: умение квалифицированно выделить наиболее прогрессивные направления в развитии технологий; умение четко формулировать распорядительные решения на дальнюю и близкую перспективу; умение скрупулезно вникать в нормативно-технические документы (стандарты, положения, инструкции); умение вести внешнюю торговлю с наибольшей выгодой для нашей страны; умение в открытых дискуссиях доходчиво отстаивать наиболее рациональные организационные решения и разоблачать подрывные «уклоны» агентурных вождей типа Троцкого то вправо, то влево, то сразу в обе стороны.

Здесь нельзя не упомянуть и о том, что Троцкий с подельниками, до разоблачения их вредительства на открытых судебных процессах, за многие годы наполнили все ветви власти многотысячной массой себе подобных. Эта «шестая колонна» в управленческой среде, кроме «уклонов», с первых лет советской власти занялась еще и организацией массовых репрессий. Действовали по отлаженной схеме: сначала организовывали мятежи и другое крупномасштабное вредительство, а затем, под предлогом борьбы с вредительством, – массовое применение карательных мер, в абсолютном большинстве к невиновным. В том числе и к специалистам, без которых не могли осваиваться сложные изделия и технологии. В обстановке такого «правосудия» Сталин инициировал новый подход: приговоренным к срокам и к смерти специалистам стали создавать условия для плодотворной работы в особом режиме. Этот подход явился спасительным для тысяч специалистов, которые творческим трудом доказали, что они не враги народа, и нередко, – гении, достойные и удостоенные по результатам труда наград, вплоть до звания Героя. Без данного подхода наша страна тоже не смогла бы выйти в мировые лидеры по научно-техническому прогрессу при неустанных стараниях «шестой колонны» зачистить советскую экономику от творчески работающих специалистов.

Названные выше и многие не названные здесь заслуги Иосифа Виссарионовича Сталина в формировании уникальной системы управления советской социалистической экономикой позволяют сделать вывод:

Есть все основания назвать сформировавшуюся в ходе индустриализации систему управления советской социалистической экономикой: Сталинская.

Чтобы наглядно и вкратце представить, как функционировала Сталинская система управления, обратимся к следующему примеру.

В конце 1935 года американская компания «Douglas Aircraft Company» создала замечательно сконструированный пассажирский самолет DC-3, – знаменитый «Дуглас», несколько экземпляров которого эксплуатируются даже сейчас. Советские специалисты усмотрели достоинства «Дугласа» чуть ли ни раньше американских закупщиков. Уже через полгода наша страна заключила контракт на покупку лицензии для производства его у нас. Чтобы купить эту лицензию, надо было иметь не только средства на ее оплату. Гораздо важнее было иметь уверенность: что наши заводы смогут поставить все необходимые материалы и комплектующие; что будет достроен и оснащен авиазавод, способный выпускать столь сложные и крупные самолеты в большом количестве (иначе затраты на освоение производства сделают стоимость изделий неприемлемо высокой); что наши технологи спроектируют все необходимые технологии, и в том числе освоят разработанный в США и ставший незаменимым в авиастроении до конца XX века плазово-шаблонный метод проецирования чертежных размеров на крупногабаритные заготовки. При закупке лицензии хватило уверенности и на то, что наш «Дуглас» будет летать на наших моторах. Авиамоторы отечественной конструкции в нашей стране стали производиться лишь в советское время.

Чтобы выпускать наш «Дуглас», надо было освоить производство примерно пятидесяти тысяч наименований деталей, из которых он состоит (если в изделие идет, к примеру, тысяча гаек одного типоразмера, то это одно наименование детали). А прежде чем приступить к освоению производства всех наименований, надо было переделать все чертежи: предусмотреть применение материалов, выпускаемых по нашим стандартам, и пересчитать все размеры из дюймовой системы в метрическую. Здесь понадобилось заново вычислить прочностные характеристики всех наименований деталей и узлов. То есть, по сути, переконструировать их. Если создание детали каждого наименования и сборка каждого из тысяч наименований узлов требуют выполнения в среднем, как минимум, пяти технологических операций, значит после переделки чертежей надо было спроектировать примерно триста тысяч технологических операций: для каждой создать операционную карту с указанием, на каком оборудовании выполняется операция, какие применяются приспособления, обрабатывающие и мерительные инструменты, вспомогательные материалы, как выполняется операция и контролируется качество. Далее надо закрепить операции по цехам, а в цехах по участкам, и по каждой операции определить необходимую квалификацию рабочего, трудоемкость ее выполнения, расценку. Параллельно надо оснастить все операции: поставить соответствующее оборудование, сконструировать и изготовить техоснастку, (ее изготовление – дело более сложное, чем изготовление деталей изделия), изготовить или приобрести инструменты. Параллельно надо вычислить потребное количество основных и вспомогательных материалов, пополнить заделы материалов, других комплектующих и обучить рабочих выполнению наиболее сложных операций. Далее – начать оперативно-календарное планирование производства вплоть до ежесменных заданий каждому рабочему с указанием, какие операции ему надо выполнить, какое количество деталей обработать, исходя из производственной программы, опережения сроков сдачи готовых деталей, состояния остатков незавершенного производства, квалификации рабочего, загрузки оборудования, оптимизации партий обработки. Каждая из примерно трехсот тысяч операций должна выполняться с чувством высокой ответственности за качество. Большинство выполненных операций надо тоже с чувством высокой ответственности проконтролировать контролерам: здесь пропуск брака по дружбе, родству или за мзду чреват особо тяжелыми последствиями. В процессе выполнения заданий рабочими, участками, цехами, надо отслеживать остатки незавершенного производства на всех операциях, расход всей задействованной в производстве материальной части по миллионам учетных позиций и выполнять еще множество организационно-технических функций, которые здесь не перечислить.

Первые образцы «Дугласов», собранных полностью из наших деталей и с нашими моторами, изготовил опытный авиазавод в Москве в 1940 году, уже через четыре года после появления лишь контракта на закупку лицензии. Более года заняли испытания. Делалось это все параллельно с достройкой завода и освоением опытного производства других самолетов. Серийное производство сначала хотели разместить в Казани, где авиационный и авиамоторный заводы строились вместе с новыми энергетическими и другими объектами, без которых они не смогли бы работать.

Когда с 1932 года разворачивалось это строительство, на пустырях вблизи строек выросли огромные «спальники» из землянок, наспех сколоченных лачуг и переделанных под общежития коровников. Количество жителей этих «спальников» стало приближаться к бывшей численности населения всей Казани. Жилье тоже стало возводиться, но не сразу для хотя бы минимального удовлетворения потребности. Люди рады были комнатам в бараках, не говоря уже о комнатах в сталинках. Если б новое жилье продавалось на свободном рынке, его скупили бы специалисты делать деньги, а строители заводов, они же – будущие самолетостроители, большей частью остались жить там, где жили. Новое жилье распределялось с участием профсоюзов задешево и бесплатно, но по очереди: с учетом трудового вклада и количества членов семьи.

Чтобы в Казани получились серийные «Дугласы», надо было не только достроить авиационный и моторостроительный заводы с сопутствующими объектами, но и наполнить заводы десятками тысяч квалифицированных рабочих и специалистов. В Казани появилось много профессиональных училищ, авиационный техникум, авиационный институт. Еще надо было выполнить работы по оснащению и освоению производства, перечисленные выше, и еще множество не перечисленных выше работ.

Серийные «Дугласы» появились в Казани тоже в 1940 году. Но вскоре производство уже Ли-2 (с нашими конструкционными изменениями) передается на построенный за два года авиазавод в Ташкенте, куда в начале войны был эвакуирован освоивший их производство московский авиазавод. В Ташкенте Ли-2 выпускался уже с 1942 года невиданными для такого крупного и сложного изделия темпами: в среднем по 2 самолета ежесуточно. Казань выпускала для фронта бомбардировщики Пе-2 в среднем по 12 ежесуточно и небольшим количеством дальние бомбардировщики Пе-8. В Казань тоже были эвакуированы авиазавод из Москвы и моторостроительный завод из Воронежа. При столь массовом производстве самолетов еще надо было организовать техническое обслуживание их: заблаговременную поставку запчастей во все пункты эксплуатации, квалифицированное выполнение регламентных и ремонтных работ в полевых условиях, быстрое исправление выявляющихся в эксплуатации конструкционных, технологических недоработок. Эта далеко не простая задача тоже была успешно решена.

Кроме СССР, лицензии на производство «Дугласов» купили германские и японские фирмы, но у их специалистов не хватило математических способностей, чтобы освоить плазово-шаблонный метод. Поэтому они выпускали «Дугласы» многократно меньшим количеством с американскими агрегатами [«Авиация Второй мировой» www.airpages.ru]. СССР вскоре прекратил покупать лицензии на производство авиационной техники. Технологическая и материально-техническая зависимость СССР от Запада в этой области стала исключаться уже на стадии конструирования изделий.

На приведенном примере с освоением производства Ли-2 хорошо просматривается еще одно, не отмеченное выше, достоинство Сталинской системы управления: ее уникальное для того времени управленческое быстродействие, позволившее за самые короткие в мире сроки осваивать технические новшества, причем вне зависимости от того, в какой стране они впервые появились. Без такого быстродействия наша страна тоже не смогла бы за 10 лет пробежать расстояние, которое промышленно развитые страны бежали за 50 – 100 лет. Однако в свете современных достижений в системах управления экономическими объектами необходимо дать Сталинской системе еще одну очень существенную характеристику:

Сталинская система управления экономикой была системой «ручного» управления. При Сталине еще не появилось средств автоматизации управления экономическими объектами, каковыми позднее стали программные средства на базе электронно-вычислительных машин.

Сталин не дожил до этого времени, но в последние годы жизни успел предпринять действенные меры, чтобы наша страна догнала и обогнала США в развитии электронно-вычислительной техники. Ни то, ни другое не было достигнуто после смерти Сталина.

В годы Второй мировой войны, переросшей стараниями США в ядерную, и в послевоенные годы Сталинская система управления советской экономикой проявила все свои уникальные качества, без которых невозможно было достичь нашей Великой Победы, потом за пять послевоенных лет восстановить все разрушенное, создать исключительно дорогостоящий ядерный щит, при планировании в США уже с конца 1945 года ядерных ударов по СССР, открыть человечеству путь в космос и к созидательному применению мирного атома.

Послевоенное развитие Сталинской системы управления экономикой

По самым оптимистичным прогнозам западных экономистов нашей стране для восстановления всего разрушенного «освободителями от большевиков» требовалось минимум двадцать пять лет, а по большинству прогнозов – до пятидесяти лет. Под руководством большевиков во главе со Сталиным и это расстояние наша страна пробежала в 5-10 раз быстрее. Все разрушенное было восстановлено за пять лет с параллельным созданием ядерного щита. В эти же годы у нас родился еще один революционно новый план, который не обошла вниманием даже американская энциклопедия на русском языке Википедия [20.09.2014г.]:

«Сталинский план преобразования природы – комплексная программа научного регулирования природы в СССР, осуществляемая в конце 40-х – начале 50-х годов. План был принят по инициативе И.В. Сталина и введен в действие постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 20 октября 1948 года … План не имел прецедентов в мировом опыте по масштабам. В соответствии с этим планом предстояло посадить лесные полосы, чтобы преградить дорогу суховеям и изменить климат на площади 120 миллионов гектаров, равной территории Англии, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландов вместе взятых … Всего планировалось высадить более 4 млн. га леса. Помимо этого, внедрялись более прогрессивные методы обработки полей: применение черных паров, зяби и лущения стерни; правильная система применения органических и минеральных удобрений; посев отборных семян высокоурожайных сортов, приспособленных к местным условиям … часть пашни в севооборотах засевалась многолетними бобовыми и мятликовыми травами. Травы служили кормовой базой животноводства и естественным средством восстановления плодородия почв. Одновременно … было создано около 4 тыс. водохранилищ, вмещающих 1200 кубических километров воды. Они позволили резко улучшить окружающую среду, построить большую систему водных путей, урегулировать сток множества рек, получить огромное количество дешевой электроэнергии, использовать накопленную воду для орошения полей и садов. Осуществленные мероприятия привели к росту урожайности зерновых на 25-30%, овощей – на 50-75%, трав – на 100-200% … Производство мяса и сала в 1951 г. по сравнению с 1948 г. возросло в 1,8 раза, молока – в 1,65, яиц – в 3,4, шерсти – в 1,5. План предусматривал не только абсолютное продовольственное обеспечение Советского Союза, но и наращивание со второй половины 60-х годов экспорта отечественных зерно – и мясопродуктов» (жирный курсив наш).

Благодаря реализации этого плана к середине 1950-х продовольственные прилавки у нас наполнились таким многообразием продуктов высочайшего качества и по вполне доступным для большинства трудящихся ценам, какого не было ни в одной другой стране, да и сейчас мало где найдется. Цены на рынках почти не отличались от цен в государственной торговой сети. На селе хорошее питание давали преимущественно подсобные хозяйства. Очереди за продуктами были уже забыты. Лишь за молоком приходилось рано вставать, потому что оно продавалось пока в разлив и только утром, чтобы не успело скиснуть. В столовых и ресторанах, наряду со специями, бесплатно подавался хлеб в желанном количестве. Сталин намечал в 1960 годах начать бесплатное обеспечение всего населения хлебом и видел в этом очередной шаг в переходе от социализма к коммунизму. Но даже не в этом состояло главное революционное новшество Сталинского плана преобразования природы.

Сталинский план преобразования природы впервые даже в СССР был ориентирован не только на создание изобилия материальных благ, но и на процветание всей живой природы. Именно через ее процветание предусматривал этот план достичь изобилия продовольствия и решить много других проблем.

Для империалистов Запада такие достижения нашей страны были страшными.

Разрушение Хрущевым Сталинской системы управления экономикой

Продолжим цитировать Википедию: «Однако, со смертью Сталина в 1953г., выполнение плана было свернуто. Многие лесополосы были вырублены, несколько тысяч прудов и водоемов, которые предназначались для разведения рыб, были заброшены, созданные в 1949-1955 гг. 570 лесозащитных станций были ликвидированы по указанию Н.С.Хрущева. Одним из последствий свертывания данного плана и внедрения экстенсивных методов увеличения пашни было то, что в 1962-1963гг. произошла экологическая катастрофа, связанная с эрозией почв на целине, и в СССР разразился продовольственный кризис. Осенью 1963 года с прилавков магазинов исчезли хлеб и мука, начались перебои с сахаром и сливочным маслом. В 1962г. было объявлено о повышении цен на мясо на 30%,, на масло – на 25%. В 1963 году в результате неурожая и отсутствия резервов в стране СССР впервые после войны, продав 600 тонн золота из резервов, закупил около 13 млн. тонн хлеба за границей» (жирный курсив наш) [там же]. Характерно, что «Была дискуссия: развивать сельское хозяйство интенсивным или экстенсивным путем. Доводы за интенсификацию были значительно убедительнее, однако руководство страны Советов в лице Н.С.Хрущева предпочло экстенсивный путь развития сельского хозяйства» [Википедия: Освоение целины 20.09.2014г.].

В тот же период Хрущев с подельниками, кроме живой природы на целинных и залежных землях, истребили почти все живое в приусадебных хозяйствах, где тогда производилось больше мяса, птицы и многих других продуктов, чем в колхозах и совхозах. Вдобавок Хрущевские реформы, с ликвидацией отраслевых министерств и сокращением количества специалистов на всех уровнях управления дезорганизовали работу промышленного комплекса. В 1957 году Хрущев провел «решение о прекращении выплат по всем выпускам облигаций внутреннего займа. То есть, по современной терминологии, СССР фактически оказался в состоянии дефолта» [Википедия: Хрущев, Никита Сергеевич … Хрущевские реформы 20.09.2014г.]. Таким образом, «со смертью Сталина», а по убеждению многих историков – убийством его:

В ходе Хрущевских «реформ» были успешно достигнуты: экологическая катастрофа; угроза голодомора, избежать которого удалось затратой десяти 60-тонных вагонов золота; огромные затраты на организацию экологической катастрофы и голодомора; дефолт советской экономики и ее хаотизация.

Все это было достигнуто подменой созидательного управления на разрушительное. Характерно, что единственным «обоснованием» этой подмены было яко бы стремление к экономии средств. В остальном все осталось на внешний вид без изменений: власть советская; правящая партия коммунистическая; собственность социалистическая; экономика плановая. Здесь нельзя не отметить, что Хрущев в начале 1930 годов был троцкистом, выдвинутым Кагановичем возглавлять Москву [там же]. Тогда Хрущев, разумеется, «исправился». Для столицы он сделал много хорошего, но, правда, как и Троцкий, отличался пристрастием к массовым репрессиям. Сталину приходилось лично унимать Хрущева в этих пристрастиях.

Ясно, что после уже достигнутого решения оставшейся с войны тяжелейшей продовольственной проблемы новое ее обострение могло быть воспринято советскими людьми как результат деяний врагов народа. Такой оборот дела мог привести Хрущева с его подельниками на скамью подсудимых открытого судебного процесса. Чтобы исключить справедливое возмездие за свое вредительство, хрущевцам надо было превентивно отключить само правосудие в этой сфере. В 1956 году Хрущев превентивно, до обострения продовольственной проблемы и хаоса во всей экономике, до отказа платить населению по государственным долгам, запустил буйную и грязную клеветническую кампанию по части «Сталинских репрессий» и «культа личности Сталина». Открытые судебные процессы над вредителями из числа агентурных вождей были причислены, разумеется, к «Сталинским репрессиям». К ним же были причислены закрытые расправы над сотнями тысяч людей, организованные агентурными вождями и лично Хрущевым. В ходе борьбы с «культом личности Сталина» были изъяты из обращения его печатные труды и введен негласный запрет ссылаться на них в выступлениях, в научной литературе и в преподавании обществоведческих наук. Так были успешно достигнуты следующие цели:

Гарантия безнаказанности всем тогдашним и будущим «реформаторам» советской экономики, какими бы тяжкими последствиями для нашей страны ни оборачивались их «реформы».

Хрущевцы действовали по отлаженной и поныне применяемой подрывной методе: сначала «разоблачать» неугодное правление, а затем под грохот «разоблачений» крушить неугодную экономику.

Ликвидация памяти на отраженный в сталинских трудах опыт управления страной, начиная с проб и ошибок времен экономического небытия, до выхода в мировые лидеры по научно-техническому и социально-экономическому прогрессу.

Хрущеву и его подельникам было не по силам опровергать сталинские доводы при выработке судьбоносных для нашей страны организационных решений. Кроме того, в сталинских трудах хорошо просматривается совсем не тот образ автора, какой рисовали его «разоблачители». Поэтому хрущевцы поступили с этими трудами так же, как гитлеровцы с трудами Маркса и Энгельса. Правда, обошлись без сжигания на кострах, иначе сходство было бы слишком явным.

Дискредитация планового социалистического хозяйствования.

Массам людей в нашей стране и тем более в капиталистическом мире никто не разъяснял всех тонкостей в различии между хрущевским вредительством и сталинским созиданием. То и другое творилось в условиях плановой экономики с социалистической собственностью на средства производства.

Дискредитация научного коммунизма и практики его строительства.

Ухудшение жизни советских людей было достигнуто под непрерывные заявления, что у нас в стране продолжается строительство коммунизма и, конечно, лучше чем при Сталине. Был назван даже конкретный срок его построения: начало 1980 годов. За оставшиеся годы СССР вполне мог пробежать и это расстояние, если б бежал к коммунизму как при Сталине, а не в противоположную сторону, как при Хрущеве. А так, сочетание ухудшения жизни с ложью о движении к коммунизму естественно вызывало у людей скептицизм в отношении коммунистической перспективы.

Демонизация образа Сталина и образа СССР времен его правления с подачи не западных СМИ, а руководства СССР и правящей КПСС.

Лучшего подспорья для антисоветской и антикоммунистической пропаганды в западных СМИ, лживость которых хорошо известна, невозможно было придумать. Всякая бредовая фантастика на тему о миллионах жертв «Сталинских репрессий» стала преподноситься под соусом «они же сами об этом говорят». Под этой пропагандистской бомбардировкой мировое коммунистическое движение стало терять поддержку народов, раскололось и пошло на спад.

Здесь и сейчас уже нет надобности особо задерживаться на широко известных стараниях осквернить образ Сталина, а заодно и образ СССР времен его правления. Эта пропагандистская трескотня изначально не нашла отклика в советском народе. Тем более — позднее, когда «борец с культом личности» навесил себе за свое вредительство четыре звезды Героя и стал действительно героем, но только анекдотов. Антисталинская кампания ведется до сих пор, хотя ее лживость давно разоблачена множеством наших и зарубежных аналитиков. Поэтому в последнее время преобладает «художественное» марание образа Сталина и советской действительности времен его руководства.

Воссоздание Брежневым основ Сталинской системы управления экономикой
и кончина капитализма

В 1964 году СССР возглавил Брежнев, а Хрущева отправили на незаслуженный отдых вместо заслуженной меры наказания. Вскоре были восстановлены отраслевые министерства, восстановилось созидательное управление экономикой и дело пошло на лад. Следующая Восьмая пятилетка 1966-1970 годов вошла в историю советской экономики как золотая. Продукты питания, хотя и не в ассортименте середины 1950-х снова стали доступны по ценам и без очередей почти всему народу. Мало кто экономил на питании. Кроме того, в эти годы, как никогда раньше, стали доступны одежда, обувь, бытовая техника. Как минимум, трети семей стали доступны легковые автомобили, но к ним большого интереса не было. Жилищная проблема оставалась наиболее острой, но темпы жилищно-бытового строительства были самыми высокими в мире. Как раз в финале нашей золотой пятилетки, к началу 1970 годов, экономика США не выдержала нагрузок от гонки вооружений, от потребительской паранойи социальных паразитов, и обанкротилась. Произошло это вот как.

Еще в 1944 году США подписали Бреттон-вудские соглашения, по которым обязались обменивать свое золото на доллары по курсу 35 долларов за унцию в любом Центробанке любой страны. Это обязательство и наличие у США золотого запаса в двадцать тысяч тонн сделали американский доллар валютой всего капиталистического рынка. Его субъекты (государства, фирмы, физические лица) стали накапливать доллары и оперировать ими как средством не менее надежным, чем золото, но более удобным в обращении. Однако: золотой запас США к началу 1970 годов израсходовался в связи с приростом внешних закупок для гонки вооружений, для состязания в роскоши буржуазной элиты и для поддержания благополучия народа на социально безопасном уровне. 15 августа 1971 года американский президент объявил, что США больше не будут ни по какому курсу обменивать на золото доллары, которыми владели мировые центральные банки.

Современный мексиканский миллиардер Уго Прайс так характеризует это событие: «Штаты в одностороннем порядке нарушили Бреттон-вудские соглашения. Фактически это было финансовое банкротство … Так как остальные мировые валюты были привязаны к золоту через доллар, они тоже одновременно стали необеспеченными валютами, то есть фальшивкой без какого-либо обеспечения … Начиная с 1971 года, освободившись от необходимости оплачивать международные счета золотом или долларами, подлежащими обмену на золото, кредитование постоянно и неограниченно росло. В США настало время бума. Штаты, которые платили всему миру собственными неконвертируемыми долларами без внутренней стоимости, восхваляли «свободную торговлю» и «глобализацию» Америка могла купить что угодно, где угодно, в любом количестве за любую цену» (жирный курсив наш) [Прайс Уго Салинас «Золотой стандарт – создатель и защитник рабочих мест» https://goldenfront.ru]. Здесь надо уточнить, что СССР в те годы экспортировал свою продукцию только за золото или равноценный бартер.

Миллиардер Уго Прайс осмотрительно не заостряет вопрос: благодаря чему обанкротившиеся империалисты, вместо заслуженного по объективным рыночным законам разорения, приобрели невиданную привилегию «покупать» за фальшивые деньги «что угодно, где угодно, в любом количестве»? Ответ и сейчас перед глазами всего мира: благодаря мощи вооруженных сил и агентурных сетей, обеспечивающих «продажу» фальшивомонетчикам реально ценных «товаров». А если без кавычек, – бесплатную поставку предметов грабежа.

Когда непревзойденные виртуозы по присвоению всего чужого обрели вот такую свободу печати мировой валюты, советским политэкономам следовало отложить в сторонку «Капитал» Маркса, «Империализм как высшая стадия капитализма» Ленина, но применить развитую в этих трудах аналитическую методологию. Ибо ни Маркс с Энгельсом, ни Ленин со Сталиным не видывали капитализма, основанного на товарно-денежном обмене по формуле: товар –>фальшивые деньги.

Обанкротившиеся империалисты, став фальшивомонетчиками, тем самым порушили мировую капиталистическую систему и перешли к беспрецедентному по масштабам и изощренности грабежу всех видов ресурсов в контролируемых ими странах под видом яко бы купли яко бы товаров на яко бы свободном рынке. Так на месте империализма как высшей стадии капитализма образовался сугубо грабительский империализм фальшивомонетческий.

К сожалению, этого нового строя в бывшем капиталистическом мире не заметили советские политэкономы, написавшие тьму диссертаций с цитатами выводов Ленина про загнивающий капитализм, который в их диссертациях все никак не мог догнить, а в реальности был уже прогнившим трупом. В руководстве СССР после Сталина не осталось ни одного творчески мыслящего политэконома. Остались, в лучшем случае, толковые хозяйственники, вышколенные под руководством Сталина. То есть, – руководители, умеющие квалифицированно, энергично и, если надо, самоотверженно организовывать созидательное дело при заданных свыше политэкономических ориентирах. Но, как оказалось, – не способные ориентироваться в меняющейся политэкономической обстановке. Лидер правящей коммунистической партии Брежнев, – талантливый организатор, доблестный фронтовик, еще достаточно молодой и красивый, изначально полюбившийся народом, не стеснялся говорить в узком кругу, даже с некоей бравадой, что не читал Маркса и, надо полагать, – Энгельса. Говорить, что так же не читал политэкономических трудов Ленина и Сталина, он, похоже, стеснялся. Вот такие хозяйственники, вместо того, чтобы на весь мир затрубить о достигнутой под их руководством Великой Победе СССР над США и социализма над капитализмом в экономическом соревновании, и вместо громогласного разоблачения империалистов-фальшивомонетчиков в глазах мирового сообщества, продолжили догонять Америку. Теперь – как тот быстроногий Ахилл, который никак не может догнать черепаху.

Из-за бездействия руководства СССР во главе с Брежневым в разоблачении империалистических держав как фальшивомонетчиков они смогли не только жировать на свободном печатании мировой валюты, но и трубить на весь мир, что яко бы вышли на путь бескризисного развития благодаря яко бы рыночным свободам при невмешательстве государств в управление экономикой.

Под влияние этой пропаганды, щедро приправленной глянцевыми картинками о красивой жизни в обществе высокого потребления, стало попадать все больше советских обывателей и, в том числе, — хозяйственников с обывательским экономическим верхоглядством. Они не замечали военного и агентурного вмешательства государств – фальшивомонетчиков в мировую экономику для принуждения ее прочих субъектов «продавать» империалистам несметные богатства за фальшивые деньги.

Тем же временем в нашей экономике назревали и перезревали проблемы роста, требовавшие дальнейшего усовершенствования системы управления экономикой.

Частичная автоматизация Сталинской системы управления экономикой
по инициативе Глушкова

После войны у нас развернулось строительство многих тысяч новых предприятий, увеличивался ассортимент выпускаемой продукции, которая становилась все более сложной по конструкциям и технологиям производства. В результате таких процессов народнохозяйственный комплекс как объект управления стал быстро усложняться, и, соответственно, возрастала трудоемкость управления этим объектом, причем на всех уровнях от Центра до участков. Но рост трудоемкости управления не сопровождался пропорциональным ростом численности управленческого аппарата. К чему это привело, рассмотрим на следующем примере.

В войну казанские самолетостроители выпускали, как уже сказано выше, самолеты Пе-2 и Пе-8. Они состояли в общей сложности примерно из 60 тысяч наименований деталей. После войны тот же завод освоил производство и выпускал несколько лет намного более крупные и сложные ТУ-16 и Ту-104, а к началу 1970 годов стал выпускать Ту-22 и Ил-62. Эти два изделия состояли в общей сложности примерно из 300 тысяч наименований деталей. Значит, объемы работ, начиная от проектирования технологий и кончая учетом незавершенного производства, возросли, как минимум, в 5 раз. А в оперативно-календарном планировании объемы работы прирастают в геометрической прогрессии со знаменателем 2 к росту числа наименований предметов изготовления. Численность же специалистов, выполняющих эти работы, увеличилась с военных лет лишь пропорционально приросту численности рабочих: примерно на треть. Значит, в пересчете на одного заводского специалиста объем работы вырос примерно в 4 раза.

Еще острее эта диспропорция проявилась в авиамоторостроении с переходом на производство радикально более сложных, чем поршневые, реактивных двигателей. В войну казанские моторостроители выпускали поршневые моторы для самолетов ПЕ-2, состоявшие примерно из двух тысяч наименований деталей. К семидесятым годам стали выпускать реактивные для ИЛ-62 и ТУ-154. Количество наименований предметов изготовления возросло примерно до 30 тысяч: в пятнадцать раз. Численность заводских специалистов возросла с военных лет, как и на соседнем авиационном заводе, тоже примерно лишь на треть. Значит, здесь в пересчете на одного специалиста объем работы вырос более чем в 10 раз!

Быстрый рост объемов управленческих работ с увеличением ассортимента выпускаемой продукции с усложнением ее и технологий шел, идет и будет идти во всем мире. Но во всем мире этот рост, как сейчас говорят, интеллектуальной емкости производства, изначально компенсировался пропорциональным ростом численности специалистов за счет стоимости продукции. У нас же стоимость продукции исчислялась по государственным методикам исходя из ее трудоемкости без учета усложнения производств как объектов управления. В результате еще и такой недоработки быстро усложняющийся народнохозяйственный комплекс залихорадило: из-за роста неразберихи в технической документации, в учете и в планировании стало больше срывов выполнения планов, сбоев ритмичности, авралов, затягивания сроков освоения новых изделий и прогрессивных технологий. Так в советской экономике снова стал прогрессироватьхаос.

Революционно новый путь решения проблемы роста объемов управленческих работ в экономике открылся с появлением средств автоматизации этих работ: ЭВМ и соответствующих программных средств. В руководстве СССР сначала уделили должное внимание этому новшеству. В 1962 году с подачи Президента Академии Наук Келдыша Косыгин, — тогда зам главы правительства, поставил перед академиком Глушковым задачу спроектировать автоматизированную систему управления советской экономикой.

Великий математик и один из самых авторитетных в мире специалистов по кибернетике Глушков оценил по полному достоинству колоссальный созидательный потенциал автоматизации управления народнохозяйственным комплексом СССР. Лично изучив управленческую проблематику в Центре, во многих отраслях и на сотнях заводов, Глушков создал уникальный проект общегосударственной автоматизированной системы (ОГАС). Кроме автоматизации управленческих функций, исполнявшихся «вручную», проект предусматривал ряд новых организационных решений: переход к планированию производства потребительских товаров на основе заказов покупателей, что открывало возможность удовлетворять покупательский спрос без очередей за дефицитом и без залежей невостребованных товаров; планирование производства средств производства на основе высокоточных расчетов их потребности; перевод всего населения на безналичные расчеты, исключающие возможность незаконного обогащения; подсистему автоматизированной переработки исходной информации для невиданно быстрого освоения новой продукции и прогрессивных технологий; много других организационно-технических решений, позволявших несравнимо повысить управленческое быстродействие. То есть, Глушков подошел к решению задачи по автоматизации управления советской экономикой так же масштабно, как в свое время Ленин к электрификации, как Сталин к индустриализации и к преобразованию природы.

По ходу задействования ОГАС аппарат управления нашей экономикой должен был преобразоваться из иерархии специалистов, работающих «вручную», в иерархию компьютерных сетей с переподготовленным и обновленным персоналом, занятым несравнимо более производительным машинным трудом. То есть, здесь должна была осуществиться тоже своего рода индустриализация, но в переработке не материалов, а информационных массивов. Для осуществления проекта ОГАС, конечно, требовались затраты на создание вычислительной техники, средств связи, программных средств, банков данных, на массовую подготовку и переподготовку специалистов с новой квалификацией, а в скорой перспективе и на всеобщее обучение советских людей компьютерной грамоте. Глушков характеризовал все работы по созданию ОГАС как более сложные, с организационной точки зрения, чем космическая и атомная программы вместе взятые. Затраты здесь требовались, конечно, несравнимо меньшие с окупаемостью их уже через пять лет, даже по сугубо финансовым подсчетам. То есть, осуществление проекта предусматривалось без экономических рисков, с возможностью его усовершенствования по ходу развития вычислительной техники, средств связи, программных средств и выдвижения новых идей. Ясно, что двинувшись по этому пути, наша страна догнала бы и обогнала США в развитии вычислительной техники.

Автоматизация Сталинской системы управления по проекту ОГАС Глушкова могла вывести нашу страну на никогда не достигавшиеся даже в СССР темпы научно-технического и социально-экономического прогресса.На этом пути наша страна вполне могла за три–четыре пятилетки, с решением жилищной проблемы, с переходом на поставки потребительских товаров по заказам и безналичным расчетам, с приростом бесплатно обеспечиваемых благ, достичь их изобилия и реализовать принцип: от каждого – по способностям, каждому – по потребностям.

Но чтобы двинуться по этому пути, руководству СССР надо было иметь: хорошее знание проблематики управления экономикой на всех уровнях; достаточную для начала компьютерную грамотность; унаследованную от Ленина и Сталина хватку во внедрении всего самого передового в масштабе страны. У подавляющего большинства высших руководителей СССР ни того, ни другого, ни третьего не оказалось.

О судьбе ОГАС приведем краткие выдержки из воспоминаний самого Глушкова: «начиная с 1964 г. (времени внесения проекта) против меня стали открыто выступать харьковский экономист Либерман, Белкин, Бирман и другие. Большинство из них сейчас либо в США, либо в Израиле … эти экономисты сбили Косыгина с толку тем, что экономическая реформа, которую они предлагали, ничего не будет стоить, … а даст в результате больше … Дмитрий Федорович Устинов мне сказал так: пока там будут спорить, Вы в наших отраслях это сделаете. Он пригласил всех своих министров из ВПК и дал команду им делать так, как говорит В.М. Глушков … Устинов дал команду, чтобы никого из экономистов не пускали на предприятия. И мы спокойно за закрытыми дверями работали. В конце 1968 – начале 1969 годов на стол ЦК КПСС и Совета Министров СССР легли материалы, … которые показали, что американцы сделали эскизный проект сети (точнее, сетей нескольких) в 1966г., то есть на два года позже нас. Но, в отличие от нас, они не стали спорить, а стали делать, и на 1969 г. был запланирован пуск сети АРПАНЕТ, а затем Марк-III и еще нескольких сетей. Тут у нас забеспокоились. И я пошел к А.П. Кириленко и сказал, что надо возвращаться к тем идеям, которые были в проекте. … Первый документ, который появился, это был проект директив XXIV съезда, где было написано об ОГАС. Заволновались американцы … они сразу по мне открыли огонь всеми калибрами, какими только можно. Появилось сначала две статьи – одна в «Вашингтон пост» Виктора Зорзы, а вторая – в английской «Гардиан». Статья Виктора Зорзы называлась «Перфокарта управляет кремлем», рассчитана была на наших руководителей. Там было написано так: «Царь советской кибернетики академик В.М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами». Статья в «Гардиан» была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что вот В.М. Глушков предлагает … более передовое, чем есть сейчас на Западе, но что это есть на самом деле не для экономики, а что это заказ КГБ на то, чтобы мысли советских граждан упрятать в эти банки данных и следить за каждым человеком. Эту вторую статью … «Голос Америки» и «Би-би-си», и «Немецкая волна» передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря. … В начале 1972 г. в «Известиях» была опубликована статья Мильнера, он тогда был заместителем директора Института Соединенных Штатов Америки Арбатова. Статья называлась «Уроки электронного бума». В ней он пытался доказать, что американцы переболели этой болезнью, что теперь у них уже вычислительных машин никто не берет и спрос на машины упал. И последовал целый ряд докладных записок в ЦК КПСС от наших экономистов, командированных в США, где использование вычислительной техники в управлении экономикой приравнивалось к абстрактной живописи как мода. Что мол потому только капиталисты покупают машины, что это модно, так же как и абстрактные картины, чтобы не показаться несовременными. И возражения последовали от Косыгина, а раз он возражал, то, естественно это принято быть не могло. …Это, в общем, организованная ЦРУ кампания дезинформации, типичный пример, потому что они бьют в настоящее время по управлению в основном, это наиболее верный способ выиграть экономическое соревнование: дешевый и верный» (жирный курсив наш).

Через 18 лет после начала изощренных атак на проект ОГАС со стороны спецслужб Запада, в 1982 году, великий советский математик, поработавший еще и советником Генерального секретаря ООН по кибернетике, Герой социалистического труда, академик Глушков Виктор Михайлович в возрасте 59 лет, в расцвете творческих сил, заболел и умер. Перед смертью успел записать на диктофон воспоминания, назвав их «Заветные мысли для тех, кто остается». Краткие выдержки из них приведены выше.

До конца жизни Глушков успел сделать для советской экономики многое. Вскоре после того, как он начал работать «за закрытыми дверями» ВПК, здесь на заводах и в отраслевых управлениях появились невиданные ранее службы АСУ. Благодаря автоматизации многих управленческих функций удалось избежать буквально остановки производств, воплощающих в себе: огромный ассортимент изготавливаемых деталей; многооперационность их изготовления; многообразие технологических маршрутов; огромный ассортимент применяемой технологической оснастки, основных и вспомогательных материалов; огромный ассортимент материалов и комплектующих, оборачивающихся по кооперации между заводами; большой и разнообразный состав станочного парка; многотысячный состав работников. Такие производства, где кроме военной, создавалась и самая сложная гражданская продукция, сохранили не только управляемость, но и способность осваивать новые изделия и технологии за самые короткие в мире сроки.

К примеру, наш авиапром за 20 послевоенных лет, до 1965 года, освоил выпуск пассажирских самолетов Ан-2, Ан-10, АН-24, Ил-12, ИЛ-14, Ил-18, Ту-104 (первый в мире реактивный пассажирский самолет), Ту-114, ТУ-124. После того как Устинов «пригласил всех своих министров из ВПК и дал команду им делать так, как говорит Глушков», за последующие 20 лет, был освоен выпуск намного более сложных Ил-62, Ил-86, Ту-134, ТУ-144 (первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет), Ту-154, Як-40 (первый в мире реактивный пассажирский самолет для местных авиалиний), Як-42. Пассажирские самолеты нашего производства стали экспортироваться не только в социалистические страны, но и во многие другие. Во всем мировом парке пассажирских самолетов 40% составили самолеты советского производства. Если тогда по официальному курсу рубль стоил два доллара, то за рубль, вложенный в экспортируемый самолет, наша страна получала около пяти долларов и брала только золотом или равноценным бартером. США, Англия и Франция чтобы спасти экспорт своих самолетов, предпринимали жесткие протекционистские меры в контролируемых ими странах. Но и под их давлением Италия и ФРГ стали закупать ЯК-40. Все это было недостижимо без организованной Глушковым автоматизации Сталинской системы управления экономикой в той ее части, которая функционировала в советском ВПК.

Разрушение Либерманом Сталинской системы управления экономикой

Как отметил в предсмертной записи Глушков, группа экономистов в альтернативу его проекту ОГАС упорно проталкивала «реформу, которая ничего не будет стоить, а даст в результате больше». Знакомый мотив хрущевских времен, когда его «реформы» тоже мотивировались «заботой об экономии», приведшей в итоге к развалу экономики.

Здесь надо немного отвлечься, чтобы пояснить следующее. В буржуазной среде с давних пор величают экономистами отнюдь не специалистов по экономике как науке о хозяйствовании во всей сложности этого дела, а финансистов, теоретизирующих на аналитике сводных финансовых показателей и курсов ценных бумаг. Такие финансовые теоретики, одним словом — монетаристы, как правило, рядом не стояли с производством и в отличие от финансистов-практиков, как говорится, накладной в руках не держали. На Западе их главный удел «экономические» прогнозы, которые сбываются гораздо реже, чем прогнозы погоды, но часто заказываются творцами финансовых афер. Наши самые именитые и высоко «остепененные» монетаристы становились именитыми как раз потому что любили кататься на Запад и привозить оттуда «идеи» для нашей экономики. Так что Устинов знал, почему этих «экономистов» нельзя пускать на заводы ВПК. Именно вот такие «ученые экономисты» во главе с профессором Либерманом раскачали Косыгина на новую «реформу» сразу после Хрущевских «реформ».

Эта новая «реформа» предусматривала сокращение планируемого государством ассортимента продукции и создание предприятиям возможности самостоятельно, через прямые связи, набирать объемы производства ради преумножения своей прибыли при государственных ценах на продукцию. То есть, — предусматривала сделать шажок к превращению предприятий народнохозяйственного комплекса СССР в коммерческие предприятия. Так получалось, вроде бы, что в Центре объемы работ сократятся, будет возможность ограничиться планированием и контролем за выполнением в основном сводных финансовых показателей, а дела в экономике сами собой пойдут все лучше и лучше. Такая перспектива выглядела очень заманчиво для перегруженного работой Центра, тем более при хорошем видении из него, как правительства на Западе красиво живут, особо не напрягаясь в работе. Для широкой публики толкачи этой «экономической реформы» украсили ее броской словесной мишурой: переход от административно-командных к экономическим методам управления. Как будто управление любыми экономическими объектами крупнее артели может вестись без администраций. Без команд вообще не бывает управления. Красиво звучащая фраза экономические методы управления камуфлировала то что на самом деле имелось в виду: коммерциализация социалистической экономики СССР.

Косыгин конечно знал, что для предприятий самые легкие способы «зарабатывать» прибыль, это всеми правдами и неправдами повышать цены на свою продукцию и сокращать затраты за счет качества. Но он, похоже, думал, что это будет единственное препятствие на пути к успеху и что здесь удастся поставить надежные заслоны росту цен и падению качества. Так оно и делалось при Сталине в отношении множества успешно работавших во благо народа не государственных предприятий, которые Хрущев потом истребил вместе с подсобными хозяйствами. Однако из Центра было плохо видно, что на ниже стоящих уровнях объемы управленческих работ выросли еще больше, чем в Центре, и что предлагаемая реформа ничего не решит, а только увеличит трудоемкость управления. Например, создание одной прямой связи между предприятиями требует оформить договор и согласовать его во многих инстанциях каждой договаривающейся стороны. Как минимум, — в технологическом отделе, отделе снабжения, отделе труда и зарплаты, плановом отделе, и утвердить директором. Иначе договор может оказаться невыполнимым или невыгодным. Если только оформлением прямых договоров (без переговорной и аналитической работы) каждое предприятие загрузит хотя бы одного управленца, значит численность управленцев в стране возрастет на десятки тысяч. Это гораздо больше, чем работало во всех центральных и региональных службах Госплана. Кроме того, реформа вызывала необходимость: решать не простой и склочный вопрос, какой ассортимент планировать предприятиям, а какой перестать планировать; чаще вмешиваться в кооперацию между предприятиями, чтобы ликвидировать сбои в ней еще и в связи с прибавившимися у руководства предприятий свободами в решении, что куда выгоднее поставлять и что куда не выгоднее; и, наконец, особо блюсти стабильность цен и качества по всему ассортименту изготавливаемой продукции. Короче говоря:

«Экономическая реформа», проталкиваемая «учеными экономистами» во главе с Либерманом, могла только усугубить хаос в советской экономике и добавить работы на всех уровнях управления.

Но здесь, еще раз повторим, красиво рисовались призрачные перспективы бурного роста советской экономики, достижение которых «ничего не будет стоить», не требует вникания в управленческую проблематику на всех уровнях и, тем более, не требует освоения революционно новой компьютерной квалификации. Так, к концу золотой пятилетки 1966-1970 годов у нас завершилась подготовка «экономической реформы» и все предприятия начали зарабатывать прибыль в новых экономических условиях.

Уже в 1971 году на XXIV Съезде КПСС Косыгин с тревогой говорил: «Всякие попытки получать прибыль за счет обхода государственных цен или повышения их, нарушения установленного ассортимента и стандартов являются антигосударственной практикой». Однако масштабы превращения розданной предприятиям коммерческой свободы в антигосударственную практику становились все больше и больше. Поэтому высшие хозяйственники за последующие пятилетки издергали советскую экономику и самих себя, то раздачей еще большей «экономической свободы», то преодолением хаоса от нее с помощью даже нецензурных административно-командных методов.

В советской экономике снова, как от Хрущевских «реформ», появилась инфляция в сочетании с обострением дефицита на потребительские товары. На сей раз из-за отставания темпов производства востребованных товаров от темпов прироста выплаты денег за создание невостребованных предметов потребления и невостребованных средств производства. Масса невостребованных товаров создавалась для выполнения планов по сводным финансовым показателям и для реализации в торговой сети без учета спроса покупателей на конкретный ассортимент продукции.

Объемы производства планировались всем предприятиям в сторону увеличения и строилось много новых предприятий без оглядки «ученых экономистов» на то, что численность трудоспособных людей в стране не бесконечна. Поэтому крайне обострился дефицит рабочих. Это еще более усугубило хаос и добавило нервотрепки всем организаторам производства. Старшее поколение организаторов производства авиационной техники хорошо помнит, каково было ее создавать при численности рабочих на 80-90% к производственной программе. На заводах, где при выполнении тысяч технологических операций надо «ловить микроны», где каждый «не пойманный микрон» грозит авиационной катастрофой, даже при очереди на трудоустройство комплектоваться кадрами нелегко. А при таком дефиците многие работяги по рваческим соображениям, как говорится, ставят перед собой на колени любое начальство, чтобы вытрясти себе побольше денег и прочих благ. Кроме производственной программы надо было выполнять еще и множество сводных показателей, за которые тоже «дерут». Поэтому хозяйственникам, расхлебывавшим на местах вот такие «научно обоснованные экономические методы управления», работать становилось не легче, чем в войну.

Дефицит рабочих породил конкуренцию между предприятиями в повышении зарплаты рабочим ради набора их численности. И по этой причине ускорился прирост денежной массы у народа без пропорционального прироста востребованных народом товаров. Преодолевать их дефицит взялись тоже «экономическими методами». Выпуск товаров народного потребления (ТНП) стали планировать в сводных показателях всем предприятиям вне зависимости от их специализации. Выполнение этих планов взяли под особо жесткий контроль. При этом отличие ТНП от не ТНП установили так: все, что реализуется через торговую сеть, — есть ТНП; все остальное – не ТНП. Получилось, что пассажирские самолеты, двигатели к ним, материалы и комплектующие для них, это не товары народного потребления: ведь народ стоит в длинных очередях не самолеты покупать, а билеты на самолеты. В это время, к примеру, авиамоторостроители намного перевыполнили спрос на лодочные моторы («Ветерок», «Вихрь», «Москва», «Нептун», «Привет», «Стрела»), пополнив одновременно залежи невостребованных товаров и залежи денег у трудящихся. Поскольку трудящиеся, становясь покупателями, хотели покупать на прирастающую у них массу денег только желанные товары, очередей за желанными товарами становилось все больше, и они становились все длиннее.

Тем временем «ученые экономисты» год за годом трезвонили, что все причины усугубляющихся неурядиц – в недостаточном совершенстве планируемых показателей, и внедряли в планирование все новые и новые «научно обоснованные экономические показатели», которые яко бы вот-вот все исправят. Так советская экономика стала все в большей мере работать на показатели, а не на удовлетворение потребностей народа в конкретном ассортименте продукции и не на укрепление обороноспособности страны.

Насажденные «экономической реформой» диспропорции в производстве превратили народнохозяйственный комплекс СССР в индустриальный колосс, надрывно перерабатывающий все виды ресурсов не только во благо людей, но все в большей мере – в невостребованную продукцию. Затраты на нее обостряли всевозможные дефициты. Эффект получился почти как от Хрущевских «реформ».

«Экономическая реформа» привела к тяжелым идеологическим последствиям. Ведь калечащее советскую экономику планирование насаждалась под лозунги про совершенствование планового социалистического хозяйствования, что, как и в период Хрущевских «реформ», дискредитировало саму его идею. Люди, мытарящиеся в очередях, не задавались вопросом: какое же это хозяйствование плановое, если оно обостряет диспропорции между спросом и предложением? Но раз власти твердят, что это и есть плановое хозяйствование, у людей оно могло вызвать только неприязнь и снова потерю уверенности, что коммунистическое изобилие достижимо.

Еще более тяжелым последствием явилось политэкономическое. Работники торговой сети стали продавать дефицитные товары без очереди, «из-под прилавка», за государственную цену с приплатой за то, что покупатели не тратят силы и время на мытарства в очередях. То есть, по существу, – за взятку. Это было противозаконно, но настолько массово, что никакие надзорные, следственные, судебные органы не могли пресечь, даже если б весь их персонал блистал кристальной честностью. В результате:

Разница между денежной массой на руках населения и гораздо меньшей совокупной государственной ценой востребованных товаров стала богатым источником наживы большой социальной группы людей, достигшей масштабов паразитического класса: чернорыночной буржуазии.

Спекулянты дефицитом в государственной торговой сети часто специально его обостряли, придерживая товары в процессе их движения от производителей до прилавков. На всем этом можно было все более успешно наживаться, делясь наживой и кооперируясь в добыче наживы с коррумпирующей частью хозяйственных, советских, партийных, правоохранительных органов. Так началось перерождение снизу советского государства в паразитическую надстройку. Здесь процвели культ обогащения любым способом и чванливое презрение ко всем живущим честным трудом.

Еще раз вспомним, что в проекте ОГАС Глушкова предусматривался переход к планированию производства и поставок потребительских товаров на основе заказов покупателей. Сейчас достаточно продвинутые покупатели хорошо знают, как удобно делать покупки через интернет. Но они вряд ли задумываются, насколько это удобнее для производителей, чем поставлять товар на прилавок в свободную продажу. В свободной продаже, то ли найдет товар покупателя, то ли нет, а все виды ресурсов на создание товара надо затратить. Кроме того, продавец вмешивается в ценообразование на товар, стремясь получить его максимально дешево, а продать максимально дорого и таким образом оставить производителя с минимальной выгодой, а покупателя с максимальным расходом. В случае же работы по заказам производитель может не тратиться на производство товара, пока не поступит заказ, может на основе статистики заказов создавать оптимальные заделы полуфабрикатов и готовой продукции, чтобы выполнить очередной заказ быстрее и получить за него цену, установленную без посредников. Такая практика в мире существует давно, но наиболее развилась, когда заказы стали делаться через почту, через сети демонстрационных салонов, а интернет здесь намного добавил удобств покупателям и производителям.

Так вот, Глушков с середины 1960 годов добивался, чтобы в нашей стране потребительские товары производились не для обогащения торговой сети и, конечно, не для выполнения «научно обоснованных экономических показателей», а для наилучшего удовлетворения спроса каждого советского человека при минимальных затратах всех видов ресурсов. Ничто не мешало включать в «меню» и импортные товары. Их в СССР продавалось немало. Тогда все производители остались бы с наибольшей выгодой, а покупатели – с удовлетворением своего спроса при минимальных расходах денег, времени, нервов, сил. Причем, – вне зависимости от того, где покупатели живут: в столице или в далекой глубинке. Первый зачаток того, что стало называться словом интернет, Глушков предусматривал создать, когда в США еще не было такого замысла.

Еще добивался Глушков уже в 1964 году создания подсистемы безналичных расчетов для всего населения и вывода наличности из оборота так, чтобы стало невозможным приобретать товары иначе, как на законные денежные доходы. Но это было уж слишком! Келдыш, когда узнал о такой подсистеме, сразу сказал, что ее надо убрать из проекта ОГАС. Глушков убрал, но написал по этому поводу специальную записку в ЦК. Результат известен и говорит о том, что в высшем руководстве правящей коммунистической партии, не то что строить коммунизм, а и сохранять социализм уже никто не собирался. Ибо данная подсистема была дополнительной гарантией принципа каждому – по труду и необходимым этапом для перехода к не товарно-денежной коммунистической экономике. Кроме того, она была логичным продолжением усовершенствования Сталинской системы управления, которая еще в 1930 годах обогнала весь мир по масштабам применения безналичных расчетов. Вот Сталин, можно не сомневаться, оценил бы очень высоко, причем с классовых позиций, значение этой подсистемы безналичных расчетов, да и всего проекта ОГАС. Не менее высоко, но только со своих классовых позиций, оценили его значение все, кто предпринял изощренные меры, чтобы похоронить этот проект навсегда и подсунуть вместо него очередную «реформу» советской экономики.

Еще раз вспомним доводы «ученых экономистов», склонивших руководство СССР к «экономической реформе» вместо реализации ОГАС: применение компьютеров в управлении экономикой это модное поветрие среди богатых американцев, что-то вроде абстрактной живописи; экономическая реформа ничего не будет стоить, а даст гораздо больше. Позднее эту тройную ложь заменили на одну полуправду: управлять экономикой по-старому стало невозможно, и у экономической реформы не было альтернативы. Как известно, полуправда – есть наиболее изощренный вид лжи.

Около пятнадцати лет «научно обоснованные экономические методы управления» калечили советскую экономику, но благодаря сохранению основ Сталинской системы управления советская экономика прогрессировала. О достижениях ВПК сказано выше. При всех нарастающих неурядицах жизнь советских людей все равно становилась из года в год лучше. Косыгин уже вскоре после запуска «экономической реформы» пришел к пониманию, что из нее ничего хорошего не выходит. Брежнев и к проекту ОГАС и к этой «реформе» отнесся безразлично. Он проводил одну линию: надо всем хорошо работать. Это был, во всяком случае, не вредительский подход к делу. «Экономическую реформу» кто-то в нашей стране назвал Косыгинская, а на Западе ее назвали правильно: Либермановская [Википедия: Экономическая реформа 1965 года в СССР. 20.09.2014г.].

Погром Горбачевым Сталинской системы управления экономикой
вместе с самой экономикой и с СССР

В середине 1980 годов, после подозрительно одновременного вымирания команды Брежнева, СССР возглавил молодой и энергичный, понравившийся народу Горбачев. К тому времени наши «ученые экономисты» обозвали весь период «научно обоснованных экономических методов управления» одним коротким словом застой и начали стенать, что причины застоя, как и провала «Косыгинской реформы», — в недостатке экономической свободы у предприятий. Хотя со стороны предприятий не было жалоб на недостаток у них экономической свободы. Особо ратовал за нее именитый «ученый экономист», тоже из тех, кого Устинов запретил пускать на заводы ВПК, академик Аганбегян, ставший советником Горбачева по вопросам экономики.

В 1985 году, в порядке эксперимента, Сумскому МПО им. Фрунзе, выпускающему компрессорное оборудование, предоставили возможность вообще без государственного плана набирать себе объемы работ по прямым договорам и таким путем перейти на самофинансирование. Предприятие быстро разбогатело: фонды развития производства, зарплаты, соцразвития выросли в разы. У отдела кадров – очередь на трудоустройство, а берут только лучших. В общем, все блестяще! «Ученые экономисты» затрубили, что идеальное решение наконец-то найдено. Осталось всего лишь выпустить на такую же экономическую свободу остальные предприятия страны.

Изучить блестящий опыт полетела группа специалистов от моторостроителей Казани, которые поставляли Сумскому МПО силовые приводы для газоперекачивающих установок на базе отработавших ресурс авиадвигателей. Увидели там в организации производства немало прогрессивного. В том числе АСУ с большинством функций ОГАС, но действующую, разумеется, в масштабе предприятия. Вместе с тем увидели вот что: сумчане покупают в Казани силовой привод по государственной цене, присоединяют к нему свой газоперекачивающий агрегат, и продают получившуюся газоперекачивающую установку намного дороже цены, исчисляемой по государственным методикам. Дело в том, что газовики при заключении договорной цены на газоперекачивающие установки ориентировались по ценам американских аналогов, которые, конечно, стоили еще дороже. В результате в экспериментальное предприятие поступало все (энергия, материалы, комплектующие и т.д.) по низким государственным ценам, а затем, воплощенное в готовую продукцию, продавалось с многократной накруткой сверх государственной цены трудов коллектива. Плюс к тому, своевременность поставок всего входящего жестко контролировалась аппаратом ЦК КПСС. Руководство казанских моторостроителей знало об этом, как говорится, по собственной шкуре. Через высшие партийные органы для содействия сумчанам подключались лучшие НИИ из числа работавших на ВПК. Позднее из Казани в Сумы полетела изучать опыт группа главных специалистов крупнейших заводов Татарстана, сформированная обкомом партии. Вернулись с общим выводом, что эксперимент, как говорят в науке, грязный, потому что сводится к привилегиям одному предприятию. После такого заключения руководство Татарстана, всегда стремившееся отличиться среди регионов, не взялось за кампанейщину по переводу предприятий республики на самофинансирование.

Про то, что эксперимент грязный, хорошо знали и руководители Сумского МПО. В разговорах с приехавшими не менее квалифицированными специалистами они сами посмеивались над открытием самофинансирования в данном эксперименте. Но им было хорошо экспериментировать таким способом и они, конечно, не разоблачали лживый трезвон «ученых экономистов» про блестящие результаты Сумского эксперимента. Так на афере, выданной за экономический эксперимент, родилось «обоснование», чтобы уже в 1987 году упразднить организационные функции отраслевых министерств, Госплана, Правительства СССР, а Сумское МПО им. Фрунзе возвеличить до звания флагман перестройки и ускорения.

Вскоре поставщики всего необходимого флагману тоже возвеличили цены на свою продукцию. Флагман быстро обеднел и про него так же быстро забыли. Не разбогатело и ни одно другое предприятие. С необходимостью теперь торговаться с потребителями и поставщиками в ценах, сроках и прочих условиях поставок, со стремительным учащением сбоев в кооперации между предприятиями дело так же стремительно пошло к хаосу во всей экономике. В первую очередь стало дезорганизовываться производство на заводах с самой сложной внешней и внутренней кооперацией: авиационных, моторостроительных, приборостроительных, станкостроительных и т.д. Все делалось как в Хрущевских «реформах», но в гораздо более погромном масштабе. Попытки хотя бы ослабить толкание страны в экономический хаос пресекались под вопли СМИ типа: Это совковая бюрократия снова тормозит реформу! Рынок сам все отрегулирует! Вон, в цивилизованном мире нет никаких госпланов, а экономика процветает! Так «экономическую реформу» сменила очередная «реформа», на сей раз рыночная.

«Ученый» толкач «экономической реформы» профессор Либерман и еще более «ученый» толкач рыночной «реформы» академик Аганбегян, много раз ездившие в «цивилизованный мир», почему-то никому не поведали: какие там есть экономические свободы у заводов, аналогичных превращенным у нас в коммерческие предприятия. Быть может администрации фирм, которым принадлежат такие заводы, планируют им только «научно обоснованные экономические показатели» или вообще ничего не планируют, а каждый завод сам набирает заказы, покупает все необходимое и вот так зарабатывает прибыль, отчисляя часть ее правлению фирмы?

Руководителям советских заводов редко, но доводилось бывать на аналогичных заводах «цивилизованного мира». Никаких больших, чем у себя экономических свобод они там не обнаруживали. Иначе давно подняли бы этот вопрос без всяких «ученых экономистов». Когда у нас пошло сворачивание организационных функций отраслевых и центральных органов, к казанским моторостроителям приехала группа менеджеров старейшей в США моторостроительной фирмы Pratts Whitney. С ее моторами летали замечательные «Дугласы», а сейчас летают «Боинги». Один из гостей так поделился впечатлениями о том, что у нас творится: «Вам вашу перестройку придумали ваши враги. Мы давно у вас учимся организации дела, но не можем вас догнать, потому что у нас нет такого, как у вас централизованного управления. А вы сейчас его разрушаете». Действительно, у себя на фирме, которая по количеству заводов сравнима с моторостроительным главком Министерства авиационной промышленности СССР, они могли успешно перенимать МАПовские структуры, функции управления, нормативно-технические документы. Но за пределами фирмы у них в экономике функционирует то, что перечислено выше, когда речь шла о четвертом революционном новшестве в Сталинской системе управления. Поэтому американские менеджеры, знавшие соотношение численности, стоимости, быстродействия, функционирующих надстроек над предприятиями в США и в СССР, завидовали советским хозяйственникам здоровой профессиональной завистью. Зато наши «ученые экономисты» яко бы доказали, что государственное управление народнохозяйственным комплексом как единым предприятием – есть тупиковый путь экономического развития, и что такая экономика яко бы не выдержала конкуренции с экономикой «свободного рынка».

Упразднением организационных функций отраслевых министерств, Госплана и Правительства были погромлены важнейшие компоненты когда-то уникально компактной, дешевой, быстродействующей, демократичной, воплотившей в себе диктатуру интересов трудового народа и диктатуру высокой технологической и управленческой квалификации, уже отчасти автоматизированной, Сталинской системы управления советской экономикой.

Хаотизация советской экономики привела не только к стремительному падению благосостояния народа. Так же стремительно возросло количество техногенных аварий и катастроф. Как раз во время Сумского «экономического эксперимента» был организован еще один крупный «эксперимент»: Чернобыльский. В 1986 году на Чернобыльской АЭС были отключены все ступени защиты от ошибочных управленческих действий яко бы для перевода АЭС в более экономичный режим работы. Последствия хорошо известны.

Участвовавший в расследовании обстоятельств Чернобыльской катастрофы выдающийся советский ядерщик академик Легасов стал настойчиво доказывать, что в эксплуатации всего промышленного комплекса надо применять опыт по обеспечению высокой надежности огромного парка самолетов советского производства. Он имел в виду установленный еще при Сталине порядок взаимодействия в этой сфере научно- исследовательских, конструкторских, производственных, эксплуатирующих организаций, который регламентировался множеством нормативных документов, четко определяющих ответственность коллективов и рядовых исполнителей работ. Под началом Глушкова все это дополнилось автоматизированной переработкой данных по отслеживанию технического состояния в эксплуатации многих миллионов деталей и узлов для заблаговременного планирования их замены или ремонта после выработки ресурса. В 1987 году эту уникальную по совершенству систему планово-предупредительного обеспечения самой высокой в мире надежности самолетов порушили с упразднением организационных функций МАП. Вскоре наш язык обогатился новым словом самолетопад. Академик Валерий Александрович Легасов – лауреат Государственной и Ленинской премий, один из самых авторитетных в мире специалистов по техногенной безопасности, весной 1988 года в возрасте пятьдесят один год, в расцвете творческих сил покончил с собой. Оставил запись на диктофоне, которую потом «частично стерли» [Википедия: Легасов, Валерий Александрович. 20.09.2014г.].

В 2011 году вышла книга украинского ядерщика Кравчука «Загадка Чернобыльской катастрофы». В ней автор рассказывает, кто и как организовал эту катастрофу. Пишет Кравчук и о том, что она стала главным «козырем» украинских «патриотов», бившихся за выход Украины из СССР. Выводы Кравчука поддержала группа авторитетных ученых, его книга благодаря интернету стала широко известна, но единственной официальной реакцией на нее стало увольнение автора из Института теоретической физики Национальной Академии Наук Украины.

Не только Чернобыльская катастрофа, но и вся антинародная политика Горбачева с его подельниками провоцировала сепаратистские настроения в республиках СССР, где сепаратизм одновременно распалялся республиканскими «патриотами». Вдобавок к тому «патриоты» разных национальностей умело распалили невиданные в нашей стране со времен интервенции 1918-1922 годов межнациональные кровавые распри. Все это творилось в порядке «демократической реформы». Однако при всех стараниях в центре и на местах разжечь сепаратизм, на всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года советский народ абсолютным большинством голосов решил сохранить СССР. Тем не менее, в том же году «демократы» расчленили нашу страну без оглядки: на решение всесоюзного референдума; на Конституцию СССР; на конституции всех его республик; на Закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР»; на Хельсинские соглашения о нерушимости послевоенных границ в Европе.

Жизнь во всех «суверенных государствах» на территории СССР стала еще хуже. Но в большинстве из них «реформирование» экономики продолжилось теперь под вопли типа: Это совковые хозяйственники не умеют работать в условиях экономической свободы! Нам нужны настоящие собственники! Общенародное – значит ничейное! Настоящие собственники, ставшие таковыми фактически по назначению госчиновников, вместе с ними разворовали около ста тысяч предприятий, открыли возможность «покупать» у нас что угодно в каком угодно количестве за фальшивые доллары и довели дело до голодомора с кровавыми разборками уже не только на межнациональной почве, но и на почве передела собственности. Так под главный лозунг Вперед, к рынку! нашу страну потащили на 70 лет назад, в разруху, в экономическое небытие, в состояние времен интервенции 1918 — 1922 годов. От этого исторического перемещения нашей страны вспять, остальному миру тоже не поздоровилось. С окончанием экономического соревнования с СССР общество высокого потребления вскоре перестало быть таковым. За минувшие 20 лет количество голодающих в мире увеличилось вдвое. В еще больших пропорциях возросли масштабы кровопролития. Гонка вооружений активизировалась.

Система управления экономикой будущего

Но вот в Беларуси в 1994 году снова пришли к власти «совковые» хозяйственники во главе с Лукашенко. Там вскоре снова заработали сначала «совковые» предприятия, потом новые и затем дело доведено даже до экспорта белорусских автоматизированных систем управления экономическими объектами. Благосостояние белорусов сейчас превзошло уровень советского периода, хотя Беларусь осталась без природных запасов нефти, газа, золота, без выхода к морю, но при многих стараниях внутренних и внешних «демократических» сил снова низвергнуть в хаос и разворовать экономику республики. Характерный штрих: в Беларуси с 2000 года отмечается День экономиста 30 июня в день создания в 1921 году Госплана БССР. Сейчас органа управления с таким названием, конечно, нет, но есть стенания поборников «экономической свободы» о приверженности Лукашенко к «административно-командным методам» в управлении экономикой. Еще характерный штрих: в экономике РФ дела сразу пошли к лучшему в короткий период работы правительства Примакова и коммуниста Маслюкова – последнего Председателя Госплана СССР. После скорой отставки этого правительства дела снова пошли прахом до тех пор, когда государство перестало уходить от управления экономикой.

С тех пор государство РФ заколебалось в решении вопроса, куда идти дальше: к управлению экономикой или от управления экономикой. Всем разбирающимся в этом вопросе, а в первую очередь – отлично разбирающимся в нем недругам России, ясно, что с уходом ее государства от управления экономикой и экономика и государство РФ рухнут: как оно и было успешно достигнуто с СССР. Но чтобы государство пришло к управлению экономикой надо решить еще один вопрос: к какому управлению? В мире и, как показано выше, в одной только нашей стране накопилось много различных опытов государственного управления экономикой, причем, как позитивных, так и негативных. Однако есть ли здесь большой выбор, тем более в современной обстановке?

К примеру, нынешняя власть Украины, конечно же самая «демократичная» и самая «патриотичная» за всю историю украинской государственности, надумала перевести украинские АЭС советского производства на американское ядерное топливо, которое им не подходит. На прошедшем этой весной форуме «Атомная энергия, общество, безопасность» авторитетный эксперт Евгений Акимов высказался по этому поводу так: «Это страшная вещь. Мы можем получить в итоге «мертвые» реакторы … если атомная энергетика там завалится, страна на лучину перейдет? Нельзя исключить и выброса радиоактивных веществ в окружающую среду. Как бы из-за этого не пострадало человечество». Глава Росатома Сергей Кириенко сказал: «При аварии все забудут, что оператор АЭС Украина, а топливо американское, а будут поднимать шум, что это плохой русский ядерный реактор». Но: «… безусловное право каждой компании в стране определять, у кого она покупает топливо». Эксперт Анатолий Назаров заключил: «с правовой точки зрения сделать ничего нельзя» [«Страна на лучину перейдет?» Газета «Взгляд» от 10.04.2014г.].

Судя по приведенным и многим другим высказываниям экспертов, физический результат данной коммерческой сделки будет равнозначен ядерному удару по Украине, который нанесет ей, Беларуси, и, возможно, не только им, еще больший ущерб, чем от Чернобыльского «эксперимента». А виноват будет и здесь СССР. Во всем этом хорошо просматривается ведение агентурными силами техногенной ядерной войны, которая в принципе не может быть обуздана никакими мирными договорами: ибо удары наносят граждане и даже правители страны, эксплуатирующей ядерные объекты. Использование производственных объектов и технологий в качестве оружия массового поражения позволяет с не меньшим успехом вести химическую, биологическую и еще много какие техногенные войны. Но и без них, в силу коммерческих интересов: множество объектов эксплуатируется без должных мер по обеспечению надежности; производится множество продуктов питания и лекарств, от употребления которых ущерб здоровью населения тоже как от применения ОМП; в производстве многих товаров, вплоть до детских подгузников, применяются материалы, наносящие ущерб здоровью тоже как ОМП.

При таком сочетании технологического прогресса с «экономической свободой», а если без кавычек, – коммерческим произволом, в принципе не дано разобраться, где здесь техногенная война, а где просто бизнес. В обоих из этих неразличимых действ их массовым жертвам при нынешних порядках «с правовой точки зрения сделать ничего нельзя». А с организационно-технической «точки зрения» сделать вполне можно, причем на основе давно приобретенного отечественного опыта. Есть порушенный рыночной «реформой» опыт планово-предупредительного обеспечения надежности таких особо ответственных и сложных объектов, как современные самолеты. Почти двадцать лет назад Легасов предлагал распространить этот опыт на все особо ответственные объекты нашего и даже мирового промышленного комплекса. Есть опыт управления экономикой, когда была исключена возможность даже запуска в производство предметов потребления из вредных для здоровья компонентов. Есть, наконец, и опыт применения «репрессий» к творцам деяний, равнозначных военным ударам по нашей стране.

Если государство российское, даже придя к управлению экономикой, не возродит названных, заложенных под руководством Сталина, а теперь еще более необходимых, экономических и правоохранительных методов, то и экономика и государство РФ все равно рухнут под ударами коммерческого произвола и техногенной войны. Вот так и выходит, вне зависимости от того, нравится оно кому или нет:

Сейчас не то что во благо трудового народа, а ради спасения жизни народных масс, необходимо восстановить диктатуру технологической и управленческой квалификации по опыту Сталинской системы управления экономикой.

Академик Легасов настойчиво предлагал установить такую диктатуру во всем мире [В.А. Легасов «Проблемы безопасности развития техносферы» 1987г. журнал «Коммунист» №8; «Из сегодня – в завтра» газета «Правда» от 05.10.1987г.]. Как необходима такая диктатура во всем мире, наглядно свидетельствует готовящийся в коммерческом порядке ядерный удар по Украине. Но пока даже власти Новороссии не выдвинули к украинской власти и к США требования отказаться от этой «коммерции».

Техногенная безопасность, увы, не единственная из проблем выживания, крайне обостренных «экономической свободой», то бишь, коммерческим произволом.

На нашей чудной и миниатюрной планете Земля только за последние 50 лет сократилась вдвое площадь леса. Сейчас она каждый год сокращается на 71000 квадратных километров, что почти равно площади Австрии. Пока земная атмосфера пригодна для жизни в основном благодаря массиву российского бореального леса, сохраненного советской, а точнее, Сталинской политикой лесоводства. Значит, все животные на земной суше, в том числе заклятые антисоветчики и антисталинисты, сейчас дышат преимущественно советским воздухом, хотя эта спасительная миссия СССР не отмечена даже советскими идеологами, получившими много зарплаты и других благ за свою провальную идеологическую работу. При сохранении нынешней мировой, в том числе и российской, практики лесопользования, уже к середине текущего века леса исчезнут. К тому же времени исчезнут ресурсы рыбы и морепродуктов с продолжением нынешней практики пользования этими ресурсами. Уже погибла водная фауна в двух третях всех озер мира. Сейчас не отдельные ученые, а целые научные конференции возопили, что при таком экономически свободном природопользовании XXI век может стать последним для всего человечества, а может быть и для всего живого. [Б.М. Ханжин В.И. Хромов «Капитализм – угроза существованию человечества» www.kprf.org] Но пока никто из ученых и даже никто из нынешних коммунистических вождей не провозгласил:

Главный путь спасения самой Жизни на Земле от коммерческого произвола в природопользовании – воссоздание опыта Сталинского плана преобразования природы, но теперь не только на территории, равной Англии, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландов вместе взятых, а на всей, может быть единственной населенной живыми существами, нашей планете Земля.

Однако решение и этой грандиозной задачи еще не гарантирует даже выживания.

Сейчас наша чудная и миниатюрная планета Земля стремительно превращается в свалку отходов коммерческой деятельности. Ежегодно в пересчете на одного человека из Земли извлекается 50 тонн сырья, из которых только две тонны превращаются в производимый продукт, а остальные 96% – в отходы. Продукт после его использования тоже превращается в отходы. За последние 25 — 30 лет из Земли вынуто столько сырья, сколько за всю предыдущую историю человеческой цивилизации. [Там же] Без разработки и задействования всемирной системы малоотходного материалооборота в хозяйственной деятельности живая природа тоже будет загублена. Создание такой системы технологически и организационно – проблема тоже вполне решаемая. Стоит вспомнить, к примеру, как в СССР со сталинских времен собирались у населения для вторичного оборота стеклянная тара, макулатура и даже изношенная одежда. В ходе рыночной «реформы», как раз, когда пошло повсеместное применение в быту синтетики, не разлагающейся в природе веками, все перестали собирать. Все пошло на свалки, а кроме них, – в наши чудные леса, поля, реки и озера. В остальном мире – еще и в Мировой океан. И ни одному «ученому экономисту», то бишь, – теоретизирующему финансисту, а одним словом, – монетаристу, до всего этого нет никакого дела, как и до погибельного природопользования, и до погибельного пользования техносферой.

В 1985 году тогдашний президент США Рейган на встрече в Женеве с тогдашним главой СССР Горбачевым высказал мысль, что если б Земле угрожало нападение инопланетян, то США и СССР быстро нашли бы общий язык по вопросу совместной защиты от этой угрозы. Горбачев мог выдвинуть встречное предложение объединить усилия наших стран в защите от многих смертельных для всего живого на Земле угроз, исходящих от «экономической свободы». Тем более что в США, низвергнутых этой «свободой» в Великую депрессию 1930 годов и в банкротство 1970-х, был хорошо изучен уникальный советский опыт перехода из экономического небытия к мировому лидерству не только в научно-техническом, социально-экономическом прогрессе, а и в сохранении живой природы. Но изучали там этот опыт с целью похоронить его вместе с СССР, что и было осуществлено «реформаторами» нашей страны по западным наущениям, в том числе Горбачевым. Сейчас знание опыта Сталинской системы управления экономикой и знание, к чему привел и чем далее грозит коммерческий произвол, дает исчерпывающие основания для выводов:

Если в ближайшем будущем не будет воссоздана и задействована Сталинская система управления теперь уже мировой экономикой, то нас, – людей и прочих живых существ планеты Земля, вскоре не будет.

Если потом Землю посетят инопланетяне, они придут к выводу, что на этой планете существовала тупиковая ветвь развития Жизни, в которой люди явились самыми тупыми из всех живых существ и потому загубили все живое, включая самих себя. И напротив:

Если в ближайшем будущем будет воссоздана и задействована Сталинская система управления теперь уже мировой экономикой, да еще с автоматизацией управленческих функций по концепции Глушкова, то мы, – люди и прочие живые существа планеты Земля, вскоре достигнем невиданного ранее процветания и начнем распространять Жизнь на другие планеты.

Тогда инопланетяне обязательно будут прилетать на Землю, чтобы здесь учиться.

То, что изобилие материальных благ для всех людей было вполне достижимо еще во времена Первой мировой войны, если б люди создавали эти блага вместо создания индустриальных средств убийства и вместо массового убийства друг друга, доказал на основе оценки стоимости той войны американский профессор Николас Батлер. Автор этих строк привел его доказательства в своей статье «Победа Советской России в Первой мировой войне» глава «Первая мировая война и мировая социалистическая революция» [Сайт газеты «Завтра» статьи 09.08.2014г.].

Недавно Папа Римский с полным основанием заявил, что уже началась Третья мировая война, идущая преимущественно в виде террористических атак. Техногенных атак Папа Римский пока не отметил. Но в любом случае можно не сомневаться: главные удары Третьей мировой, как и Первой, и Второй мировых войн, придутся на нашу страну. Это обстоятельство диктует необходимость воссоздания у нас Сталинской системы управления экономикой в особо срочном порядке. Иначе «нас сомнут».

Председатель Исполкома
Съезда граждан СССР
Т.ХАБАРОВА

Сталинская экономическая модель
как способ повышения                           
            
благосостояния ВСЕХ,
а не только участников                    

                         
одного конкретного производственного процесса

Выступление
на заседании Московского отделения РУСО

Москва, 21 декабря 2020г.

Уважаемые товарищи,
        
ко мне была просьба выступить на одном из ваших заседаний по вопросу
сталинской экономики, хотя бы в самых общих чертах.

Что ж, пожелание это вполне оправданное, поскольку вопрос о сталинской экономике
– это вопрос не столько об экономике как таковой, сколько о том, каким вообще
должен быть социализм у нас в стране,– коль скоро мы его восстановим, а мы ведь
твёрдо намерены его восстановить. И как бы не произошло с нами опять того же,
что уже произошло, и не оказаться бы нам снова вместо коммунизма под внешним
управлением у транснационального капитала.

В результате Революции 1917 года мы обобществили средства производства – вырвали
их из лап частных собственников, зарубежных и отечественных. И это был
гигантский шаг человечества вперёд.

И тем не менее, оказалось, что этого недостаточно, и уже тогда перед нами
замаячила проблема, своей грандиозностью не уступающая Революции: проблема
обобществления не только средств производства, но и вырабатываемого при помощи
этих средств производства прибавочного продукта.

Возможно, поначалу кому-то и представлялось, что это всё очень просто: стоит
лишь провозгласить «фабрики – рабочим», и прибавочный продукт сам польётся им,
рабочим в карманы.

Между тем выяснилось, что здесь целая наука должна быть задействована; причём
наука, которой в тот момент
не существовало: теория обобществления прибавочного продукта.

Ведь сколько всего необходимо было установить, определить:
        
местонахождение прибавочного продукта в системе обобществлённой
экономики;
        
как его там, на этом его законном месте аккумулировать;
        
как его оттуда извлечь;
        
и наконец, как его разделить, чтобы всем хватило и досталось бы всем «по
справедливости», «поровну».

И всё это головоломки, одна норовистей другой.

Счастье, что И.В.Сталин как государственный деятель не стал дожидаться, когда
учёные мужи соорудят теорию; он интуитивно ухватил весь этот проблемный узел или
клубок и принялся распутывать его незамедлительно, «наощупь», методом проб и
ошибок. И эта работа принесла свои плоды. Пусть фрагментарно, кусками, но
искомая модель всё убедительней и отчётливей проступала на поверхности
экономической жизни. Несомненные признаки своей дееспособности и перспективности
она явила уже к середине 30-х годов прошлого века.

Своего расцвета она достигла в годы Великой Отечественной войны (надо отдавать
себе отчёт, что без неё мы бы Победы над гитлеризмом не одержали бы) и в
послевоенный период, до ухода И.В.Сталина с политической арены.

И настолько неотразима была чудодейственная мощь, выказанная ею в этот краткий
исторический срок, что классовый и геополитический враг сразу после кончины
И.В.Сталина сосредоточил едва ли не все свои силы на борьбе именно с этим
сталинским творением.

Совершенно разрушить уже внедрённую в советское народное хозяйство сталинскую
модель удалось лишь посредством так называемой хозяйственной реформы
Либермана-Косыгина во второй половине 60-х годов.

В экономике воцарился правореставраторский театр абсурда, который и привёл нас к
«перестройке», к проигрышу в информационно-психологической войне, к оккупации и
ко всему прочему, в чём мы сегодня барахтаемся.

Что касается тех, кого принято именовать здоровыми силами советского общества,
то они, бесспорно, имелись и на разных этапах пытались противостоять
либермано-косыгинскому мракобесию, но оказались недостаточно организованы и
многолюдны, и не смогли развернуть события в адекватное, социалистическое русло.

Не могут не поражать люди, которые по сию пору с пеной у рта славословят
Косыгина как одного из выдающихся советских руководителей. По степени вреда,
причинённого Советскому государству и народу, его можно сопоставить разве лишь с
зачинщиком «перестройки» Андроповым, с Хрущёвым и, собственно, с самим
Грбачёвым.

Что до меня лично и моего тогдашнего отношения к происходившему, то письма,
статьи и разные аналитические материалы против разгрома сталинской модели и за
её возвращение в нашу действительность подавались мною в Госплан СССР, ЦК КПСС,
Институт экономики, в «Правду» и в прочие подобные адреса ещё в 70-х годах, но
там, куда они направлялись, они, как правило, не рассматривались, попросту
игнорировались.

Единственная из моих наработок этого рода, сумевшая пробиться в официозное
информационное пространство, это статья
Сначала
разобраться с модификацией стоимости, а затем уже предлагать конкретные схемы
экономического (хозяйственного) расчёта (http://cccp-kpss.narod.ru/arhiv/soprobes/snachala.htm),
появившаяся в №1 журнала «Коммунист» за 1988 год,– в обкромсанном виде,
 под изменённым названием и в
сопровождении ругательной «телеги», объёмом едва ли не превышающей самоё статью.

Но сталинская модель во всех подробностях была прописана мною, как идеологом
Всесоюзного общества «Единство», в 1989 году в экономической программе
«Единства»
Скажем НЕТ
рыночной авантюре!, а затем – в учредительном документе
Большевистской платформы в КПСС, принятом на Всесоюзной конференции Платформы в
Минске, в июле 1991г.

Всё это публиковалось в малотиражных оппозиционных газетах, размещено в открытом
доступе на нашем сайте
в Интернете. Так что претензии разных компиляторов типа небезызвестного
Катасонова, на роль первооткрывателей модели после её полустолетнего забвения и
поругания,– подобные претензии совершенно безосновательны и всецело
недобросовестны.

Скажем теперь о той парадоксальности (даже ультрапарадоксальности) сталинской
системы, которая,– возможно,– служит причиной затянувшегося её непонимания или
недопонимания даже теми, кто, вроде бы, способен, готов и объективно
предназначен понять.

Самое головоломное здесь – это определить местонахождение прибавочного продукта
в «теле» обобществлённого экономического процесса.

В традиционном капиталистическом хозяйстве прибавочный продукт содержится в виде
прибыли в цене любого объекта, который может быть выставлен на рынок и там
реализован как товар.

Причём, несмотря на то, что прибавочный продукт создаётся,– как учит Маркс и как
мы с ним давно и всецело в этом согласились,– только живым трудом работника,
прибыль в цене товара при капитализме формируется пропорционально отнюдь не
затраченному труду, а вложенному капиталу. Такова объективно извращённая суть
капиталистической модификации
отношения стоимости.

А вот как должна выглядеть
социалистическая модификация стоимости, это – обратите внимание!– в тот
момент никому ещё не было известно, её только ещё предстояло открыть, найти,
выработать.

Да мало того, ещё бушевали дебаты (по сей день не утихающие) на ту тему, что,–
мол,– существует ли стоимость при социализме вообще. Хотя неотвратимость
отступления к НЭПу и всё последующее развитие событий любого Фому неверующего
должны были носом ткнуть в тот факт, что расставание со стоимостью произойдёт
далеко не так скоро, как представлялось, и социализму придётся налаживать с нею
весьма тесное и конструктивное сотрудничество. Но, конечно, с нею не в её
капиталистической, но в её социалистической модификации.

Итак, большевики под руководством Сталина за головоломку с местонахождением
прибавочного продукта бестрепетно взялись и успешно её разрешили. Раз
прибавочный продукт гнездится в цене любого объекта, могущего быть реализованным
на рынке как товар, а рынка средств производства и природных ресурсов при
социализме нет, ввиду ликвидации частной собственности на эти объекты,
единственным остающимся рынком является рынок товаров народного потребления,– то
где же ему, и находиться, прибавочному продукту, как не в цене потребительского
товара?

И вот какая вырисовывается схема обобществлённой социалистической экономики.

Весь народнохозяйственный комплекс замыкается в единую
общественно-технологическаю цепочку, от сырья и энергоносителей до самых
утончённых предметов потребительского спроса.

Все звенья цепочки работают, в основном, на снижение себестоимости выпускаемой
ими продукции. Снижение себестоимости «идёт в зачёт», только если оно приводит к
снижению себестоимости у «соседа справа», т.е. у получателя данной продукции.
Таким способом исключается снижение себестоимости недобросовестное,
манипулятивное, достигаемое путём ухудшения качества продукции.

Извлечения прибыли в отдельно взятых звеньях цепочки не происходит, кроме как в
минимальном размере (порядка нескольких процентов или даже долей процента от
себестоимости), каковой размер устанавливается законодательно.

Вся масса производимых в стране товаров народного потребления приобретает статус
общественно-конечной продукции.
Такой  статус приобретает только она
одна, других носителей этого статуса в общественном производстве нет.

Вся товаропотребительская масса реализуется на рынке по ценам, ориентированным
на цену здорового баланса спроса и предложения. За этим следят специальные
экономические органы и инстанции.

Из суммы продаж товарной массы извлекается в бюджет государства платёж (разница
между суммой продаж и себестоимостью реализуемой массы), который у нас неудачно
именовался налогом с оборота.
Неудачно потому, что природа этого платежа вовсе не налоговая. Видный советский
экономист-плановик А.В.Бачурин предложил именовать его
централизованный чистый доход государства. В этой
интерпретации (как ЦЧДГ) он фигурирует, в частности, и в моих наработках.

Если политика «сквозного» снижения себестоимости по всему народному хозяйству
проводится добросовестно и неукоснительно, то величина ЦЧДГ оказывается вполне
достаточна для покрытия всех бюджетных нужд, и его ещё хватает и на главную
«изюминку» всего проекта: на регулярное снижение тех самых потребительских цен,
из суммы которых ЦЧДГ изымается.

Такие снижения базовых розничных цен при Сталине производились ежегодно и были
равнозначны ежегодному повышению жизненного уровня рядовых трудящихся примерно
на 10–12 процентов.

«Лаг» ежегодного снижения основных потребительских цен, это
        
а) критерий
народнохозяйственной эффективности нормально функционирующей (т.е.
функционирующей по сталинской модели) социалистической экономики, и
        
б) это ежегодный «дивиденд»
трудящихся, мерило их соучастия в делении дохода от обобществлённого
производства, от принадлежащего народу национального экономического организма.

А ведь действовал,– обратите внимание,– ещё и такой мощный канал повышения
благосостояния рядовых граждан, как фонды бесплатного общественного потребления:
здравоохранение, образование, дошкольное воспитание, рекреационная сфера,
культура и спорт, и т.д.,– которые, кстати, финансировались из того же самого
ЦЧДГ.

Вот она, та парадоксальность сталинской социально-экономической системы, о
которой было упомянуто выше.

Сперва, когда людям говорят, что мы,– мол,– все бюджетные нужды будем
обеспечивать из потребительских цен, реакция может быть (да и в действительности
бывала!) такая, что это, дескать, обдираловка какая-то неслыханная получается!..
А на поверку выходит, что не только никакая не обдираловка, а совсем даже
наоборот: новый, невиданный ещё в экономической истории способ подъёма
жизненного уровня трудящейся массы, причём ВСЕХ БЕЗ ИЗЪЯТИЯ, без малейших
признаков деления на «элиту» и «простонародье».

Скажу лично о себе: я не знаю, кого как, но меня каждый раз ошеломляет и
потрясает сверхчеловеческая, колдовская какая-то красота этой сталинской
конструкции: всё берётся из потребительских цен, а цены эти неудержимо скользят
вниз.

Из всего вышесказанного ясно (надеемся, что ясно): сталинская модель, это не
модель в привычном смысле слова, когда подразумевается, что наряду с нею в
имеющейся цивилизационной среде могут быть и другие модели, так же заслуживающие
рассмотрения.

Нет, это скорее новая схема организации экономики, которая подводит черту под
всей предыдущей цивилизационной средой, под царством товара и денег, и знаменует
собою переход в мир отношений хотя и экономических, но уже нестоимостных и
бестоварных.

Мы пока ещё смутно себе представляем, как должен в натуре выглядеть этот
нестоимостной мир, но переход в него неизбежен, и не только для нас, а для всего
Земного шара, и наш СССР с его сталинской чудо-экономикой – это ведь
исторический первооткрыватель этого перехода, и мы должны вернуть себе свой
первооткрывательский статус, преодолеть последствия временного поражения и
утвердиться в роли флагмана этого всемирноисторического преобразования. Ибо,
хотя мы и пережили катастрофу первопроходческого «забегания вперёд», всё равно
ведь дальше и смелее нас на этом пути и по сей ещё
 день не продвинулся никто.

Следует чётко представлять себе, что сталинская модель носит характер сугубо
макроэкономический, и в своём полном циклическом завершении она может быть
осуществлена только в масштабах всего народного хозяйства.

Ведь её конечный результат выявляется только на прилавке магазина, а в рамках
какого угодно частичного процесса он просто не успевает ещё выпасть в осадок.

Сегодняшние разговоры, что вот, мол, у нас такое-то предприятие или группа
предприятий «работают по сталинской модели» (вроде как 
у Юзефа Ковальчука в «Ленплодоовоще» по Сталину выращивают капусту)
основаны, как правило, на недоразумении. То, что здесь имеется в виду, это не
сталинская модель как таковая, а исторически ещё весьма далёкий её предвестник –
схема консолидированного извлечения и дележа прибыли в пределах одного жёстко
конкретизированного производственного процесса.

Схемы такого рода широко распространены в капиталистическом хозяйстве.
 Изготовили,– к примеру,– самолёт, славно
потрудились над снижением себестоимости, получили хорошую прибыль и теперь делят
её между участниками процесса. Все остальные здесь ни при чём.

Даже если в стране будет множество таких точек консолидированного извлечения и
дележа частичной прибыли по отдельным производственным звеньям, это, тем не
менее, не приведёт к росту общего благосостояния.

А почему,– да потому, что извлекаемая в рамках отдельно взятого
производственного звена общетехнологической цепочки, не дошедшая,– так сказать,–
до прилавка, она в концептуальном, политэкономическом плане есть прибыль
«общественно недозрелая». Изымать её, это всё равно что срывать зелёные,
негодные к употреблению яблоки: это значит, что кому-то на рынке непременно
нехватит полноценных плодов, поскольку они ещё не созрели.

Вот точно так же и накопление в обществе частичной, «недозрелой», взятой с
промежуточных производственных звеньев прибыли с неизбежностью сопровождается
нарастанием на другом его полюсе «лишних», «лузеров», кому прибыли хватило лишь
«в обрез» или вовсе нехватило.

Что же, вот так и возникает феномен «золотого миллиарда», который захлёбывается
в богатстве, но одновременно для него добрых четыре пятых населения Земли
оказываются «лишними», подлежащими уничтожению.

И точно такова же политэкономическая основа любого фашиствующего режима,
которому непременно «мешает жить» какой-нибудь другой, «лишний» народ, который
якобы отбирает у них средства к жизни и жизненное пространство.

На самом же деле никаких «лишних» народов на Земном шаре нет, а мешают наладить
нормальное сосуществование людей труда на Планете не «лишние» народы, а
частнособственническое устройство, которое свою же устарелую, звериную суть
пытается объяснить и оправдать тем, что это кто-то «лишний» не даёт им вести
себя по-человечески.

Следует предельно отчётливо себе представлять, что возникновение на Земле якобы
«лишних» народов и прочих людских сообществ – это явление кажимостное,
объективно иллюзорное, это результат не исчерпания ресурсов или паразитарных
наклонностей людей, но исключительно лишь непоправимого внутреннего
несовершенства частнособственнических порядков.

И если эти порядки устранить, а имеющимися ресурсами распорядиться разумно, по
сталинским правилам, то ресурсов тут же достанет на всех и никого «лишнего» не
будет.

Сталинская экономика для нашей эпохи,– которая есть эпоха не только войн и
революций, но и неотвратимого продвижения человечества из его эксплуататорской
предыстории в коммунистическое будущее,– сталинская экономика для нашего
времени, это не просто «модель», но нечто гораздо более широкое: новая
организация человеческой производительной деятельности, единственно нормальная и
единственно цивилизованная, когда плоды её, во всех её аспектах становятся в
равной мере доступны ДЛЯ ВСЕХ. И найден способ эту всеобщедоступность не только
провозгласить, но и на практике осуществить.

И способ-то, в итоге, до смешного простой: покуда в обществе не изжиты ещё
товарно-денежные отношения, в обязательном порядке дотяните
общественно-технологическую цепочку ДО ПРИЛАВКА в товаропотребительском
магазине, вот и будет вам вожделенное «для всех».

И ни в коем случае не рвите никаких «недозрелых яблок» на этом пути.

Прибыль, ухваченная где-то в промежуточном звене, «не дотянутая до прилавка»,
это в социальном плане – лжеприбыль, и она сразу же повлечёт за собой
возникновение в обществе «лишних».

Сказанное, кстати, относится и к идее «народных предприятий»: они ведь тоже
пытаются рвать незрелые яблоки в промежуточных звеньях. Идея эта не только не
социалистична, но в концептуальной своей глубине
антисоциалистична.

Вот критерий разграничения между действием сталинской модели как таковой и
разными частичными методиками извлечения и дележа дохода. Вы чувствуете разницу?
Сталинская экономика повышает благосостояние ВСЕХ, ведь в магазин-то все ходят.
Но ни в одном из прочих вариантов распределения дохода подъём благосостояния
населения, народа как целого не только не достигается, но даже и целью не
ставится.

Итак, внутренняя логика нынешнего нашего разбирательства сама вернула нас к
вопросу, с которого непроизвольно оно началось: не произойдёт ли с нами, при
попытке восстановления социализма опять того же, что уже произошло, и не
окажемся ли мы снова, вместо коммунизма, под внешним управлением у
транснационального капитала?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо по возможности определить причину
происшедшего. И причина этого для нас однозначна: это АНТИСТАЛИНИЗМ, разрушение
сталинской экономической модели как единственно истинного пути в
коммунистическое грядущее.

Собственно, резюме тут весьма простое: чтобы не было срывов и
провалов, надо руководствоваться опытом и наставлениями людей, под чьим
водительством, вот именно, побеждали, а не шли от поражения к поражению.

И прежде всего однозначно необходимо вернуться на сталинский,
созидательный путь в экономике, прекратить втаскивать страну, которой объективно
предначертано быть сверхдержавой, в тиски чужого колониального придатка.

Социализм и коммунизм без экономики по Сталину – это абсурд,–
заголовок одного из моих (бесчисленных) митинговых выступлений, 5 декабря 2017
года (http://cccp-kpss.narod.ru/mitingi/2017/2017-12-05-vistuplenie-na-mitinge.htm),
и это точная и единственно правильная формулировка.

Между тем, мы 29 лет сидим в транснациональной оккупации, а что
сделано за этот немалый срок нашим (псевдо)коммунистическим сообществом для
осуществления этой установки, которая давно бы уже должна стать аксиомой для
любого здравомыслящего коммуниста?

Впечатление такое, как будто никто и в социализм-то возвращаться не
собирается. Или, если собираются, то опять на либермановщину какую-нибудь,
прямиком в объятия Международного валютного фонда.

С конца 80-х годов, буквально каждый год появлялись новые и новые
наработки Большевистской платформы, затем Съезда граждан СССР по сталинской
двухмасштабной системе цен. И тем не менее, укажите какую-нибудь, прости
господи, компартию или советское объединение, у которых в программе (кроме нашей

Скажем НЕТ
рыночной авантюре!) было бы членораздельно записано, что по приходе
к власти они выступят за полную
«реабилитацию» и широчайшее внедрение в практику сталинской модели.

Что же,– если какие-то имелись сомнения, возражения, то за 29 лет нельзя было
организовать цивилизованного, с соблюдением норм научной этики, с добросовестной
публикацией и т.д. обсуждения спорных моментов,– паче чаяния таковые нашлись бы?

Считаю, что если на протяжении 30 лет никто никаких мало-мальски вразумительных
контрдоводов против модели (кроме ругани) сформулировать не смог, то их, этих
контрдоводов вообще нет и не было. А вся эта, уже «постсоветская» информационная
блокада одного из удивительнейших сталинских детищ – это проявление и следствие
не какой-то его сугубой «дискуссионности», но позорная отрыжка всё того же, до
сих пор нами не изжитого правотроцкизма 1950-х – 60-х годов, которым, как
нафталином, по сей день насквозь пропитано злополучное наше «комдвижение».

Сколько бы эта вонь ни пыхтела и ни плевалась грязью во все стороны, что-де
заткнуть ей глотку не удастся, послушаем лучше тех, кто говорит другое:

Ты, солнце святое, гори!
Как эта лампада бледнеет
Пред ясном восходе зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце,
Да скроется тьма!

                                              
Т.ХАБАРОВА

                                              
18 декабря 2020г.

Всем хорошо известно со школьных лет, что Советский Союз в 30-е провел индустриализацию и совершил гигантский рывок в экономике, став после войны сверхдержавой. При этом практически не раскрывалось, какими механизмами достигался такой успех. Делался упор на индустриализацию, коллективизацию, энтузиазм населения по строительству нового строя, и ничего об экономических и социальных механизмах такого успеха.

Модель опережающего развития

Факты говорят о том, что с конца 20-х в стране строилась четкая и научно обоснованная экономическая система опережающего развития. Но если под руководством Сталина и его команды создавалась сверхдержава, то после его смерти под руководством Хрущева, Брежнева и Горбачева ее разрушали, а при Ельцине просто уничтожили.

Необходимо отметить, что экономика в период 1929–1955 годов, за вычетом падения 3,7 процента во время войны, обеспечивала ежегодный рост 13,8 процента, и это были самые высокие в мире темпы роста на протяжении более чем двадцати лет!

Экономический рывок произошел не случайно, он базировался на основе анализа и применения мировых теорий и лучших зарубежных практик организации экономических систем, обеспечивающих ключевые факторы роста. Следует также отметить, что если восстановительная модель НЭПа в период 1921–1928 годов обеспечила высокие темпы роста 12,7 процента с низкой базы, обусловленной Гражданской войной и разрухой, то экономический рывок 1929–1955 годов стал возможен благодаря «высокой базе», достигнутой при НЭПе.

Вместо НЭПа, предусматривающего частичный возврат к рыночным отношениям, частной собственности, конвертируемой национальной валюте в виде «золотого червонца» и использованию зарубежного финансирования и концессий, была использована модель опережающего развития, заключающаяся в создании новых и модернизации существующих отраслей и производств, ведущих к увеличению доходов и внутреннего спроса.

Принятая модель развития обеспечила самые высокие в Европе и вторые в мире темпы роста, при этом среднегодовой рост экономики более 10 процентов в течение двадцати и более лет в мировой экономической истории XX–XXI веков имел место ещё только в Китае, Южной Корее и Тайване.

В основу модели развития были положены пять составляющих успеха:

1. Стратегическое планирование.

2. Использование зарубежных технологий и привлечение иностранных специалистов.

3. Директивное повышение эффективности.

4. Денежная политика с системой безналичного и наличного оборота.

5. Предпринимательство на базе артелей, кустарей и личных приусадебных хозяйств.

Экономика организовывалась как единая целостная система, и ядром принятой модели развития была индустриализация, по сути, перевод экономики в следующий технологический уклад с созданием новых отраслей и производств, а также опережающим развитием базовой инфраструктуры. Для реализации такого плана необходимы были новые технологии, отсутствовавшие в стране. В связи с этим на начальном этапе целевым образом из-за рубежа привлекались непосредственные носители лучших в мире технологий и закупалась необходимая техника, а параллельно восстанавливалась отечественная научно-технологическая и образовательная школа.

Помимо строительства государственного индустриального сектора экономики, серьезно развивалась предпринимательская инициатива в форме артелей, кустарей, личных приусадебных хозяйств, производивших значительную часть продуктов и товаров массового спроса.

Распространенное мнение, что все это обеспечивалось за счет использования подневольного труда заключенных и спецпоселенцев (включая труд осужденных политзаключенных, убийц, бандитов, воров, мошенников и т. п.), не выдерживает никакой критики. Подневольный труд в среднем охватывал только 1,65 процента от численности населения страны, при этом был неэффективным и не определяющим.

В результате экономического рывка была обеспечена полная технико-экономическая независимость государства и созданы новейшие передовые отрасли, такие как атомная, космическая, ракетостроение, авиастроение и много других, а отечественная научно-технологическая школа и образование достигли мирового уровня. Достижения тех лет и сегодня во многом обеспечивают лидерские позиции России на мировой арене.

Стратегическое планирование

В основу экономики опережающего развития были положены идеи и универсальные принципы, разработанные в трудах немецкого экономиста Баллода и российского ученого Гриневецкого, заключающиеся в целевом развитии экономики по плану с опережающим созданием инфраструктуры, централизованной электрификации, внедрением передовых технологий и техники, повышением производительности труда, привлечением инвестиций и предпринимательской инициативы.

Для этих целей были созданы Госплан и Госснаб и реализована модель, при которой Госплан как орган управления штабного типа обеспечивал стратегическое развитие экономической системы по вертикали, а Госснаб ― операционную работу по горизонтали, и вместе они образовывали единую организационную матрицу экономической системы.

Госплан выстраивал организационную иерархию экономической системы, разрабатывая генеральный план, на его базе ― перспективный пятилетний план и затем ― ежегодные текущие планы. Главнейшей задачей Госплана было обеспечение правильного соотношения развития различных отраслей экономики и необходимых мероприятий для предотвращения диспропорций. Госснаб обеспечивал взаимодействие между предприятиями различных отраслей экономики и слаженную работу межотраслевых кооперационных связей от добычи сырья до выпуска конечной продукции, а также организацию и контроль своевременности поставок.

Исходя из целей развития страны, разрабатывалась стратегия развития отраслей и ключевых технологий, определялись масштабы развития на стратегическую перспективу и проводилась тщательная проверка, насколько планируемые темпы развития отраслей увязаны между собой и обеспечены ресурсами и необходимыми резервами. В результате экономика страны организовывалась как единая целостная система с высокой концентрацией ресурсов, четкой специализацией предприятий, организованными межотраслевыми связями и просчитанными объемами обмена всеми необходимыми ресурсами.

Наглядным примером такого стратегического подхода является реализация плана ГОЭЛРО, концепция которого предусматривала целостное развитие экономики и энергетики, объединяющей производство, передачу, распределение и использование электрической и тепловой энергии во взаимоувязке с развитием конкретных отраслей и их потребностей в энергетических ресурсах в промышленности, транспорте и сельском хозяйстве.

Об успешности плана ГОЭЛРО говорит и то, что к моменту своего завершения в 1935 году отечественная энергетика вышла на третье место в мире после США и Германии. Этот план стал первым в мире успешным опытом стратегического целевого планирования и организации развития макроэкономического масштаба. План ГОЭЛРО заложил основу формирования всей последующей системы планирования и организации развития экономики, положенной в практику пятилетних планов.

Внедрение передовых технологий и привлечение иностранных специалистов

В целом к концу 20-х годов в стране промышленность и развитие технологий находились в ужасающем упадке из-за тяжелейшего наследия хозяйственной разрухи, а также больших кадровых и технологических потерь. Отсутствовал целый ряд необходимых отраслей и современных технологий, в том числе цветная металлургия, станкостроение, производство сельхозмашин, автомобильная, тракторная, авиационная и химическая промышленность.

В этих условиях руководство страны принимает решение о масштабном импорте человеческого капитала ― привлечении из-за рубежа лучших мировых специалистов, и с этой целью в 1928 году выходит секретное постановление «О привлечении иностранных специалистов», а при ВСНХ образуется Центральное бюро иностранной консультации. Постановлением утверждается список должностей с указанием уровня квалификации специалистов, а также предусматривается их мотивация с надлежащей оплатой, соответствующей бытовой обстановкой, достойным досугом. Особое внимание уделяется привлечению иностранных специалистов для организации проектного дела и крупного строительства с обязательным консультированием советских специалистов.

Прежде всего приглашаются выдающиеся профессионалы мирового уровня, которые вносят решающий вклад в становление отечественной инженерно- технологической школы. Примером такого удачного сотрудничества является приглашение в страну американского архитектора Альберта Кана, одного из лучших в мире индустриальных архитекторов, и группы его сотрудников. Он изобрел уникальный метод быстрого поточно-конвейерного проектирования и промышленного строительства, сокращающего сроки проектирования в 10 раз и сроки строительства ― в пять раз путем создания из стандартных деталей универсального строительного объема, в который затем вписывается практически любой производственный процесс.

С бюро Кана в 1929 году подписывается контракт на проектирование и руководство строительством Сталинградского тракторного завода, а также программа строительства различных сооружений общей стоимостью два миллиарда долларов. Группа из 27 специалистов приезжает в Москву и совместно с советскими инженерами разрабатывает на базе новейших технологий проекты новых предприятий различных отраслей экономики и организует их строительство. Сталинградский тракторный завод проектируется и строится в невиданные сроки ― чуть более года. Причем сначала завод собирался в США, а затем разбирался, перевозился и монтировался в России.

По контракту бюро отвечало за проектирование и общее руководство строительством новых заводов, подбор и организацию закупки оборудования, разработку технологических карт работы заводов и обучение персонала. Принципиальной особенностью являлось и то, что вместе с иностранцами работали отечественные специалисты на практике перенимавшие передовые технологии и методы работы.

В период с 1930 по 1932 год команда Кана проектирует и организует строительство 521 завода, треть всех предприятий, построенных в годы первой пятилетки. Причём эти заводы составляют ядро отечественной промышленности, среди них Горьковский автомобильный завод, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, «Азовсталь» и «Запорожсталь», «Уралмаш» и Краматорский машиностроительный завод, Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы.

Таким образом, за два года была создана собственная система современного проектирования и организации промышленного строительства и массово распространилась в масштабах всей страны. Технология проходит испытание и начальным периодом Великой Отечественной войны, когда в кратчайшие сроки на восток страны перемещается и перезапускается около 3 500 предприятий, необходимых для обеспечения жизнедеятельности в военный период.

Индустриализация порождает процесс урбанизации и жилищного строительства. С 1930 по 1933 год в Москве по контракту работает немецкая архитектурная группа (23 сотрудника) по гражданскому строительству Эрнста Мая. Всего по подобным договорам в страну привлекалось около 200 высококлассных архитекторов и инженеров в сфере гражданского строительства.

Команда Мая работает над проектированием около двух десятков новых городов, включая Магнитогорск, Нижний Тагил и Новокузнецк. Передовая технология архитектора предусматривает сборку домов на стройплощадке из крупных блоков, изготовленных конвейерным способом на заводе. В 1933 году Эрнст Май заканчивают работу в Москве и уезжает, оставив за три года работы два десятка новых городов, принципиально новые стандарты градостроительства и подготовленные советские кадры.

Помимо приглашения специалистов, подписываются контракты о «технической помощи» не с государствами, а с иностранными компаниями, по которым передается документация на нужные стране изделия.

Так в 1929 году в США подписывается контракт с Ford Motor Company, по условиям которого начинается массовое производство грузовых и легковых автомобилей моделей Ford и обучение в США советских специалистов. Для этих целей передаются планы, патенты, чертежи, необходимые для постройки и пуска нового завода. Примерно на таких же условиях передается документация на танк фирмы «Кристи», ставший прототипом советских танков серии БТ. Всего в период с 1923 по 1933 год в отраслях тяжелой промышленности с зарубежными фирмами было заключено 170 договоров на «техническую помощь», ускоривших модернизацию советской промышленности.

С середины 1933 года начинается снижение числа привлекаемых иностранных специалистов, обусловленное созданием собственной инженерной школы. К 1939 году программа импорта технологий и оборудования в целом завершается, а доля используемого импортного оборудования снижается с 33 до 0,9 процента.

Одной из главных задач по перевооружению экономики стало создание собственной системы подготовки рабочих, инженерных и научных кадров. Основной формой подготовки квалифицированных рабочих становятся школы фабрично-заводского ученичества. К 1932 году школами ФЗУ было подготовлено 450 тысяч рабочих, и удельный вес данной формы подготовки рабочих достигает 70–90 процентов.

К началу первой пятилетки в промышленности работало около 24 тысяч инженеров, что составляло 0,92 процента к общему числу рабочих. С 1929 года в стране начинает действовать единая система высшего и специального технического образования, создаются новые факультеты и целые вузы с целью подготовки специалистов для новых отраслей народного хозяйства. Количество вузов увеличивается в период 1928–1932 годов с 148 до 832, а студентов ― с 168,5 тысячи до 504 тысяч человек, что позволяет довести долю инженеров с 0,92 до 2,6 процента, и к 1941 году их количество доходит до 908 тысяч.

Благодаря реализации программы импорта технологий и человеческого капитала страна получает костяк прекрасно обученных современных отечественных инженеров, которые, освоив передовые технологии, через 7–10 лет выходят на уровень создания самостоятельных технологий и образцов техники мирового уровня.

Директивное повышение эффективности

Учитывая, что эффективность экономической системы обеспечивается снижением затрат при одновременном росте качества продукции, правительство проводило директивное повышение производительности труда во всех отраслях экономики и ежегодно централизованно увеличивало нормы выработки. Центральным элементом повышения эффективности становится значительное материальное стимулирование предприятий и их работников, напрямую увязанное с ростом эффективности и массовым распространением лучших практик ее повышения, что особенно проявилось в становлении стахановского движения.

В 1931 году выходит постановление правительства о переводе производственных рабочих на неограниченную прогрессивную сдельщину, а в 1946 году ― постановление «О фонде директора промышленных предприятий», который формируется при выполнении плана выпуска продукции, получении прибыли от реализации продукции и выполнении задания по снижению ее себестоимости. Внедренная система стимулировала руководителей предприятий по итогам года получать как можно более высокую прибыль за счет повышения производительности труда, позволявшую работникам предприятий получать высокие премии, путевки и новые квартиры.

Система предусматривала премии за определенные показатели: повышение производительности труда, снижение издержек, экономию топлива, электроэнергии, снижение брака. Постановлением правительства на предприятиях создаются специальные фонды для премирования сотрудников, обеспечивающих рост показателей производительности труда. Как следствие себестоимость продукции регулярно снижается в среднем на 6,4 процента в год, а в результате снижения себестоимости с 1947 года начинается регулярное понижение розничных цен.

Рост производительности труда приводит к росту реальной и дифференцированной заработной платы. Согласно рассекреченной статистике, в 1955 году при численности рабочих и служащих 43,6 миллиона человек 18,5 миллиона получали зарплату до 500 рублей, 7,1 миллиона ― свыше 1000 рублей (их называли «тысячниками»), а 300 тысяч имели зарплату свыше 3 000 рублей в месяц. В это время появляются и легальные миллионеры: конструкторы, изобретатели, ученые, деятели культуры и т. п. Созданная система материального стимулирования становится мощным фактором опережающего развития, а экономика страны к середине 1950-х по уровню производительности труда в промышленности выходит на первое место в Европе и второе место в мире.

Денежная политика с двумя контурами денежного обращения

Масштаб экономических преобразований требовал огромных финансовых средств на капиталовложения. Руководство страны отказалось брать кредиты за рубежом, стране пришлось «затянуть пояс» и мобилизовать возможные внутренние источники: продажу золота, драгоценностей, произведений искусства (в том числе из Эрмитажа), зерна, леса, пушнины, природных ресурсов, а также использовать займы у населения, подписка на которые не всегда была добровольной.

Полученные средства надо было с умом использовать, и в 1932–1933 годах проводится кредитная реформа, по которой денежная система подчиняется задачам экономического роста. Создаются два изолированных друг от друга контура денег ― наличный и безналичный. Безналичный денежный контур обеспечивал расчёты между предприятиями и необходимое долгосрочное финансирование капиталовложений, гарантируя «физическую» осуществимость проектов и выполняя учетную и расчетную функции.

Наличный денежный контур являлся инструментом расчетов населения и розничного товарооборота. За наличные происходила покупка товаров в магазинах, оплата коммунальных услуг, разнообразные расчеты населения, формирование личных накоплений. Государство контролировало соответствие эмиссии наличных денег объему товарной массы, их количество зависело от объемов производства товаров.

Безналичный и наличный денежный контур были изолированы друг от друга, за исключением выплаты предприятием заработной платы, командировочных и т. п. Расчет между предприятиями в наличной форме был невозможен.

Банки, финансируя капиталовложения, осуществляли непрерывный контроль расходования средств, проверяя цены на строительные материалы и оборудование, расчеты с контрагентами, расходование фонда заработной платы, и несли ответственность за целевое использование безналичных денег. Такая система создала условия, при которых объемы капиталовложений соответствовали возможностям их осуществления ― имеющимся в стране энергоресурсам, материалам, оборудованию, сырью и рабочей силе. Созданная двухконтурная денежная система позволяла на долгосрочной основе, с одной стороны, обеспечить высокие темпы роста экономики, с другой ― рост реальных доходов населения.

Предпринимательство

Как это ни странно, руководство страны, решая проблемы индустриализации и создания социалистической системы хозяйствования, уделяло серьезное внимание развитию предпринимательства в форме артелей, кустарей и приусадебных личных хозяйств. Предпринимательская инициатива и государственная организация экономики не противоречили, а дополняли друг друга, являясь составными частями общей экономической системы.

С начала 30-х годов рядом директивных документов этот процесс стимулировался, при этом основной упор делался на создание артелей промкооперации негосударственной формы собственности. Артелям упрощается регистрация, они на два года освобождаются от налогов, работать в артели может не более двадцати наемных работников, а прибыль распределяется между ее членами по их решению.

Постановлением 1932 года были заложены базовые принципы организации артелей, основным направлением их работы определялось расширение промысловой кооперации и производства предметов широкого потребления. Создаются областные союзы артелей, контролирующие их развитие и хозяйственное обслуживание, а также специальные банки и система технологического развития артелей с передачей в этот сегмент экономики свыше 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальных лабораторий и двух НИИ.

В период 1951–1954 годов построено 588 производственных предприятий промысловой кооперации, общий объем капитальных вложений составил более 4 млрд рублей, а чистый доход предприятий около 30 млрд рублей. В 1950-е годы через систему артелей производится 33 444 позиции продукции, внося основной вклад в формирование товарного разнообразия в экономике.

Помимо артелей, существует значительный слой так называемых кустарей, законом 1936 года они определены как лица, занимающиеся без применения наемного труда кустарными и ремесленными промыслами, извозом и обслуживанием личных и хозяйственно-бытовых нужд населения.

В структуре экономики тех лет продукция предпринимателей, относящаяся к сегменту конечного потребления, занимает серьезную нишу. К середине 1950-х в промысловой кооперации работает более 114 000 предприятий и более 150 000 кустарей, то есть совокупно занято более двух миллионов человек. Артели выпускают и такие сложные изделия, как холодильники, пылесосы, стиральные машины, радиоприемники, патефоны, мебель и эмалированную посуду.

Многие артели и кустари занимаются бытовым обслуживанием населения: ателье пошива и ремонта одежды и обуви, химчистки, прачечные, парикмахерские, фотоателье и транспортные услуги. Их доля в отдельных видах деятельности достигает 60–80 процентов. Таким образом, артели и кустари, с одной стороны, обеспечивали товарное разнообразие, исключая дефицит, с другой ― давали возможность людям реализовать свои предпринимательские способности.

В области сельского хозяйства, помимо массовой коллективизации, власти решали и мало кому известную сейчас проблему личных приусадебных хозяйств, которые никак не противоречили формируемой колхозной системе, дополняя ее индивидуальным производством сельхозпродукции.

В 1935 году выходит закон, по которому жители села могли получить в пользование до одного гектара земли, а рабочие ― до четверти гектара на семью под огороды недалеко от предприятий. В селе можно было иметь 2–3 коровы, 2–3 свиноматки, до 25 овец, до 20 пчелиных ульев, количество птицы не ограничивалось. Воспользовавшись законом, крестьяне сразу же приобретают в этом году по льготным ценам 5,4 млн голов скота. На земле они могли выращивать урожай, содержать птицу и скот, обеспечивая себя и продавая излишки. К 1938 году доля зерновых в ЛПХ составляет 22 процента, а овощных и бахчевых культур превышает 67 процентов. В период 1940–1954 годов доля ЛПХ по крупному рогатому скоту достигает 43 процентов, по свиньям ― около 40 процентов, по производству яиц ― 85, молока ― почти 70 и более 50 процентов мяса.

В результате к середине 1950-х личные приусадебные хозяйства по ключевым продовольственным позициям обеспечивают значительную долю в общей структуре сельскохозяйственного производства страны и в значительной степени кормят население. Таким образом, в рамках модели опережающего развития формируется экономический слой предпринимательской инициативы в форме артелей, кустарей, личных приусадебных хозяйств, который вносит основной вклад в товарное разнообразие, производит значительную часть товаров, услуг массового спроса и основных продуктов питания.

Последствия экономического рывка

Заложенный в 30-е годы экономический базис СССР, обеспечивший более чем двадцатилетний рост экономики и имеющий в своем основании большие цели и масштабные проекты, позволил достичь потрясающих успехов. За этот период произошли колоссальные изменения. Из отсталой аграрной страны она превратилась в мощную индустриальную державу с современной промышленностью и новейшими технологиями, развитой наукой мирового уровня, совершенными системами образования и здравоохранения. Возведены десятки тысяч новых заводов, фабрик, жилых домов, больниц и школ, построены 537 новых городов и 1 884 посёлков городского типа.

Все это позволило принципиально улучшить качество жизни населения, обусловленное увеличением доходов и снижением цен, ростом реальной заработной платы в четыре раза, увеличением числа студентов в 10 раз, больниц ― в четыре раза, жилищного фонда ― почти в три раза и как следствие привело к увеличению продолжительности жизни людей на 26 лет.

Воспитано новое поколение людей, вдохновленное великими свершениями и гордостью за свою Великую державу, которую они мужественно отстояли в Великой Отечественной войне и вывели в мировые лидеры.

Окрепшая и ставшая на ноги экономическая система в послевоенные годы позволила сформировать три спецкомитета по созданию ядерного оружия, ракетной технике и системам противоракетной обороны, запустившие новый тип управления проектами национального масштаба и позволившие на основе новейших технологий создать ядерное и термоядерное оружие, запустить человека в космос и стать сверхдержавой. Достижения в экономическом, научном и государственном строительстве обеспечили международное признание лидерства страны, благодаря которым современная Россия признается и сейчас.

При таких достижениях встает естественный вопрос, как же мы к концу 80-х подошли с разрушенной экономикой и потеряли страну. Механизм разрушения сталинской экономики во времена Хрущева, Брежнева и Горбачева ― предмет следующего повествования.

Юрий Апухтин,

специально для alternatio.org

В комментариях к недавнему посту друг прислал ссылку. Прочитав, я понял, что еще ни разу не встречал столь подробного обсуждения особенностей экономики, которую строил Сталин, а также базовых моментов, ознаменовавших откат в сторону капитализма после его смерти и приведших в итоге к поражению социализма и развалу СССР. Я не мог не забрать этот текст к себе в журнал. Рекомендую для прочтения всем, кто интересуется этим вопросом. Публикую из-за объема с сокращениями. Спасибо  stalh за наводку.

Наверно тонны бумаги исписаны на тему — почему рухнул СССР, что случилось с советской экономикой? Какие только объяснения не приводятся. Понятно, что к многочисленным версиям тех, кто радуется падению СССР, кто погрел на этом руки, нужно подходить крайне осторожно, слишком они предвзяты. Но и среди тех, кто сожалеет о СССР — полный разброд и шатания. Одни, например, считают, что причина краха — отказ от реформ Косыгина, другие же, наоборот, саму реформу Косыгина считают началом конца. Кто прав?
Прежде чем искать причины краха, желательно понять, как вообще она работала, как там было все устроено в ее лучшие времена? Т.е., нужно вернуться в эпоху Сталина и попытаться понять: как вообще была устроена сталинская экономика?

Vadrus:
Социалистический способ производства, не подвержен кризисам и действительно обеспечивает более высокую производительность труда, это доказано практикой, в СССР с 1937-1957 г. осуществлялся социалистический способ производства, темпы роста были фантастическими.
Социализм — это не только другая форма собственности на средства производства, но это и другой способ производства, а именно — исключающий понятие прибыль. К примеру в СССР с 1965-1991 г. это не социалистический способ производства, а государственно-капиталистический.
Еще Ф.Энгельс в своей работе «Анти-Дюринг» убедительно доказал, что наличие товарного обращения неминуемо должно привести так называемые «хозяйственные коммуны» Дюринга к возрождению капитализма. Откат к капитализму в СССР, начался в 1958 году, когда Хрущев продал МТС колхозам, тем самым превратив колхозы в экономически самостоятельных товаропроизводителей, т.е. превратив их в те самые «хозяйственные коммуны» Дюринга. А ведь именно против продажи МТС колхозам резко возражал Сталин в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», отвечая экономистам Саниной и Венжеру. Получив в своё полное распоряжение все средства производства, колхозы объективно стали экономически самостоятельными товаропроизводителями (и, следовательно, товародержателями). То есть превратились в те самые «хозяйственные коммуны» Дюринга. А какова может быть цель самостоятельного товаропроизводителя? — Никакой, кроме получения максимальной прибыли от производства и продажи своего товара. И это объективное стремление самостоятельных товаропроизводителей к максимальной прибыли не могло остановить никакое административное воздействие со стороны государственного сектора и партийного руководства. Колхозы всеми правдами и неправдами, вопреки всем плановым директивам, стали производить в основном ту продукцию, продажа которой сулила им максимальную прибыль.
Почти всё сельское хозяйство страны стало в течение двух-трёх лет товарным. Закономерная (предсказанная – ещё Марксом) анархия товарного производства ввергла сельское хозяйство в глубокий кризис. В 1962 году впервые за послевоенные годы были подняты цены на всю сельскохозяйственную продукцию. Резкий подъём цен на продовольствие вызвал волнения рабочего класса, которые удалось подавить только после расстрела войсками рабочей демонстрации в Новочеркасске. Эти события стали началом конца диктатуры пролетариата в СССР.
В 1963 году кризис товарного сельскохозяйственного производства привёл к тому, что впервые после 1934 года СССР был вынужден начать закупки зерна за границей.
Но разрушение социалистического производства не ограничилось только сельским хозяйством. Как и предсказывали Энгельс и Сталин, в стране возникло обращение капитала (его первоначальным источником стала денежная прибыль колхозов), который стал направляться в «теневую» экономику, поскольку только там этот капитал производил максимальную прибыль. В начале 60-х годов наряду с государственным сектором в СССР возник параллельный товарный уклад, объёмы производства которого постоянно увеличивались за счёт паразитирования внутри государственного сектора производства.
Сельскохозяйственный кризис, паразитирующий теневой товарный уклад, потеря пролетариатом доверия к руководству СССР неуклонно разрушали государственный сектор. Темпы роста промышленного производства стали резко снижаться. Так называемая «косыгинская экономическая реформа 1965 года» превратила уже все социалистические предприятия в обособленных товаропроизводителей. На смену социалистическому способу производства пришёл товарный (государственно-капиталистический) способ производства…
«Косыгин знал, что страна успешно развивается только на бумаге. На деле планы выполнялись лишь по «валу», ни один из них и близко не был к выполнению в натуральном выражении.
«Вал» — это «валовая продукция» народного хозяйства, исчисляемая по так называемому «заводскому принципу». При таком счете порой одна и та же промежуточная продукция учитывалась и три, и четыре, и пять раз.
Разрыв между «валом» и реальным состоянием экономики становился все более глубоким. Предприятие, стремясь увеличить «вал», могло, например, на дешевенький детский костюмчик пришить бархатный галстучек — цена увеличивалась чуть ли не вдвое. Такие дорогие вещи оставались непроданными (и уничтожались!), и вся система вырождалась в напрасную растрату труда, денег и материальных ресурсов. «Валовая продукция» в стране росла, а нужные людям товары оставались дефицитом.»
И мне вот что непонятно, с какого времени пошел «вал»?
Вот автор говорит, что при Сталине система была заточена на стимулирование снижения себестоимости продукции и на регулярное снижение цен. Допустим так, это выглядит разумно.
Но вот потом вдруг выясняется, что ко времени реформы (1965) у системы появился «порок» — «вал». Предприятиям стало выгодно «пришить бархатный галстучек на дешевый детский костюмчик и увеличить цену вдвое».
Как правильно нужно было действовать изложено в работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР».
Автор статьи о косыгинской реформе, при описании сталинской экономической системы упускает главное, и это главное не то что «при Сталине система была заточена на стимулирование снижения себестоимости продукции и на регулярное снижение цен», т.е. не в конкретном механизме реализации (который кстати говоря был не плох, но и обладал недостатками вызванными объективными причинами), а в том что сталинская система развивалась в целом в направлении социалистического способа производства, а начиная с продажи МТС колхозам система начала развиваться в направлении возврата к капиталистическому способу производства. Причинами этого была некомпетентность руководства, которое занимаясь решением конкретных вопросов не видело куда ведут их решения в стратегическом плане.
Та система, что сложилась к 80 году была уже глубоко изуродованной социалистической (сталинской) экономикой. Но вот чего вы не можете понять, ведь вся соль не в том, КАК была устроена «правильная» сталинская экономика (описание ее устройства при желании можно найти, и в общих чертах я приведу его ниже), а в том ПОЧЕМУ она была так устроена, для того чтобы это понять нужно обладать глубокими марксистскими знаниями и не просто знаниями а пониманием смысла этих знаний. Потому что, без этого понимания, а только с механическим пониманием устройства экономической модели, невозможно по настоящему понять реальные причины возврата к капитализму (т.е. поражения социализма), а ведь это главное. Вся трагичность ситуации в том, что именно по этой причине и произошло наше поражение. Как говорил Сталин — «Незнание теории нас погубит», и эти слова оказались, к сожалению, пророческими.
Поэтому написать о том КАК, сложности не состовляет, а вот изложить ПОЧЕМУ — очень и очень не просто.
Теперь о том, КАК была устроена сталинская система (перед изложением должен заметить, что хоть названия понятий похожи на те, что используются в капиталистической экономике, но экономическая суть их другая и это надо учитывать):
В основе ее лежала «двухмасштабная система цен» (уродливые остатки которой сохранялись и к 80 году), -«оптовая цена предприятия» и «оптовая цена промышленности».
Товаром являлось только та продукция, что продавалось в «предприятиях госторговли» им соответствовала «розничная цена», а такие товары назывались «товарами народного потребления» т.е. конечный продукт потребления — закон рыночной стоимости распространялся только на них, что имеется ввиду — закон спроса и предложения на рынке, который объективно существует и который строго учитывался в сталинской системе (тем самым был поставлен на службу обществу, об этом законе стоимости написано в работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»), и который «отменили» последующие деятели.
Вся другая продукция (которая не является конечным продуктом потребления, а следовательно по сути и не нужна народу, но нужна капиталистам для извлечения прибавочной стоимости) товаром не являлась, такой нетоварной продукции соответствовала «оптовая цена предприятия», которая складывалась из суммы затрат, т.е. себестоимости и «чистого дохода предприятия»(не путать с капиталистической прибылью), который колебался в пределах нескольких процентов от себестоимости и использовался на нужды предприятия (улучшение культурно-бытовых условий работников, премии за особые заслуги и т.д.). Отсюда видно, что предприятию выгодно было снижать себестоимость.
Конечному продукту потребления («товары народного потребления») который еще не попал на прилавок («предприятия госторговли») соответствовала «оптовая цена промышленности», которая складывалась из «оптовой цены предприятия» и «налог с оборота». Этот самый «налог с оборота» и есть та КЛЮЧЕВАЯ величина которая рассчитывалась с учетом реальных законов стоимости о которых мною было сказано выше. А уже конечная цена товара («розничная цена») складывалась из «оптовой цены промышленности» и издержек обращения предприятий госторговли.
По своей экономической сути «налог с оборота», это никакой не налог, а форма централизованного чистого дохода социалистического общества сосредоточенного в руках государства. Иными словами «налог с оборота» это и есть та самая аккумулированная в руках государства прибавочная стоимость(которую в капиталистическом обществе и присваивают себе капиталисты).
Каким же образом этот аккумулированный чистый доход или прибавочный продукт распределялся в сталинской экономике? Через фонды бесплатного общественного потребления и через проводимое государством в плановом порядке регулярное снижение базовых розничных цен. Иначе чистый доход распределить в социалистической экономике объективно никак нельзя(этого не могли понять различные «улучшатели» после Сталина), т.к. не может чистый доход в нормально функционирующем социалистическом народном хозяйстве аккумулироваться в сколь-либо значительных размерах в рамках отдельной производственной единицы, так не может быть при социализме и никакого дележа основной массы прибавочного продукта в денежном выражении на данном предприятии, внутри данного трудового коллектива.
Снижение розничных цен и наращивание фондов бесплатного общественного потребления — это наш системный аналог ПРИСВОЕНИЯ ПРИБЫЛИ ИНДИВИДУАЛЬНЫМ ИЛИ ГРУППОВЫМ КАПИТАЛИСТОМ КАК СОБСТВЕННИКОМ СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА. Как при капитализме прибавочный продукт присваивается частным владельцем средств производства в виде денежной прибыли, так мы — совладельцы обобществлённых средств производства — присваиваем наш совокупный, обобществлённый прибавочный продукт в виде регулярного снижения потребительских цен и постоянно растущего объема бесплатных или символически оплачиваемых социальных благ и услуг.
То, что происходит в данном случае, в социалистическом обществе,- это есть РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ТРУДУ. Никаких других способов распределить прибавочный продукт ПО ТРУДУ не существует в природе.
Распределяется же по труду при социализме основная масса вновь произведённой стоимости, которая приняла форму централизованного чистого дохода государства. Напомню, что в правильно функционирующей социалистической экономике, т.е. в сталинской экономической модели централизованный чистый доход государства — это, фактически, денежное выражение накопленной за данный период экономии от повышения эффективности хозяйствования. Часть этой экономии государство и передаёт трудящимся в виде очередного снижения розничных цен. Конкретно это делается за счёт налога с оборота. Значительная доля накоплений уходит по другому каналу — на расширение сферы бесплатного общественного потребления.
При снижении потребительских цен государство должно сохранить их равновесный характер,- что при Сталине и выполнялось безукоризненно. Старшее поколение помнит, что сталинские снижения цен никогда не влекли за собой вспышек ажиотажного спроса, прилавки не только не пустели, но становились ещё изобильней, а народ ещё более спокойно относился к этому изобилию.
Сохранение равновесного характера цен при их систематическом массовом снижении возможно исключительно лишь в том случае, если в народном хозяйстве действительно имеет место экономия затрат по всем общественно-технологическим цепочкам, повышается производительность труда и растет выпуск товаров. Поэтому при правильной, марксистки обоснованной ценовой политике социалистического государства УРОВЕНЬ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН выступает в социалистическом обществе как системный аналог СРЕДНЕЙ НОРМЫ ПРИБЫЛИ при капитализме. Тенденция к неуклонному понижению потребительского ценового уровня в сталинской модели аналогична ПОНИЖАТЕЛЬНОЙ ТЕНДЕНЦИИ НОРМЫ ПРИБЫЛИ в буржуазном хозяйстве.
Для капиталиста удостоверением того, что он грамотно и эффективно вёл своё дело, служит получение им нормальной средней прибыли. Для хозяйственных органов социалистического государства таким удостоверением служит то, что они смогли завершить плановый период массовым снижением потребительских цен без потери равновесия на товарном рынке. Уровень равновесных розничных цен для нас такая же КРИТЕРИАЛЬНАЯ ВЕЛИЧИНА, как норма прибыли в так называемой рыночной (частнособственнической) экономике.
ЛОКАЛЬНЫМ КРИТЕРИЕМ ЭФФЕКТИВНОСТИ – т.е., показателем эффективности хозяйствования в рамках отдельно взятой производственной единицы — служило СНИЖЕНИЕ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ данного производственного звена. Но при одном обязательном условии,- что у потребителя данной продукции, или «соседа справа», за счёт удешевления этих поставок себестоимость также снижается, а не растёт. Это требование предотвращает попытки снижать себестоимость посредством ухудшения качества изделия.
1.Цены функционирующие между предприятиями «оптовые цены предприятия» уже по сути не являлись ценами как стоимость обмена на рынке, т.е. не выполняли роль регулятора меновых отношений, а по сути выполняли лишь учетную функцию. Поэтому «цена предприятия» не определялась в торге между предприятием и министерством. Себестоимость складывалась из комплектующих и оборудования(т.е. накопленного труда в них) плюс собственные затраты на оплату труда (вложенный собственный труд). Эти затраты (какую зарплату платить), как и везде определялись с учетом спроса на тот или другой труд. Далее, снижение себестоимости продукции возможно лишь с помощью сокращения затрат на труд, а точнее с помощью экономии труда (т.е. раньше работали 10 рабочих мы рационализировали процесс — с той же работой стали справляться 2-е рабочих). При этом, в государстве планирования эти 8 освободившихся рабочих не выкидывались на улицу, а тут же этот освободившийся ресурс использовался для расширения производства. Т.к. «оптовая цена предприятия» складывалась из себестоимости + «чистый доход предприятия», этот самый «чистый доход предприятия» и есть та самая экономия труда, которая как бы прибыль(но не прибыль на самом деле) и из за которой предприятию и было выгодно снижать себестоимость. Через определенный срок, государство пересматривало «оптовую цену предприятия» естественно в зависимости от реального снижения себестоимости, тем самым стимулируя к дальнейшему его снижению. А эта экономия естественно перетекала в «налог с оборота», с помощью которого позже эта экономия труда отдавалась людям в виде снижения розничных цен. Как видно ни о каком «завышении затрат» в сталинской системе говорить не приходится, наоборот лишь их уменьшение было целью любого предприятия. Поэтому вся сталинская система была направлена на сбережение труда.
2. Думаю из моего выше данного ответа уже понятно, что стоимость станков (средств производства) включалась в стоимость изделия, иначе ведь невозможно. Но предприятия станки не покупали а получали, потому что покупка подразумевает рынок, а здесь был не рынок а план и в соответствии с планом они получали все что нужно, естественно как я уже говорил руководство завода при Сталине участвовало в составлении и корректировке планов. Кроме того и все рабочие участвовали в этом, а также в управлении государством через своих представителей в «Советах», которые могли быть отозваны в любое время. Т.е. была так называемая демократия снизу, которая позже была задавлена Хрущевым, потому и инициатива снизу исчезла.
И естественно предприятия небыли собственниками своих средств производства, потому что они не могли их продать, поменять, заложить и т.д., т.е. все средства производства принадлежали государству — всему обществу, например, если какой либо станок становился не нужен предприятию, то он передавался (не продавался) туда где он был нужен, более того возможна была и такая ситуация станок мог быть передан другому предприятию даже если он был нужен, но на другом предприятии давал больший экономический эффект в масштабе всего народного хозяйства, естественно такое решение было всесторонне обсуждаемо и если руководитель этого другого предприятия доказывал его большую необходимость в этом станке он его и получал, но за это решение и нес полную ответственность и вполне мог оказаться в «местах не столь отдаленных» за нанесенный ущерб народному хозяйству — и это правильно. А в предвоенные годы (в обстановке ожидания войны и окружении врагов всех мастей) мог быть обвинен и в сознательном вредительстве, потому что такие действительно были и действительно подкупались враждебными разведками и другими врагами нашего государства.
И еще, хочу все же довести до вас мысль которую как мне кажется вы еще не поняли. Все «улучшения» Хрущева и его команды в области производства хоть и нарушили и местами парализовали работу социалистической экономики, но не приводили к ее возврату на капиталистический путь развития. Именно продажа МТС колхозам привела к этому, т.к. именно там начался процесс накопления капитала, который породил вначале параллельный капиталистический теневой уклад, а потом естественно «врос» и в государственный.
И еще нужно осветить один очень важный момент, если при сталинском социализме буржуазное общественное сознание подавлялось, а потом с приходом социалистического способа производства начало выковываться новое социалистическое общественное сознание (ведь известно, что способ производства порождает общественное сознание, а не наоборот – это ключевая вещь для понимания марксизма), то с возрождением по сути капиталистического способа производства на селе, естественно начало снова провялятся капиталистическое общественное сознание постепенно поглощая всех. И если в начале пути к социализму оно жестко подавлялась с помощью диктатуры пролетариата, то в данном случае диктатура пролетариата была ослаблена, а потом и вовсе предана забвению.
И еще, чтобы быть до конца понятым, социалистическое общественное сознание, как оно проявлялось? Если упрощенный пример, то рабочий начинал понимать что его труд приводит к улучшению всей жизни во круг, он начинал чувствовать свое участие в этом, что чем лучше он трудится тем лучше всем живется, он начинал ощущать себя хозяином всей страны, это начинало его заставлять лучше трудится не на благо себя лично, а на благо всего общества, потому что в нем складывалось убеждение что труд на блага общества это в конце концов и труд на благо себя, это он видел на каждом примере происходившего во круг. Такого нет при капитализме, там наоборот, рабочий видит что работает на дядю обогащая его, и потому работает он только потому что этот дядя платит ему какие-то деньги.
1. Вы упускаете из виду, что социалистический способ производства возник не по мановению волшебной палочки, а вышел из капиталистического, а потому первоначально стоимость труда была известна (определялась рынком труда). Также вы упускаете из виду, что социалистический способ производства есть плановый способ производства, причем в масштабе всей страны, а это значит что расчеты по первоначальным затратам на труд на новую продукцию выполнялись не коллективом предприятия и скорее бывали заниженными, чем завышенными и руководителю предприятия было не просто отстоять даже правильную точку зрения, допустим, что он не сможет дать продукцию с такой себестоимостью (посмотрите даже фильмы тех лет, когда директору спускают план и он бедненький не знает как ему его выполнить), такие перекосы в сторону занижения затрат особенно имели место в войну и понятно почему. А если руководитель настаивал на своем, то вполне мог найтись более талантливый руководитель, который брал на себя эти обязательства. Так что система способствовала движению талантливых руководителей наверх. Но с другой стороны, этот снятый руководитель вполне мог написать донос в НКВД, а НКВД в условиях окружения нашего государства врагами проверяли все доносы, и мог пострадать невинный, но чаще на самом деле «разбирались» и страдал тот писатель доноса, который посидев в ГУЛАГЕ, а сейчас реабилитированный, кричит больше всех о зверствах сталинизма. Но что удивительно (а если знать правду то неудивительно) те кто на самом деле пострадали невинно, как правило, никогда не обвиняли Сталина и Советскую Власть. Так что проблемы были, но вовсе не такие, как вы себе представляете. А вот уже позже, когда теневой капитал «гулял по стране»(ранее сказано откуда он взялся), то руководители предприятий действительно «договаривались» с министерствами (не за просто так естественно). А в сталинское время этому капиталу взяться было неоткуда.
2. Капитальные затраты, по хорошему, должны включатся в стоимость изделия (т.к. эти затраты на самом деле существуют, и если их не включать то нарушится баланс цен на «рынке»(конечно не капиталистическом рынке, вы думаю уже понимаете это) и продукты тут же исчезнут с прилавков(когда мы «налог с оборота» будем отдавать народу понижением цен). Но иногда (в период бурного развития) эти затраты действительно не включались в себестоимость продукции, чтобы дать возможность быстро развиваться новой отрасли, и эти затраты брало на себя государство т.е. все общество, а именно, когда «налог с оборота» отдавался народу понижением цен, эти затраты исключались) — т.е. они равномерно распределялись на конечные цены всех продуктов, но все это отклонение от «нормы», которыми конечно можно и должно «играть», но при некомпетентности можно и «доиграться».
3. МТС конечно небыли рентабельны сами по себе, но ведь есть рентабельность на уровне предприятия, а в социалистической экономике есть более высшая форма рентабельности, рентабельность всего народного хозяйства, и здесь они были конечно рентабельны, т.к. такая схема давала возможность бурного развития сельского хозяйства, а значит бурного роста изобилия продовольствия.
Конечно, колхозы покупали услуги у МТС рассчитываясь за это своей продукцией по фиксированным государственным ценам.
Хрущев руководствовался тем же, что и экономисты Санина и Венжер в известной работе. Естественно, он не понимал что глубоко заблуждается, он считал что Сталин не прав (и не он один так считал). Кроме того многие осуждали и политику Сталина (как и сейчас) не отдавая себе отчет, что иначе было нельзя, что такая политика была продиктована объективными обстоятельствами, и что иначе было бы еще хуже. Это нам сейчас легко судить видя все последствия их решений, поздним умом, как говорится, все сильны (и то далеко не все). А для того, чтобы верно судить о неизвестном будущем нужно обладать глубокими знаниями и умением применять эти знания.
4. Честно говоря, мне не хочется углубляться в детали того, что наворотили потом после Сталина, т.к. во первых, это коротко не напишешь (а я не привык писать «от балды», значит надо подымать источники). Во вторых, я не вижу в этом практической ценности. В третьих, вы сами, если приложите усилия, это найдете.

Источник

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет.
Мы должны пробежать это расстояние в десять лет.
Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…».
И.В.Сталин
 (4 февраля 1931 года I Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности)

Великая Отечественная Война пришлась на пожилые годы жизни И.В.Сталина. В 1941 году ему было 62 года. Зная о готовящейся войне против СССР, И.В.Сталин сделал всё возможное (и даже более того), чтобы максимально подготовить Советский Союз к этой войне. Благодаря созданной им системе хозяйствования, экономика Советского Союза гигантскими темпами вставала на ноги. Определяющую роль в этом процессе сыграл Госплан СССР.

И.В.Сталин понимал, что без планирования никакую эффективную экономику создать не удастся, поэтому создав Госплан СССР и построив эффективную социалистическую экономику, Сталин фактически построил государство-суперконцерн, который в послевоенные годы стал полностью самодостаточным и обезпечивал себя всей необходимой продукцией.

В 131-й День рождения И.В.Сталина мы выносим на сайт материал, посвящённый истории создания предвоенной экономики СССР и её роли в Великой Отечественной войне.

Предлагаем посетителям сайта самостоятельно сопоставить сегодняшнее положение дел в экономике России, с тем положением, которое существовало во время правления И.В.Сталина. Сопоставить «успехи» нынешних руководителей России с успехами сталинского Правительства СССР. И сделать выводы о причинах т.н. «десталинизации» российского общества, которая не так давно была инициирована президентом Дм.Медведевым.

Приведенный ниже материал представляет собой изправленный вариант статьи «Великая экономика великой войны», которая была опубликована в журнале «Однако» (от 5.05.2010г., http://odnakoj.ru/exclusive/interline/velikaya_yekonomika_velikoj_vojnx/). Изправления в статью внесены в связи с тем, что в её первоначальном варианте присутствуют умолчания, согласно которым экономика СССР развивалась, КАК БЫ, САМА СОБОЙ, без непосредственного участия И.В.Сталина. Считаем, что такое положение и отношение к деятельности выдающегося руководителя СССР И.В.Сталина и к нему лично недопустимо, поэтому, взяв ответственность на себя, мы внесли соответствующие дополнения в текст статьи, чтобы изправить несправедливость, допущенную автором и не порождать «калейдоскопический идиотизм» у читателей, смысл которого можно выразить в известной фразе: «…масло подорожало».
Выделенный жирным шрифтом текст – ИАС.

Информационно-аналитическая служба ВПП КПЕ (ИАС КПЕ)

Великая экономика великой войны

Несмотря на страшные потери, созданная И.В.Сталиным хозяйственная система СССР сумела обеспечить Победу

Прямой ущерб, нанесённый Великой Отечественной войной экономике СССР, равнялся почти трети всего национального богатства страны, тем не менее народное хозяйство выстояло. И не только выстояло. В предвоенные и особенно в военные годы руководством СССР, лично И.В.Сталиным были приняты определяющие экономические решения, выработаны и внедрены новаторские (во многом беспрецедентные) подходы к реализации поставленных целей и насущных производственных задач. Именно благодаря таким новаторским подходам была сформирована основа послевоенного экономического и инновационного прорыва Советского Союза.

фото «ИТАР ТАСС»

С момента своего основания в 1924 году, руководитель государства И.В.Сталин стремился сделать Советский Союз самодостаточной, экономически независимой страной. Такой подход, способствовал проведению государством самостоятельной внешней и внутренней политики и позволял вести переговоры с любыми партнерами и по любым вопросам на равных, укреплял обороноспособность, повышал материальный и культурный уровень населения. Определяющую роль в достижении данных целей играла индустриализация. Именно на неё были направлены основные усилия в предвоенные годы, тратились силы и ресурсы. При этом руководству СССР удалось добиться значительных результатов. Так, если в 1928 году на производство средств производства (промышленность группы «А») в СССР приходилось 39,5% валовой продукции всей промышленности (ВВП), то в 1940 году этот показатель достигал уже 61,2%.

Сделали всё, что смогли

С 1925 по 1938 год усилиями советского руководства во главе со Сталиным был создан целый ряд передовых отраслей экономики, выпускавших технически сложную продукцию (в том числе оборонного значения). Получали дальнейшее развитие (реконструировались и расширялись) и старые предприятия. Менялась их изношенная и устаревшая материально-техническая база производства. При этом не просто на место одних станков устанавливались другие. Внедрять старались всё самое современное и инновационное на тот момент (конвейеры, поточные линии с минимальным количеством ручных операций), повышали энерговооруженность производств. Например, на сталинградском заводе «Баррикады» впервые в СССР была пущена конвейерная система и первая в мире автоматическая линия из агрегатных станков и полуавтоматов.

Поставив перед собой цель промышленного освоения восточных районов страны и союзных республик, советское руководство «тиражировало» эти предприятия, то есть — дублировало оборудование и привлекало часть опытных работников (в основном инженерно-технического звена) для организации и налаживания производств на новом месте. На отдельных гражданских предприятиях были созданы резервные мощности для выпуска военной продукции. На этих специализированных участках и в цехах в предвоенные годы работниками отрабатывалась технология и осваивался выпуск продукции военного назначения.

В годы первых пятилеток, и особенно предвоенной, Сталиным была инициирована разведка промышленное освоение гигантских месторождений полезных ископаемых, которыми располагала страна. При этом добытые ресурсы не только широко использовались в производстве, но и накапливались.

Благодаря использованию советской плановой системы хозяйствования удалось, во-первых, наиболее оптимально с точки зрения различных затрат, а во-вторых, наиболее выгодно с точки зрения достижения результатов не только разместить значимые производственные мощности, но и создать целые промышленные районы. В 1938—1940 гг. в Госплане СССР специалистами этого ведомства были составлены обзоры о выполнении планов по экономическим районам Союза, планы о ликвидации нерациональных и чрезмерно дальних перевозок. Были разработаны и проанализированы районные балансы (топливно-энергетический, материальные, производственных мощностей, транспортный), составлены планы по кооперированию поставок в территориальном разрезе, изучены крупные районно-комплексные схемы.

Зная о грядущей войне, И.В.Сталин понимал, что без сильной промышленности СССР не сможет противостоять Западу, весь производственный потенциал которого отдавался под единое управление А.Гитлера. Ставя перед собой масштабные задачи превращения страны в передовую, промышленно развитую державу, руководство государства ускоренными темпами осуществляло переход к преимущественно урбанизированному укладу жизни (не только в крупных городах, но и в сельской местности, учитывая, что более 65% населения проживало именно там) с созданием современной системы социальной инфраструктуры (образование, подготовка кадров, здравоохранение, радиофикация, телефонизация и т. п.), соответствующей требованиям индустриально организованного труда.

Все это позволило СССР обеспечить в предвоенные годы высокие темпы экономического развития.

В 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности (ВВП) был увеличен в 12 раз, производство электроэнергии — в 24, добыча нефти — в 3, добыча чугуна — в 3,5, стали — в 4,3 раза, выпуск станков всех видов — в 35 раз, в том числе металлорежущих — в 32 раза.

Автомобильный парк страны к июню 1941 года вырос до 1 млн 100 тыс. машин.
В 1940 году колхозами и совхозами государству было сдано 36,4 млн тонн зерна. Это позволило не только полностью обеспечить внутренние потребности страны, но и создать необходимые резервы. При этом было значительно расширено производство зерна на востоке страны (Урал, Сибирь, Дальний Восток) и в Казахстане.

Благодаря грамотно построенной экономической системе, усиленно росла оборонная промышленность. Темпы роста военного производства в годы второй пятилетки составили 286% по сравнению со 120% роста промышленного производства в целом. Среднегодовой темп роста оборонной промышленности за 1938—1940 гг. составил 141,5% вместо 127,3%, предусмотренных третьим пятилетним планом.

В итоге к началу войны Советский Союз превратился в страну, способную производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству.

Восточный промышленный район

фото «ИТАР ТАСС»

Идея создания Сталиным восточного промышленного района была обусловлена несколькими задачами.

•     Во-первых, обрабатывающие и высокотехнологичные производства стремились максимально приблизить к источникам сырья и энергии.
  

•     Во-вторых, за счёт комплексного освоения новых географических районов страны, были сформированы центры индустриального развития и базы для дальнейшего движения на восток.
  

•     В-третьих, здесь строились предприятия-дублёры, а также формировался потенциал для возможного размещения эвакуируемых мощностей с территории, которая могла стать театром военных действий или подвергнуться оккупации вражескими войсками. При этом учитывалось и максимальное вынесение хозяйственных объектов за пределы радиуса действия бомбардировочной авиации потенциального противника.

  В третьей пятилетке в восточных районах СССР согласно планам строилось 97 предприятий, в том числе 38 машиностроительных. В 1938—1941 гг. Восточная Сибирь получала 3,5% союзных капиталовложений, Западная Сибирь — 4%, Дальний Восток — 7,6%. Урал и Западная Сибирь заняли первое место в СССР по производству алюминия, магния, меди, никеля, цинка; Дальний Восток, Восточная Сибирь – по производству редких металлов.

  В 1936 году только Урало-Кузнецкий комплекс давал около 1/3 выплавки чугуна, стали и производства проката, 1/4 добычи железной руды, почти 1/3 добычи угля и около 10% продукции машиностроения.

  На территории наиболее заселённой и хозяйственно освоенной части Сибири к июню 1941 года насчитывалось более 3100 крупных промышленных предприятий, а уральская энергосистема была превращена в самую мощную в стране.

  В дополнение к двум железнодорожным выходам из Центра на Урал и в Сибирь были проложены более короткие линии через Казань — Свердловск и через Оренбург — Орск. Построен новый выход с Урала на Транссибирскую магистраль: от Свердловска на Курган и в Казахстан через Троицк и Орск.

  Размещение предприятий-дублёров на востоке страны в третьей пятилетке, ввод части из них в действие, создание строительных заделов по другим, а также формирование энергетической, сырьевой, коммуникационной и социально освоенной базы позволило Сталину и руководству СССР в начале Великой Отечественной войны не только использовать данные мощности для военного производства, но и развернуть в этих местах и ввести в строй родственные предприятия, перебазированные из западных районов, тем самым расширив и укрепив экономические и военные возможности СССР.

Масштабы экономических потерь

Несмотря на все предпринимаемые меры, создание и развитие других промышленных районов (только в Саратовской и Сталинградской областях насчитывалось свыше тысячи промышленных предприятий), накануне войны Центральный, Северо-Западный и Юго-Западный промышленные районы оставались основой индустрии и сельскохозяйственного производства страны. Например, районы Центра при населении 26,4% по СССР (1939 г.) производили 38,3% валовой продукции Союза (ВВП).

Именно их и лишилась страна в начале войны.
В результате оккупации СССР (1941—1944 гг.) была утрачена территория, на которой проживало 45% населения, добывалось 63% угля, производилось 68% чугуна, 50% стали и 60% алюминия, 38% зерна, 84% сахара и т. д.

В результате боевых действий и оккупации были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий (захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа и т. д.), 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн человек лишились крова.

Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн голов овец и коз.

Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. За счёт чего же нашей всё-таки удалось не только выстоять и победить, но и создать предпосылки для последующего небывалого экономического роста?

В годы войны

фото РИА «Новости»

Следует отметить, что хотя И.В.Сталин и знал о приближении войны, но он никак не предполагал, что война начнётся так скоро. Для полной готовности к войне СССР не хватило несколько лет. Поэтому экономическая мобилизация и перевод хозяйственной жизни страны на военный лад проводились под ударами врага. В условиях негативного развития оперативной обстановки пришлось осуществлять эвакуацию огромного, беспрецедентного в истории количества техники, оборудования и людей в восточные районы страны и среднеазиатские республики. Только Уральский промышленный район принял около 700 крупных промышленных предприятий.

Огромную роль как в успешной эвакуации и скорейшем налаживании выпуска продукции, минимизации трудо- и ресурсозатрат на её производство, снижении себестоимости, так и в активном восстановительном процессе, начавшемся в 1943 году, сыграл Госплан СССР.

Опираясь на исторические документы того времени, можно уверенно говорить о том, что заводы и фабрики в чистое поле не вывозились, оборудование в овраги не сваливалось, и люди на произвол судьбы не бросались.

Учёт в области промышленности осуществлялся во время войны в форме срочных переписей по оперативным программам. За 1941—1945 гг. было проведено 105 срочных переписей с предоставлением итогов правительству. Так, ЦСУ Госплана СССР проводило перепись промышленных предприятий и зданий, предназначенных для размещения эвакуированных заводов, учреждений и организаций. В восточных районах страны уточнялись расположение имеющихся предприятий относительно железнодорожных станций, водных пристаней, шоссейных дорог, количество подъездных путей, расстояние до ближайшей электростанции, мощность предприятий по производству основной продукции, узкие места, количество работников, объём валовой продукции. Сравнительно подробная характеристика давалась каждому зданию и возможностям использования производственных площадей. Исходя из этих данных давались рекомендации, указания, распоряжения и развёрстка по наркоматам, отдельным объектам, местному руководству, назначались ответственные, и всё это жёстко контролировалось.

В восстановительном процессе был применён поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

Подобные сталинские подходы, а именно оптимизация и новаторство, в итоге дали результаты, благодаря чему 1943 год стал переломным в области экономического развития. Об этом красноречиво свидетельствуют данные таблицы 1.

Как видно из таблицы, доходы государственного бюджета страны, несмотря на колоссальные потери, в 1943 году превысили доходы одного из самых успешных в советской довоенной истории 1940 года.

Восстановление предприятий велось темпами, которым иностранцы не перестают удивляться до сих пор.

Характерный пример — Днепровский металлургический завод (г. Днепродзержинск). В августе 1941 года работники завода и наиболее ценное оборудование было эвакуировано. Отступая, немецко-фашистские войска полностью разрушили завод. После освобождения Днепродзержинска в октябре 1943-го начались восстановительные работы, и первая сталь была выдана уже 21 ноября, а первый прокат — 12 декабря 1943 года! К концу 1944 года на заводе работали уже две доменные и пять мартеновских печей, три прокатных стана.

Несмотря на невероятные трудности, в годы войны советскими специалистами были достигнуты значительные успехи в области импортозамещения, технических решений, открытий и новаторских подходов к организации труда.

Так, например, было налажено производство многих раннее ввозившихся медицинских препаратов. Разработан новый способ производства высокооктанового авиабензина. Создана мощная турбинная установка для получения жидкого кислорода. Усовершенствованы и изобретены новые станки-атоматы, получены новые сплавы и полимеры.

При восстановлении «Азовстали» впервые в мировой практике доменная печь без демонтажа была передвинута на место.

Проектные решения по восстановлению разрушенных городов и предприятий с использованием облегчённых конструкций и местных материалов предложила Академия архитектуры. Всего просто невозможно перечислить.

Не забывали и про науку. В тяжелейшем 1942 году расходы АН СССР по госбюджетным ассигнованиям составляли 85 млн рублей. Такие колоссальные по тем временам средства, затраченные на Академию Наук были оправданы, поскольку учёные не «пилили» бюджет и звания с должностями, как сегодня, а добросовестно трудились на экономику СССР. В 1943-м академическая докторантура и аспирантура выросли до 997 человек (418 докторантов и 579 аспирантов).

Учёные и конструкторы пришли в цеха.

Вячеслав Парамонов в своей работе «Динамика промышленности РСФСР в 1941—1945 гг.», в частности, пишет: «В июне 1941-го бригады станкостроителей были посланы на предприятия других ведомств, чтобы помочь перевести станочный парк на массовый выпуск новой продукции. Так, экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков конструировал для наиболее трудоемких операций специальное оборудование, например, линию из 15 станков для обработки корпусов танка «КВ». Конструкторы нашли оригинальное решение такой задачи, как производительная обработка особо тяжелых деталей танков. На заводах авиационной промышленности были созданы конструкторские бригады, прикреплявшиеся к тем цехам, в которые передавались разрабатывавшиеся ими чертежи. В результате появилась возможность проведения постоянных технических консультаций, пересмотра и упрощения производственного процесса, сокращения технологических маршрутов движения деталей. В Танкограде (Урал) были созданы специальные научные институты и конструкторские отделы. …Были освоены скоростные методы проектирования: конструктор, технолог, инструментальщик работали не последовательно, как было заведено раньше, а все вместе, параллельно. Работа конструктора заканчивалась лишь с завершением подготовки производства, что позволяло осваивать виды военной продукции в течение одного — трех месяцев вместо года и более в довоенное время».

Финансы и торговля

РИА «Новости»

Свою жизнеспособность в годы войны продемонстрировала кредитно-денежная система. И здесь применялись комплексные подходы. Так, например, долгосрочное строительство обеспечивалось, как сейчас говорят, «длинными деньгами». Эвакуированным и восстанавливающимся предприятиям на льготных условиях предоставлялись ссуды. Пострадавшим во время войны хозяйственным объектам предоставлялись отсрочки по довоенным кредитам. Военные затраты покрывались частично за счёт эмиссии. При своевременном финансировании и жёстком контроле за исполнительской дисциплиной товарно-денежное обращение практически не давало сбоев.

Во время всей войны государство сумело сохранить твёрдые цены на товары первой необходимости, а также низкие тарифы на коммунальные услуги. При этом заработная плата не замораживалась, а росла. Только за полтора года (апрель 1942-го — октябрь 1943-го) её прирост составил 27%. При начислении денег применялся дифференцированный подход. Так, например, в мае 1945 года средняя заработная плата металлистов в танковой промышленности была выше, чем в среднем по данной профессии на 25%. Разрыв между отраслями с максимальной и минимальной оплатой труда увеличился в конце войны в три раза, тогда как в предвоенные годы он составлял 85%. Активно использовалась система премирования, в особенности за рационализацию и высокую производительность труда (победу в социалистическом соревновании). Всё это способствовало повышению материальной заинтересованности людей в результатах своего труда. Несмотря на карточную систему, которая действовала во всех воюющих странах, денежное обращение играло в СССР важную стимулирующую роль. Работали коммерческие и кооперативные магазины, рестораны, рынки, на которых можно было купить практически всё. Вообще же стабильность розничных цен на основные товары в СССР в период войны не имеет прецедента в мировых войнах.

Кроме всего прочего, с целью улучшения продовольственного обеспечения жителей городов и промышленных районов Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 ноября 1942 года предприятиям и учреждениям отводились земли для наделения рабочих и служащих участками под индивидуальное огородничество. Участки закреплялись на 5—7 лет, и администрации запрещалось в течение этого срока их перераспределять. Доходы, полученные с этих участков, сельхозналогом не облагались. В 1944 году индивидуальные участки (суммарно 1 млн. 600 тыс. га) имели 16,5 млн. человек.

Ещё один небезынтересный экономический показатель времен войны — внешняя торговля.

В моменты тяжелейших боев и отсутствия в распоряжении основных промышленных и сельскохозяйственных районов руководство СССР сумело наладить активную торговлю с зарубежными странами, и выйти в 1945 году на профицитный внешнеторговый баланс, при этом превзойдя довоенные показатели (таблица 2).

Наиболее значительные внешнеторговые связи в период войны у Советского Союза существовали с Монгольской Народной Республикой, Ираном, Китаем, Австралией, Новой Зеландией, Индией, Цейлоном и некоторыми другими странами. В 1944—1945 годах были заключены торговые соглашения с рядом восточноевропейских государств, Швецией и Финляндией. Но особо крупными и определяющими внешнеэкономические отношения практически на протяжении всей войны у СССР были со странами антигитлеровской коалиции.

В этой связи отдельно следует сказать о так называемом ленд-лизе (действовавшей во время войны системе передачи США своим союзникам взаймы или в аренду техники, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия, различных товаров и услуг). Поставки в СССР осуществляла также Великобритания. Однако данные отношения имели отнюдь не бескорыстную союзническую основу. В виде обратного ленд-лиза Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. В Великобританию — серебро, апатитовый концентрат, хлористый калий, пиломатериалы, лен, хлопок, пушнину и многое другое. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством». Американский историк Дж. Херринг выразился ещё более конкретно: «Ленд-лиз не был …самым бескорыстным актом истории человечества. …Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь».

Послевоенный подъём

По оценке американского экономиста Уолта Уитмена Ростоу, период истории советского общества с 1929 по 1950 год можно определить как стадию достижения технологической зрелости, движения к такому состоянию, когда оно «с успехом и в полном объёме» применило новую для данного времени технологию к основной части своих ресурсов.

Действительно, после войны Советский Союз развивался невиданными для разорённой и обескровленной страны темпами. Благодаря созданной Сталиным государственной системе, нашли своё дальнейшее развитие многие организационные, технологические и инновационные заделы, сделанные в период ВОВ.

Так, например, война во многом способствовала ускоренному развитию новых обрабатывающих мощностей на природно-ресурсной базе восточных районов страны. Там же благодаря эвакуации и последующему созданию филиалов получила развитие передовая академическая наука в виде академгородков и сибирских научных центров.

На завершающем этапе войны и в послевоенный период Советский Союз впервые в мире стал реализовывать долгосрочные программы научно-технического развития, предусматривавшие концентрацию национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях. Утверждённый в начале 50-х годов руководством страны долгосрочный план фундаментальных научных исследований и разработок по ряду своих направлений заглядывал на десятилетия вперед, ставя перед советской наукой цели, казавшиеся в тот период просто фантастическими. Во многом благодаря этим планам уже в  1960-е годы начал разрабатываться проект многоразовой авиационно-космической системы «Спираль». А 15 ноября 1988 года свой первый и, к сожалению, единственный полёт совершил космический корабль-самолет «Буран». Полёт прошёл без экипажа, полностью в автоматическом режиме с использованием бортового компьютера и бортового программного обеспечения. США смогли совершить подобный полёт только в апреле нынешнего года. Как, говорится, не прошло и каких-то 22 лет.

По данным ООН, к концу 1950-х годов СССР по уровню производительности труда уже опережал Италию и выходил на уровень Великобритании. В тот период Советский Союз развивался самыми быстрыми темпами в мире, превосходящими даже динамику роста современного Китая. Его ежегодные темпы роста в то время были на уровне 9—10%, превышая темпы роста США в пять раз.

В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году — на 73%.

Невостребованный опыт

На современном этапе, по оценкам РАН, в стоимости российского ВВП 82% составляет природная рента, 12% — амортизация промышленных предприятий, созданных в советское время, и только 6% — непосредственно производительный труд. Следовательно, 94% отечественного дохода образуется за счёт природных ресурсов и проедания прежнего наследия.

В то же самое время, по некоторым данным, Индия с её поражающей нищетой на компьютерных программных продуктах зарабатывает около 40 млрд долларов в год – в пять раз больше, чем Россия от продажи своей самой высокотехнологичной продукции — вооружений (в 2009 году РФ по линии «Рособоронэкспорта» продала военную продукцию на сумму 7,4 млрд долларов). Российское Министерство обороны, уже, не стесняясь, говорит о том, что отечественный оборонно-промышленный комплекс не в состоянии производить самостоятельно отдельные образцы военной техники и комплектующие к ним, в связи с чем оно намерено расширить объемы закупок за рубежом. Речь, в частности, идёт о покупке кораблей, беспилотных летательных аппаратов, брони и ряда других материалов.

На фоне военных и послевоенных показателей данные результаты реформ и заявления о том, что советская экономика была неэффективной, попросту смешно. Следует отметить, что неэффективность экономики СССР стала «проявляться» в послесталинский период, во времена «оттепели» Хрущёва, когда было подорвано сельское хозяйство и во времена «брежневского застоя», когда партократия КПСС кланово замкнулась и распоряжалась экономикой СССР как заблагорассудится, никак не развивая её, что в конечном итоге и вылилось в «перестройку» Горбачёва и «демократизацию» Ельцина. Т.е. неэффективной оказалась не экономическая модель в целом, а формы и методы её модернизации и обновления на новом историческом этапе. Более того, в 1952 году в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», которую по праву можно считать завещанием Сталина, И.В.Сталин приговорил марксизм и поставил задачу советским учёным творчески развивать его, чтобы в дальнейшем избежать ошибок, заложенных в нём. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что Сталин никогда «марксистом» не был. Он только использовал терминологию «марксизма», поскольку другой терминологии у него не было.

Сегодня, как никогда актуален успешный опыт нашего недавнего прошлого, где было место и инновациям, и организаторскому творчеству и высокому уровню производительности труда, поэтому для того, чтобы снова поднять Россию на столь высокий уровень, произвести «модернизационный прорыв», о котором говорит президент Дм.Медведев, на практике, во всех сферах жизни общества нужно руководствоваться знаниями КОБ.

По материалам статьи В.Бондаря «Великая экономика великой войны»,
«Однако» от 5.05.2010г.

В материалах КОБ в книге «Форд и Сталин. О том, как жить по-человечески» подробно разсмотрен вопрос создания И.В.Сталиным государства-суперконцерна – СССР. Всем интересующимся жизнью и деятельностью И.В.Сталина, рекомендуем обратиться к этой работе ВП СССР.

Я сделал текстовую версию Youtube-выступления Богданова Сергея Викторовича 2010 года.

Финансовая система, это кровь государства, это то, что связывает общество. И она вездесуща и таким образом затрагивает абсолютно все аспекты жизни. Поэтому универсальных и простых способов решить всё и сразу, видимо не существует. Но также, как была сконструирована искусственно, с помощью интеллектуальных усилий, капиталистическая система, которая решала задачу в пользу очень узкого круга лиц и решила их, точно также возможно, я уверен, с помощью интеллектуальных усилий все-таки создать нечто работающее не на узкую группу лиц, а на пользу обществу, организму, государству в целом.

Какие варианты уже существуют, которые функционировали, какой опыт мы имеем?

Альтернатива была, и она нам близка, потому что многие из ныне живущих помнят, что Россия входила в единый могучий Советский Союз, который не был капиталистическим, в котором не было капиталистического способа производства. И что же мы видим, обратившись в наше прошлое?

К сожалению, большинство ныне живущих, кто помнит Советский Союз, помнят СССР в его последней фазе существования, когда он уже был фактически изнутри изъеден всеми теми проблемами, которые были ему в основном привиты самыми различными методами, многие из которых не являлись его внутренними особенностями. То есть мы видели эту систему в момент, когда её ломали. Поэтому те процессы, которые мы видели, то, как мы жили, как была организована наша бытовая жизнь, многих совершенно не устраивали. Нам всем хотелось большего, и нам всем потом обещали каких-то свобод, каких-то продуктов. Всем чего-то хотелось. В итоге, на этом фоне всеобщего хотения, под шумок, СССР был тихонечко сломан. Вернее, многие процессы были очень даже явные, но самое главное происходило очень тихо и никто этого не видел. Об всём этом мы только недавно начали узнавать и то путём некоторых усилий. 

Поэтому к истории СССР нужно относиться примерно следующим образом. Нужно сказать себе сразу: я ничего не знаю об этой стране. Наподобие Декарта, сказавшего, «чтобы познать истину, нужно отказаться от всего, что ты знаешь». И сконструировать картину мира чисто логически по новой. 

Мы увидим следующее. Мы увидим, что страна, которая включала в себя 15 союзных республик, достигла своего максимального пика к середине 50-х годов! А вся последующая история, это история проблем, которые назревали и разрушали это государство, и в конце концов привели к тому, что он было разобрано. Причём руками собственной политической элиты. Не сказать, что случай беспрецедентный в мировой истории, но в общем-то, это довольно досадно. Любое явление, чтобы понять, нужно брать в его максимальных проявлениях. Для того, чтобы понять, что такое СССР, нужно понять, что такое СССР 50-х годов. Потому что, это предел, пик его достижений. Это наиболее проявленная форма того, к чему стремилось его руководство. 

Это время, когда наши родители еще только родились или им было очень мало лет, поэтому явно рассказать об этом могли только наши бабушки и дедушки. Кто успел – хорошо, кто не успел – очень печально. Потому что им было что рассказать на самом деле («ДоХрущёвский СССР глазами свидетеля»). Мы увидим там примерно следующее.

Начну с такого небольшого факта. Что вообще позволяет говорить о том, что СССР добился своего максимального развития к середине 50-х годов? Факт следующий. Объём, мощь государственного  бюджета СССР на тот момент, если его перевести в золотой эквивалент, наиболее товарно-универсальный, то стоимость годового бюджета СССР начала середины 50-х годов, это примерно 100-110 тысяч тонн золота. Если сейчас посмотреть на то, какова «стоимость» среднегодового бюджета РФ на конец нулевых (2010г), то годовая цифра будет в районе 7-8 тысяч тонн золота. То есть разница 15-кратная. Я видел расчет, что Россия утратила свои возможности в 5 раз, по сравнению с СССР, но это видимо речь шла о СССР 80-х годов, когда он уже на издыхании был. То есть, по сравнению с СССР середины 50-х годов, наша экономическая мощь, мощь государства, были ниже в 15 раз, хотя Россия отнюдь не бедное государство. То есть, это был пик развития.

Как известно в СССР не было капиталистического хозяйства, то есть там не происходило накопления каких-то капиталов, население от них тоже было отделено. Что это вообще была за система? Сейчас она представляется несколько туманной и не очень понятно, как это вообще могло работать. Неужели все приказами делалось? То есть 200 млн.человек на одних приказах совершили чудеса технического перевооружения, провели индустриализацию? Нет, приказами всего не предусмотришь. 

Должны были быть методы бесструктурного управления, которые позволяли синхронизировать 200 млн.человек в работе на создание единого супер-концерна, единого сверх-государства. Иначе бы это просто не сложилось. И такие методы были! Вот к этим методам бесструктурного управления мы сейчас и перейдем.

Экономическую историю СССР надо начинать гораздо позже, чем имело место его политическое образование, 20-е года 20-го века. Это время, когда, как часто говорят была «совдепия». Это время чём-то похожее на наши 90-е годы. Это НЭП. Когда были достаточно неуклюжие попытки, с помощью неуёмного печатания денег и эмиссии совзнаков, заставить работать экономику, попытки вводить в каком-то виде золотой стандарт, золотой червонец, в которых фактически копировались золотые деньги николаевской России. Но больших успехов в 20-е годы не наблюдается. Рыков как премьер-министр явно не справлялся, и после политического разгрома в 1929 году явного троцкисткого ядра и высылки их лидера за границу, появились возможности реализовать внутри государства реально новую экономическую политику, а не тот НЭП, который был в общем-то перелицованным капитализмом, и уже на новых рельсах стали выстраивали совершенно новые отношения.

Какие же были проведены изменения?

1930 год, это время проведения так называемой, кредитной реформы. Она проводилась довольно долго, из-за того что, как я уже говорил, финансы, это кровь государства и затрагивают абсолютно все сферы его жизни, а старых рецептов там нет. Финансовая система выстраивалась фактически с нуля, и так, как никто раньше не делал. Система развивалась двумя направлениями. 

Во-первых, весь промышленный национализированный сектор решено было согласовать в его деятельности в единой системе Госплана и работать в рамках единой плановой экономики. И всякие самостоятельные плавания директоров предприятий и объединений были прекращены. 

То есть возникла та служба, которая впоследствии называлась Госплан, которая всю экономику обсчитывала ежегодно, выдавала плановые показатели, что реально нужно сделать, и на которые ориентировали конкретно руководителей предприятий. Это одна часть. То есть люди сидели и думали о целесообразности, что строить или не строить, проводить — не проводить, копать – не копать. Плюс, надо вспомнить, на каком фоне это введение плановой экономики производилось. С 1929 года, когда троцкисткое ядро было разгромлено, начинается курс на индустриализацию страны, хотя к тому моменту явного формирования военного блока в Европе ещё нет. 

Но индустриализация, это ведь не только военный сектор. Она также касается всех сфер жизни. В том числе она позволяет, за счет введения механизации на селе, резко повысить отдачу сельского хозяйства, повысить качество труда сельских тружеников. А одна из важнейших проблем экономических 20-х годов и одна из причин начала курса на коллективизацию, это полнейшая пассивность советских крестьян в плане организации товарного производства зерна. А ведь нефть в Западной Сибири тогда еще не добывали. 

Поэтому этот вопрос так жестко стоял. Поэтому плановое хозяйство, курс на индустриализацию и проблемы с деревней, это все разные стороны одного и того же явления.

Ну а что у нас там с деньгами?… К сожалению автор идеи мне не известен, хотя узнать его имя было бы очень интересно. По-моему, это одно из величайших достижений, сама эта выдумка достойна Нобелевской премии. 

Идея состояла в следующем. Это введение безнала, т.е. безналичных расчетов, но не в том ключе, как его понимают в капиталистической системе. Что такое безналичные деньги капиталистической системы? Это тот же самый долг, кого-то кому-то, который записан на счет кредитной организации на имя физического или юридического лица, и фактически эта запись и плодит долг. Большой разницы между долговой распиской и кредитным договором банка нет. 

Но в чем разница советского безнала, советской безналичной системы обращения? Деньги, которые ходят в сфере производства, между железными дорогами, предприятиями, учреждениями культуры, науки и т.д., они никаким образом не пересекаются с деньгами, которые находятся в кошельках, кассах, под подушками, и т.д., т.е. с деньгами работающего населения и деньгами, которые обращаются на потребительском рынке. Т.е. идея была в разделении денег производственных, т.е. тех денег, которые в капиталистической системе выступают как капитал, и денег, которые нужны для реализации продукции конкретным потребителям.

Эта идея, разделения сфер обращения наличных и безналичных денег, имела чрезвычайно глубоко идущие последствия. 

Во-первых, путем того, что безналичные деньги отсекаются от тех, которые имеет человек у себя на руках, отдельно взятый гражданин никоим образом не в состоянии собрать те денежные знаки, которые позволяют вмешаться в производственный процесс государства. Ему ничего не продадут, он не купит токарный станок, он не может войти в долю в каком-то предприятии. Вот в чем разница. 

Те деньги, которые он в состоянии заработать, получить, скопить, украсть, получить в подарок, в наследство, сколько бы велики они не были, не могут сделать из него капиталиста. Т.е. сам путь превращения в капиталиста отрезается начисто. Стать процентщиком, мироедом, капиталистом в данной системе практически невозможно. То есть не получится, как в американской мечте, работайте упорнее, до седьмого пота, соберите сколько-то денег, откройте своё дело и вы будете символом успеха. 

С созданием новой советской финансовой системы, таким образом, создаются предпосылки для общества, в котором нет людей, которые паразитируют. И это бросалось в глаза, что сама система была честной и на её фоне всякие безобразия выделялись чрезвычайно жестко. Вот у нас на каком-то канале показывали документальные фильмы про Елисеевское дело начала 80-х годов, когда судили директора Елисеевского универмага в Москве, и там, как самый страшный, вопиющий факт демонстрировали сберегательные книжки на 300 тысяч наворованных рублей. Это шокировало полстраны, хотя директор магазина на эти деньги и купить-то ничего не мог.

Второй момент. Деньги ходят в производстве, и помимо его эти деньги нельзя ни во что превратить.

Если сегодня я директор какого-то предприятия и у меня имеется некоторый бюджет. Пусть у меня оборот 500 тысяч рублей в год. И я думаю, как бы мне с этих денег что-то поиметь себе. И ко мне будут приходить люди-поставщики, «давай купи у нас что-нибудь, мы тебе откат сделаем.». Все довольны. 

А возьмем Советский Союз. «Сделай нам то и то». А что толку? Даже если я эти безналичные деньги куда-то выведу, я не могу на них никаких потребительских товаров купить, а только всё тот же токарный станок. Представьте сегодняшний государственный институт, не учебный, а занимающийся какими-то разработками, и ему кидают 10 миллионов на какую-нибудь разработку. Как дальше дело пойдет? На 3 миллиона они купят нужное оборудование, а 7 миллионов вернутся к руководству этого института в виде отката. А в СССР все 10 миллионов ушли бы на покупку нужных агрегатов и тому подобного. Потому что откатывать нечего, т.к. на советские безналичные деньги я не могу построить дачу. 

То есть решаются две проблемы. Первая, что нельзя было разворовать государственные деньги, а сейчас это предельно доступно. Вот сегодня «коррупция в госорганах». А как не быть коррупции, если есть рубли, которые невозможно тотально проконтролировать и их можно легко положить себе в карман и поехать отдыхать за границу. А советские безналичные деньги невозможно было превратить в поездку в Сочи, соответственно нет и соблазна коррупции, и не с чем бороться. Стоит только разделить денежную систему и бороться уже будет не с чем. Проблема коррупции испаряется полностью сама по себе. Но это только одна сторона, одна составляющая экономического чуда СССР.

Вторая сторона, она пожалуй даже интереснее. Поскольку в советской системе прибыль не является главной целью, то что заставляло двигаться эту систему?

Как ни странно, тот же самый рубль и желание больше заработать. Сейчас мы этот парадокс разберем. 

Пусть имеем какое-то текстильное предприятие. В Госплане прекрасно знают, сколько у меня работников, сколько станков, что я наработал за предыдущие года, и что произведу в новом году нового. И мне скидывают задание, вот выдай нам товарищ 10 млн.погонных метров ткани в следующем квартале. Я как директор, отвечаю, «хорошо, выдам».  

В чем разница между капиталистической системой и социалистической? Капитализм растет вверх за счет раздувания денежного пузыря. А в советской системе, кроме плана на производство, давался также план-задание на снижение себестоимости. Представьте, у меня работает 200 человек народа. У меня есть фонд оплаты труда и фонд социальных отчислений, ну там клуб содержать при предприятии, помощь там какая-то, детсад и т.д. И мне, как директору, нужно выдать 10 млн. ткани по плану, чтобы я вообще остался директором. В противном случае меня заменят.  Но штука еще вот в чём: я не могу продавать ткань дороже, чем мне установлено. Потому что в плановой экономике все цены запланированы и выданы Госпланом. Как мне получить больше денег для своего завода на тот самый фонд соц-потребления? Есть только один путь. Чтобы мне осталось больше, я должен потратить меньше. Пусть мне установлена наценка для прибыли в 4% и у меня остается 1 миллион рублей. Если я снижу себестоимость ещё на 4%, то в распоряжении моего предприятия останется не 1 миллион, а 2 миллиона рублей. Это солидные средства!

Таким образом советская система была нацелена на увеличение эффективности и снижение себестоимости производства. Если у меня себестоимость, не дай бог, полезла вверх, то у меня вообще никаких денег на предприятии не останется, и я, как директор, перестану существовать через один квартал. Меня заменят более эффективным советским директором. 

То есть советская плановая система заставляла каждого конкретного руководителя не экономить за счет рабочих, потому что они пожалуются в профком, или по партийной линии со всеми вытекающими последствиями. И мне, как директору, оставалось заниматься только производством. Влезать в каждую щель, разбираться, почему здесь с таким шагом нарезка, почему здесь такие винты. Разбираться, почему у меня падает производительность на полпроцента на каком-то участке, почему другой участок всю линию тормозит. И у меня замы такие же! И мастера! И вся система такая же! И до каждого рабочего это всё тоже доведено. 

И если мы это дело перевыполним, то и себестоимость у нас упадет. Вот откуда была вся эта стахановщина. Потому что, если мы выдадим 5 норм, то какая у меня себестоимость будет? Правильно, в 5 раз ниже. А это не просто горы золотые. Вот откуда всем стахановцам машины дарили? С этих самых прибылей. То есть стимул экономический был очень мощный. Поэтому рассказывать, что там НКВД’шники с автоматами по краям стояли, это глупость полная. И те же люди рассказывают, что при рабстве производство неэффективное, а потом рассказывают, что при социализме все 200 миллионов с помощью палок заставляли работать, так, что весь мир ахал. Но палками так заставить работать невозможно. 

И вот они секреты. То есть, первое, это разделение денежных оборотов, которое не позволяет людям воровать и легализовывать наворованное, а второй момент, что эта система заставляла каждого заниматься свои делом, становится профессионалом в своем деле, чтобы сэкономить. И дальше мы наблюдаем, что за 5 лет, к 1935 году были решены все продовольственные проблемы, ушли все карточки, вся разруха куда-то делась. 

С НЭПом 13 лет бултыхались, ничего сделать не могли этими экономическим реформами. А за пять лет плановой экономики многие насущные проблемы страны были решены. В 1936 году можно сказать, что люди уже зажили по-людски. 

И многие удивлялись. Сейчас это всё забыто. Но люди 30-х годов ещё помнили николаевскую дореволюционную Россию. И им было с чем сравнивать. И им не нужно было ничего объяснять и доказывать. Потому что они, все эти быстротечные перемены видели сами и чувствовали на своей шкуре, в магазинах, на своих карманах, все вещи, немыслимые для людей 1913 года. Это всё вдруг свалилось на них. И при этом не было никаких господ. Вот за это люди готовы были умирать, в 1942, в 1943, в 1944, идти защищать эту страну. Это была их страна, это всеми чувствовалось. 

А пытаться раздувать какие-то пороки, как у нас начали 20 лет назад, после распада СССР. Пороки в каждой системе есть. Идеальных систем не существует. Если бы была хоть одна идеальная, то она бы уже весь земной шар покрыла, покорила, и все были бы счастливы. Но раз этого нет, то и говорить нечего. Конечно не было ничего идеального. Но пытаться раздувать до вселенских масштабов какие-то отдельные явления и не видеть за этим системообразующей основы, это чисто идеологическая диверсия против нас.

Теперь может стоит задуматься, и из той системы, в которой нет коррупции, мафии, ради решения наших сегодняшних проблем, может стоит что-то взять оттуда? Те два самых ключевых момента?

1936 год был годом перелома. Был создан тот самый СССР, который задумывали, к которому всё двигали, это была страна для людей. И чем он ещё характерен? Это не только отмена карточек. 

Что происходило с ценами в экономике? Они всё время снижались! Даже в 1942 году расходы государства на войну снизились в 2 раза! То есть эта система, в силу своей эффективности, постоянно понижала цены всей производимой продукции. По всему ассортименту! Поскольку везде работала одна и та же задумка. Какой эффект получается? Госплан для плановых цен на следующий год брал среднюю себестоимость за предыдущий год. То есть на следующий год плановые цены была ниже. Соответственно, в конце концов, и потребительские цены также приходилось сбрасывать. Это было совершенно логично. 

Разница получается интересная. Капиталистическая система не может жить без инфляции. А советская система постоянно производила укрепление рубля, который становился дороже и дороже. Вот такие интересные эффекты.
[Вопрос стабильности денежной единицы в СССР был важнейшим. В ноябре 1922 года на IV конгрессе Коминтерна В. И. Ленин говорил: «Что действительно важно, это — вопрос о стабилизации рубля. Над этим вопросом мы работаем, работают лучшие наши силы, и этой задаче мы придаем решающее значение. Удастся нам на продолжительный срок, а впоследствии НАВСЕГДА СТАБИЛИЗИРОВАТЬ РУБЛЬ — значит, мы выиграли… Тогда мы сможем наше хозяйство поставить на твердую почву и на твердой почве дальше развивать»]

Теперь ещё по системе денежного обращения. Да, безнал отдельно, нал для потребителей-людей отдельно. На самом деле был ещё третий денежный контур обращения, инвалютные рубли. 

Это денежные учетные единицы, для учета внешнеэкономических результатов торговли. Это был полный аналог западных денег, но на него была полнейшая монополия государства. Даже у предприятий их не было. Их существование было обусловлено необходимостью международной торговли, ведь вся внешняя система была капиталистическая.

Вот это, вышеперечисленное, я считаю, основа, фундамент экономических достижений всего за 20 лет, с 1930 по 1950 год. Произошел колоссальный рывок. Страну было просто не узнать. Ведь если сейчас сравнить период с 90-го года по 2010-й. Тоже 20 лет прошло. Каких мы достигли успехов? Только доклады всё издают. Но фактически мы топчемся на том же уровне, что было в 1990 году, где-то хуже, где-то чуть лучше, но принципиальной разницы нет. 

А в СССР рывок произошел беспрецедентный. Если сравнивать нынешний великий могучий Китай и тот великий могучий СССР, то нынешний вес, роль и мощь государства Китай сейчас примерно ¾ от того, что являл собой СССР в 1950 году.

Кроме того, в сталинском СССР не было никакой уравниловки, то есть того, на что сильно пеняли СССР в 80-х годах. То есть разница в оплате высококлассных специалистов и уникальных людей была огромной. Умели ценить профессионалов и разница была очень большая. 

Очередей и дефицитов при Сталине в той форме, в которой мы их застали в позднем СССР, тоже не было.

Что же произошло дальше? Почему столь удачно начавшийся экономический эксперимент вдруг зашел в тупик? Так позорно, других слов меня слов нет, прекратил своё существование? Что же произошло? Я не буду рассматривать политический аспект этой истории. Про это написано много книг. 

Мы посмотрим изнутри только на экономический фундамент, из чего он состоял, из чего он рос, и что с ним сделали дальше, и к каким это привело последствиям.

Примерно с 1956 года эту [сталинскую] систему начали разбирать. Понемножку, по шажочку. Может я где-то хронологию нарушу, но это не суть важно. Я хочу самый корень показать. 

По сельскому хозяйству. Я в начале это не отразил, но сейчас вернусь. Первое. При Хрущеве были ликвидированы машино-тракторные станции (МТС). Что это такое? Когда создавали колхозы, то были созданы государственные предприятия МТС, куда вновь произведенные трактора, комбайны и прочую технику, закупало государство и помещало в нужных количествах во все сельско-хозяйственные регионы. А колхозы и совхозы у МТС эту технику арендовали. То есть эта техника на балансе у колхозов и совхозов не состояла. Что это давало? У колхозов денег на технику не было, но колхозы в ней очень нуждались. Государство подгоняло им технику, вот пожалуйста, занимайтесь сельским хозяйством и они успешно занимались. 

И вот эти МТС после смерти Сталина ликвидировали, а трактора и комбайны раздали колхозам и совхозам. Вроде бы неплохая идея, но получился плохой экономический эффект. Во времена МТС техника регулярно обновлялись, а теперь крестьяне сами должны были и чинить и обновлять технику. А с каких средств они могли это делать? Денег очень сильно не хватало и с техникой начались проблемы. Деньги, которые раньше тратило на технику государство, повесили на плечи самих колхозов. Это в прямом смысле слова, камень в огород.

Дальше самое интересное. Товарищ Хрущев, как известно, поехал в Америку, много с кем встречался, много чего видел. С ним много разных людей поехало, кто-то на стажировку остался. Эти «кое-кто» потом, получив разные научные звания, в [горбачевскую] перестройку очень много разных идей высказывал, как и что нам надо делать. 

Так вот, товарищ Хрущев, тогда, встречался с человеком по фамилии Либерман, который видимо и соблазнил его идеями переустройства советской экономики. Уж не знаю под каким соусом всё подавалось. Но тут как раз автор этих идей известен. 

Внедрялись эти идеи не только при Никите Сергеевиче, но даже и при Леониде Ильиче Брежневе. Явления эти и изменения в экономике получили название Косыгинских реформ. Я уже не знаю насколько сам Косыгин тут руку приложил. По крайней мере такое название было. В эту реформу из плановых показателей были исключены: снижение себестоимости продукции, планируемая производительность труда, численность работников, разделение объема капиталовложений на сверхлимитное и нижелимитное строительство и т. д.

В чём их суть? В советскую политэкономию и в советский способ производства было внедрено следующее понятие. Сказали так. Слушайте, а почему у вас у текстильного цеха наценка в продукции 4% (то есть то, что остается предприятию при реализации продукции) и у металлургического комбината тоже 4% остается? У текстильщиков же оборудования на 500 тысяч стоит, а меткомбинат вам в 20 миллионов со всеми подъездными путями обошелся. Капиталоемкость же тут разная! У вас же неэффективно! А так быть не должно! 

Методички Госплану переписали, и всё это было поэтапно, со скрипом внедрено. И причем, директорский корпус эти реформы даже приветствовал! Потому что с точки зрения директора, его жизнь намного облегчилась. А что собственно произошло?

В конце 60-х по другому стали определяться деньги, которые остаются в распоряжении предприятия. Если у директора Иван Ивановича большая капиталоемкость оборудования, то его износ должен входить в стоимость, ведь его же надо покрывать. Ну что ж, будем покрывать. А у тебя, Василь Васильевич, стоят какие-то швейные машинки, там нечего покрывать. Ну и не будем их покрывать. И в капиталоёмкие отрасли заложили бОльшую наценку, а в менее капиталоёмкие отрасли, меньшую наценку. Логично же. Но что получилось в итоге?

Фактически, в советский способ производства было внедрено капиталистическое понятие КАПИТАЛОЕМКОСТИ. То есть директор стал выступать, как начальник некоего государственного капитала. То есть советский способ производства был превращен в государственный капитализм. И после этого понеслась «косая в баню». Что получилось?

Иван Иваныч, на следующий год такой работы соображает: а зачем мне снижать себестоимость, чтобы предприятию оставить больше денег, если я могу закупить еще вот столько станков и у меня наценка увеличится в полтора раза. А деньги-то я трачу на закупку оборудования не свои, не предприятия, а государственные! И я еду в командировку в Москву, в министерство, и пробиваю себе, обосновывая это пользой для государства и социалистической экономики, реконструкцию цеха и закупку оборудования. Что оно у меня будет делать, непонятно, пусть оно даже просто стоит. Но, капиталоёмкость у меня повысилась, наценка у меня повысилась, и у меня осталось денег после реализации той же продукции в полтора раза больше, чем в прошлом году. Т.е. я могу потратить больше денег на соцфонд, на путевки, на санаторий и т.д. Иван Иваныч чувствует себя человеком. Красота! 

То есть внутрь советского способа производства был запущен совершенно разрушительный вирус, который начал работать на то, что фонды разбухают, а производительность труда падает. Причем, фонды бухнут там, где фондоёмкость большая. В отрасли же с маленькой фондоёмкостью, типа текстильных, никто не вкладывает, так как там, на маленьких фондах произвести прирост наценки не получится и эти отрасли хиреют, не развиваются. В капиталоёмких отраслях все пухнет, отчеты красивые растут, плановые показатели растут, все довольны, всем ордена на юбилеи раздали, а в стране застой и всё хорошо, кроме одного. 

Если посмотреть снаружи, то вся система загибается, а то, что нужно, постепенно перестаёт развиваться. Внутри системы развиваются перекосы, но Госплан их не видит! С точки зрения Госплана всё замечательно, потому что капиталоемкость окупается. И что мы имеем? Долгострой и всё, что мы в 80-е годы застали. Этой реформированной системе хватило 15 лет работы этого вируса, для того, чтобы съесть всю прежнюю советскую экономику!

Это были те же самые директора, которые были и в 30-50-е годы, но теперь они не развивали, а гробили экономику. Им просто дали разную плановую установку, а они её исполнили. Самым главным вирусом было – внедрение капиталистических элементов в советский способ производства, разбалансировавших систему.

Попытки навязать производственные функции деньгам, то понятие, которое в советской политэкономии называлось КАПИТАЛОЁМКОСТЬ, то есть попытки рассчитывать прибыльность инвестиций, что деньги работают и что-то приносят, это глубоко ущербный подход. Потому что деньги не могут сами по себе работать и производить.

Вернусь к дефицитам. Откуда взялись дефициты 80-х годов? Возникли дефициты из двух моментов. Первый самый пошлый момент, когда Хрущев дорвался до власти, он малоинфляционную модель экономики прекратил, и стал печатать деньги без ограничений и деньги при Хрущеве печатались со страшной силой. Итог – денежная реформа 1961 года, когда деньги меняли 1 к 10. Кроме того плановая всесоюзная экономическая система была преобразована в совнархозы в свод республиканско-территориальных структур, страна распадается на несвязанные экономические районы.

Брежнев был у власти 17 лет, и он уже лишние деньги не печатал, и хотя это был «период застоя», за него всё же произошел рост экономики в 2.5 раза, в том числе всех сфер жизни, жилья, газификации и т.д. (сегодня у нас прошло больше 19 лет после СССР при гораздо худших экономических результатах). Но с того, что люди помнили о 50-х годах, время при Брежневе воспринималось как застой. И когда последние свидетели 50-х умерли, прошло 40 лет, и теперь стало возможно вешать лапшу на уши и кричать, что советская система не работала! 

Второй момент источников дефицита. При капитализме люди могут купить товар только на имеющиеся у них деньги и если денег не хватает, то товар не продается. И если денег у людей нет, а товар на витринах есть, то возникает иллюзия изобилия! Но кап.система систематически порождает не изобилие, а дефицит денег у потребителя, выглядящий как изобилие!!! Товаров на рынке производится всегда больше, чем платежеспособный спрос. И все эти остатки нераскупленных товаров, разложенные везде, и образуют иллюзию изобилия при капитализме!!! 

Что можно было сделать Госплану, чтобы избавиться от дефицитов в СССР? 

Ему было достаточно увеличить торговую наценку. Но это же было народное социальное государство, которое не могло у трудящихся ничего отбирать. А что мы потом на съезде партии будем говорить? Поэтому было три вида продукции: социально значимая, та, что дотировалась государством (коммунальные услуги, многие продукты питания, все детские товары, бесплатная медицина и образование, одно из лучших в мире, а сейчас лучшее образование на Кубе – и это доказательство что советский способ производства лучше всего способствует развитию человеческих качеств!). 

И в 1985 году настала кульминация, была объявлена перестройка, началось печатание необеспеченных денег, количество которых каждый год росло. А в 1990 году вообще было напечатано необеспеченных денег на 20% больше, чем товаров на потребительском рынке, так что Павлову в 1991 году было что менять. В тот обмен был интересный факт, что наличных денег было обменяно больше, чем Госзнак официально напечатал. И это были не фальшивые банкноты. Как такое получилось? В 80-е годы на Госзнаке была выработана система допечатки денег помимо учета. Кто это сделал неизвестно, но факт остается фактом. И все эти необеспеченные деньги давили на потребительский рынок, когда теневики и торгаши покупали дефицитные товары в три и в десятеро дороже. Также в 80-е была открыта лазейка по официальной обналичке безналичных денег через молодежные и комсомольские МНТК, которым на счет зачислялись предприятиями безналичные деньги, а МНТК могли обналичивать эти деньги в банке без ограничений. Открыв эту дыру, открыли коррупцию и товарную нехватку. К этому ещё добавили самостоятельный выход предприятий на внешний рынок.

Многие смеялись над процессами 20-х и 30-х годов «над вредителями». Но вот в наше время Аэрофлот, который имел, до сих пор непревзойденный воздушный трафик внутри СССР, в 4 раза выше, чем летают сейчас. И этот Аэрофлот разделили на несколько сотен(!) компаний. И всю отрасль развалили. Как это было сделано, кем? Конкретным человеком. Задумано, реализовано, провернуто. Фамилия этого человека — Березовский. Он связан с западным спецслужбами, конкретно с МИ-6. Он шпион английский или нет? На этом фоне уже не кажутся смешными процессы 20-х и 30-х годов над Промпартией и прочими «вредителями». Вот скажите, Березовский развалили Аэрофлот на пользу Англии или просто так из своих каких-то побуждений? И сейчас проворачиваются дела еще гораздо хуже, страшнее и масштабнее, и людьми, которые связаны с западными спецслужбами. Взять того же Чубайса и даже не его чековую приватизацию, а только развал им единой энергосистемы РАО ЕЭС России. Всё тоже самое, что и с Аэрофлотом. В 80-х было и намеренное вредительство с организацией переизбытка товаров в одних местах и недостатком в других. В общем по дефицитам и накачке лишними деньгами, я думаю, все понятно. 

В общем, угроблен чисто экономически СССР был именно так. И мы живем сейчас в целом на том, что люди за двадцать сталинских лет успели сделать. И мы должны быть им за это благодарными, и этот задел оставляет нам исторический шанс. 

СССР показал, как люди могут работать на себя, без паразитов, без коррупции и воровства. Причем всё это было системно организовано. Никто за этим специально не следил! И там не надо было никаких антикоррупционных комитетов назначать. При этом советские деньги не были долгом.

Моя сокращённая и отредактированная запись с видео:

Многие до сих пор считают, что «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». А некоторые даже уверены в экономической целесообразности репрессий. Так ли это? Экономист, профессор РЭШ Андрей Маркевич с цифрами и графиками показывает, что на самом деле представляла собой плановая экономика. T&P записали главное.

Ностальгическая мифология

Выбор стереотипов, о которых я буду говорить, субъективен и связан с тем, что именно эти вопросы кажутся мне наиболее важными и интересными, кроме того, к их исследованию имеют отношение мои работы последних лет. Я выделил четыре мифа о советской экономике. Первые два касаются темпов роста:

• Советская плановая экономика показывала исключительно высокие темпы экономического роста — выше, чем где-либо и когда-либо. За счет этого общество быстро и эффективно развивалось.

• Сталинская форсированная индустриализация и принудительная коллективизация успешно превратила отсталую аграрную страну в индустриальную державу. Этот миф бытует в обществе в виде цитаты, которую ошибочно приписывают Черчиллю*: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой».

*

На самом деле это фраза польского и британского историка и публициста Исаака Дойчера, данная в искаженном виде: «The core of Stalin’s historic achievements consists in this, that he had found Russia working with wooden ploughs and is leaving her equipped with atomic piles». («Суть исторических достижений Сталина состоит в том, что он принял Россию с сохой, а оставляет ее с ядерными реакторами».) Manchester Guardian, 6 марта 1953 года

Два других стереотипа отражают работу системы без связи с макроэкономическими показателями:

• Советская экономика эффективно использовала нематериальные стимулы, включая принуждения и репрессии. Часто можно услышать, что при Сталине был порядок.

• Советская экономика развивалась на основе тщательно составленных планов.

Миф о темпах экономического роста

Откуда берутся цифры развития экономики в СССР и как связаны друг с другом официальные оценки и множество пересчетов экономистов и экономических историков? В основе всех пересчетов лежат цифры официальной опубликованной и архивной статистики. При этом в архивах нет каких-то секретных данных, которые отличались бы кардинально от официально опубликованных. Откуда же берется разница в оценках экономического роста? Она появляется в зависимости от методологии и того, как суммируются все эти дезагрегированные цифры в обобщенные показатели.

На результат влияют два фактора. Первый — какую концепцию вы используете. Можно пользоваться концепцией ВВП, которая с середины XX века принята во всем мире. Или же концепцией чистого материального продукта, которой пользовались в СССР. Второй вопрос — в том, какие цены вы рассматриваете — рыночные или плановые, какого года и т. д.

Чтобы получить цифры, сопоставимые с цифрами других стран, надо применять стандартную методику, которой пользуются в мире, в частности методику ООН. Тогда получится график, который показывает динамику ВВП на душу населения за 130 лет:

В среднем темпы роста в ХХ веке были около 2% ВВП на душу в год. На мировом уровне это неплохие показатели, но и не исключительно высокие. Если посчитать показатели роста для каждого отдельного периода, то получится таблица экономического развития:

Можно задаться вопросом: какой из этих периодов самый успешный?

Темпы роста в абсолютных показателях

Казалось бы, ответ очевиден: самый успешный — тот период, в который самые высокие темпы роста. Это годы НЭПа с темпом роста около 14–15% в средний год.

Но если вас интересует, в какой период правительственная политика была оптимальной и смогла достичь наилучших результатов в конкретных условиях, используя определенный набор ресурсов, ответ может быть другим. Важнейший вопрос здесь — по каким критериям сравнивать разные периоды?

Рост после падения

По таблице видно, что высокие темпы роста в годы НЭПа, в период первой послевоенной пятилетки и в 2000-е годы следуют за периодами сокращения ВВП. Поскольку восстановительный рост (запуск стоящих фабрик, восстановление разрушенного, перераспределение рабочей силы) всегда легче, становится ясно, что такой рост вряд ли может быть идеалом с точки зрения экономической политики.

Рост относительно долгосрочного тренда

Важно также понимать, как вы растете относительно долгосрочного тренда, насколько ваша экономическая политика лучше, чем экономическая политика ваших предшественников.

Например, с учетом наличия долгосрочного тренда меняется оценка сталинских пятилеток: главное, что было достигнуто в эти годы, — это возврат к тому тренду долгосрочного развития, который был у страны до Первой мировой войны.

Догоняющий рост

Если в начале рассматриваемого периода вы находитесь среди отстающих стран, то развиваться вам может быть легче за счет более продвинутых стран, откуда можно импортировать передовые технологии. Так и происходило в Российской империи перед революцией и в 1930-е годы в СССР.

Это верно и для плановых социалистических экономик — например, в послевоенный период. И для стран Западной Европы, и для социалистических стран в 1950–1989 годы есть обратная зависимость между темпами роста и уровнем начального развития. Бедные Румыния или Югославия демонстрировали более быстрые темпы роста, чем развитые Чехословакия или СССР. Но еще выше были темпы роста у капиталистических стран.

Рост относительно затраченных усилий и мирового тренда

Этот критерий говорит о том, насколько успешно вы использовали ваши факторы производства. Экономика СССР в плановый период в этом смысле сильно отличалась от других экономик. Существенно снизилась доля, шедшая на потребление: плановая экономика предпочитала больше тратить на инвестиции. Кому-то это может показаться нормальным — инвестировать сейчас ради потребления в будущем. Но Советский Союз имел другую структуру экономики, поэтому простое сравнение социалистических и несоциалистических стран по ВВП на душу населения, то есть по уровню жизни, невозможно.

Согласно международным данным по 103 странам за период с 1950 по 1989 год и учитывая затраты СССР, темпы роста были примерно на 2% ниже, чем они могли бы быть в других условиях. Об этом пишут Уильям Истерли и Стэнли Фишер в статье «Советский экономический упадок» (1995). 2% — это очень много, вполовину меньше того, что могло бы быть при тех же затратах. Авторы работы также показывают, что неэффективность использования ресурсов нарастала со временем.

Миф об индустриализации и коллективизации

Сторонники форсированной индустриализации и принудительной коллективизации в первую очередь говорят о 1930-х годах как о наиболее успешном периоде советской экономики. К концу означенного десятилетия в результате политики Сталина поменялась структура экономики: доля промышленности выросла в структуре ВВП до трети (перед первыми пятилетками она составляла около 20%):

Но чтобы оценить эти успехи, нужно посмотреть на эти же показатели в сравнительной перспективе. Индустриализация была глобальным феноменом с начала XIX века:

Первые 1800 лет н. э. ВВП в мире не менялся. Перелом случился после промышленной революции в Англии. По мере того как индустриализация распространялась на другие страны, развитие мира ускорялось, и Российская империя и СССР были частью этого процесса. Рост промышленности на треть в структуре экономики в период первых пятилеток похож на рост в Российской империи с 13% до 21%. Это наталкивает на вопрос: можно ли было достичь похожих или лучших результатов другим путем?

Этот вопрос давно обсуждается, и на него дают самые разные, порой противоположные ответы. Пример пессимистичного ответа — книга «От фермы к фабрике» (2003) Роберта Аллена, оптимистичного — работа «Был ли Сталин необходим?» (2017) Антона Черемухина, Михаила Голосова, Сергея Гуриева и Олега Цивинского. Аллен строит сложную модель советской экономики, учитывающую соотношения ее разных компонентов. Он пишет, что такие высокие темпы роста были достигнуты за счет того, что коллективизация и индустриализация перевели избыток рабочих рук в промышленность, и лучшего результата в других условиях достичь было бы сложно**.

**

Я высоко оцениваю и рекомендую обе эти работы, но аргументация и модель Аллена основана на тезисе об избытке рабочих рук в деревне. Неверность этого предположения доказывается своего рода естественным экспериментом Первой мировой войны, когда большое количество рабочих рук из деревни отправили в армию. Если бы аргумент Аллена был верен, мы бы видели отсутствие или очень слабое влияние мобилизации на сельское хозяйство в годы Первой мировой войны. Однако данные говорят о том, что к 1916 году из-за мобилизации уменьшились сельскохозяйственные площади. То есть избытка рабочих рук не было, и это подрывает все дальнейшие рассуждения Аллена.

Черемухин и соавторы строят модель общего равновесия для царского и советского периодов, а затем подставляют параметры одной модели в другую, устраивая своего рода соревнование на лучшие результаты. Авторы оценивают реальное среднее потребление в 1930-е годы и потребление в альтернативной реальности, которую они моделируют с помощью модели царской экономики. В итоге они приходят к выводу, что в период с 1928 по 1940 год благосостояние было бы выше на четверть, если бы была использована модель царского развития. В более долгосрочной перспективе модели показывают примерно то же самое.

Согласно Аллену, политику индустриализации и коллективизации можно было бы разделить. Без коллективизации результаты были бы еще лучше. Однако большинство экономических историков утверждают, что это две части одного и того же плана: политика коллективизации была важна для успеха политики индустриализации и давала три важных преимущества в ее проведении.

Во-первых, коллективизация позволяла контролировать снабжение городов. Индустриализация началась чуть раньше, чем коллективизация, и в самом начале столкнулась с проблемой хлебозаготовок: крестьяне без коллективизации не хотели торговать с городом.

Во-вторых, коллективизация за счет экспортирования хлеба дала ресурсы для инвестиций в промышленность.

В-третьих, не может быть быстрой индустриализации, если нет рабочих рук. Коллективизация в 1930-е годы ухудшила жизненный уровень в деревне и дала стимул для бегства в город, что с точки зрения правительства было плюсом (так индустриализация становилась дешевле). Цена такой политики — голод 1932–1933 годов, масштабы которого демографы и экономисты оценивают в 6–8 миллионов человек.

На эту тему тоже идут дебаты, но точнее ответить на вопрос о причине голода можно опять же количественно — обратившись к анализу коллективизации и смертности по регионам страны.

В первую очередь коллективизации подвергались хлебные регионы: Южный Урал, Волга, Западная и Восточная Сибирь, в наименьшей степени — нечерноземные области. К концу 1930-х годов везде были стопроцентные показатели, но в начале скорость коллективизации была разной. В 1933 году регионы, в большой степени подверженные коллективизации, показали более высокую смертность. Стопроцентная коллективизация увеличивала количество смертей на 60%.

Это результат простой парной регрессии, очень предварительный, и это лишь начало исследования, в котором нужно учесть и другие факторы. Тем не менее вряд ли эта связь между коллективизацией и голодом тогда пропадет.

Миф о Большом терроре

Когда говорят о цене коллективизации и индустриализации, помимо голода 1932–1933 годов часто говорят и о репрессиях и наказаниях. Трудно спорить с тем, что это была неотъемлемая часть советской системы. Несмотря на усилия историков, мы до сих пор не знаем точного числа репрессированных, но в любом случае речь идет о нескольких миллионах человек. Самые близкие данные, известные на данный момент, — это подсчеты «Мемориала»: более миллиона человек расстреляли, более четырех с половиной миллионов арестовали по контрреволюционным делам и отправили в ГУЛАГ. Всего через ГУЛАГ прошли более 15 миллионов, еще около шести миллионов — спецпоселенцы и т. д.

Если репрессии — необходимый метод достижения высоких экономических результатов, должна быть обратная зависимость между темпами роста и количеством наказаний. В работе «Repressions and Punishment Under Stalin» (2017) я задался вопросом, как выполнение планов советскими экономическими наркоматами и министерствами было связано с количеством наказаний со стороны министерств государственного контроля. Выяснилось, что действительно существует обратная связь между количеством наказаний (архивная информация) и процентом выполнения плана (официальные данные газеты «Правда»). Главный вопрос, однако, — как интерпретировать эту корреляцию? Кроме того, надо учитывать, что органы госконтроля накладывали мягкие наказания (выговоры и штрафы), поэтому даже если наказание было эффективным стимулом для советских менеджеров, это не было связано с массовыми репрессиями.

Большой террор — это политика, которую трудно обосновать экономически.

Роберт Дэвис в работе «Советская экономика и начало Большого террора» исследовал доклады разных министров, переписку Сталина с Кагановичем и «Бюллетени Госплана» — ежемесячное издание для служебного пользования, выходившее в 1930-е годы, следившее за состоянием советской экономики — за 1936 и 1937 год. Из 114 видов продукции по 89 было увеличение выпуска, 25 отраслей были проблемными (в основном в машиностроении). Так что ситуация накануне Большого террора не была удручающей, и вряд ли можно говорить о том, что у него были экономические причины. Напротив, 1937–1940 годы были более проблемными, чем 1934–1936. В промышленности особенно тяжелым был 1938 год: люди рапортовали с мест, что из-за репрессий не было менеджеров на предприятиях и появлялись проблемы в развитии. Таким образом, скорее всего, массовые репрессии — не следствие экономических трудностей, а причина. Большой террор оказал отрицательное действие на советскую экономику в предвоенный период.

Миф о плане

Идеальное научное планирование, о котором писали в советских учебниках, предполагало, что на каждую пятилетку правительство утверждает план, который потом детализируется и превращается в годовые квартальные месячные, декадные и даже ежедневные планы. С общесоюзного уровня он спускается ниже, на уровень наркоматов и предприятий. Каждое предприятие до начала планового периода имеет комплексный документ, где написано, сколько надо произвести, какие ресурсы будут использованы и откуда они придут. Все планы согласованы друг с другом, так как продукция одного предприятия используется другим.

Этот идеал плохо выполнялся на практике. Вышестоящие начальники не могли составить план без информации от подчиненных. Министры, несшие ответственность за выполнение планов, были активно вовлечены в процесс планирования, и у них возникали стимулы манипулировать информацией, чтобы добиться более легких планов и получить повышение.

В результате

процесс планирования и уточнения планов был бесконечным. Часто получалось, что экономические агенты работали без официально утвержденных планов, а лишь на основе их проектов.

Для предвоенных лет в советских архивах мне удалось найти всего один утвержденный план наркомата. В итоге возникала ситуация, которая описывается в позднесоветский период так: «Пятилетний план выполнен по сумме годовых». Это значит, что ситуация с пятилетним планом остается неизвестной, но путем пересмотра годовых планов (что могло произойти и в декабре) пятилетний план оказывался выполненным. С точки зрения стимулов и планирования как средства достижения наиболее эффективного распределения ресурсов это была проблемная система.

Таким образом, хотя абсолютные показатели советской экономики в среднем выглядели неплохо, с учетом изначального уровня и количества затрат эта система была скорее неэффективной. Политике коллективизации и индустриализации можно приписать голод 1932–1933 годов. Расчеты развития альтернативной ситуации показывают, что результаты могли бы быть как минимум не хуже. Принуждения и репрессии были неотъемлемой частью системы, но вопрос об их эффективности в экономике остается открытым. Наконец, советскую экономику стоит называть не плановой, а скорее командной: система могла мобилизовать ресурсы на конкретные задачи, но добиться систематического эффективного распределения ресурсов на основе планов было невозможно. Так что мифы и стереотипы, о которых мы сегодня говорили, следует скорректировать.

Литература

• Аллен Р. От фермы к фабрике. Новая интерпретация советской промышленной революции. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2013

• Дэвис Р. Советская экономика и начало большого террора // Экономическая история. Ежегодник. 2006. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2007

• Маркевич А. Была ли советская экономика плановой? Планирование в наркоматах в 1930-е гг. // Экономическая история. Ежегодник. 2003. Москва, Российская политическая энциклопедия, 2004

• Сталин И.В. Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения. «Правда» № 60 от 2 марта 1930 года.

• Castaneda Dower P., Markevich A. (2018). Labor Misallocation and Mass Mobilization Russian Agriculture during the Great War // Review of Economics and Statistics 100(2): 245–259

• Cheremukhin A, Golosov M., Guriev S., Tsyvinski A. Was Stalin Necessary for Russia’s Economic Development? // NBER Working paper 2013

• Davies, R.W., Harrison M., Wheatcroft S.G. (editors), The economic transformation of the Soviet Union, 1913–1945, Cambridge: Cambridge University Press, 1994

• Easterly W. and Fischer S. (1995). The Soviet Economic Decline, The World Bank Economic Review, 9(3): 341–371

• Markevich A., Harrison M. (2011). Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928, Journal of Economic History, 71(3): 672–703

• Markevich, A., Naumenko N., Qian N., Zhuravskaya E. (2019). The Causes of 1933 Famine in the Soviet Union. Working project

• Markevich, A. Repressions and Punishment Under Stalin in Eloranta J., Golson E., Markevich A. and Wolf N. (2017). Economic History of Warfare and State Formation. Springer

• Markevich, A., Steven N. State and Market in Russian Industrialization, 1870-2010 in O’Rourke, K. and Williamson J.G., eds. (2017), The Spread of Modern Manufacturing to the Periphery, 1870 to the Present, Oxford University Press: Oxford

• Vonyo T. and Markevich A. (2019). Chapter 10. Economic growth and structural development, 1945-1989. In Morris, Matthias (2019). The Economic History of Central, East and South-East Europe, 1800 to the Present Day. Routledge, forthcoming

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений.
Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции.
Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.