Руководство внешней политикой сша

The officially stated goals of the foreign policy of the United States of America, including all the bureaus and offices in the United States Department of State,^[1] as mentioned in the Foreign Policy Agenda of the Department of State, are «to build and sustain a more democratic, secure, and prosperous world for the benefit of the American people and the international community».^[2] The United States House Committee on Foreign Affairs states as some of its jurisdictional goals: «export controls, including nonproliferation of nuclear technology and nuclear hardware; measures to foster commercial interaction with foreign nations and to safeguard American business abroad; international commodity agreements; international education; protection of American citizens abroad; and expulsion».^[3] U.S. foreign policy and foreign aid have been the subject of much debate, praise, and criticism, both domestically and abroad.

Foreign policy development[edit]

Article Two of the United States Constitution grants power of foreign policy to the President of the United States, including powers to command the military, negotiate treaties, and appoint ambassadors. The Department of State carries out the president’s diplomatic policy while the Department of Defense carries out the president’s military policy. The Central Intelligence Agency is an independent agency responsible for gathering intelligence on foreign activity. Some checks and balances are applied to the president’s powers of foreign policy. Treaties negotiated by the president require ratification by the Senate to take force as United States law. The president’s ambassadorial nominations also require Senate approval before taking office. Military actions must first be approved by both chambers of Congress.

The Constitution grants Congress the power to approve the president’s picks for ambassadors and the power to declare war. The president is commander-in-chief of the United States Armed Forces. He appoints a secretary of state and ambassadors with the advice and consent of the Senate. The secretary acts similarly to a foreign minister, the primary conductor of state-to-state diplomacy.^{[citation needed]}

International law[edit]

Much of American foreign policy consists of international agreements made with other countries. Treaties are governed by the Treaty Clause of the United States Constitution. This clause dictates that the president negotiates treaties with other countries or political entities, and signs them. For a treaty to be ratified, it must be approved by the Committee on Foreign Relations and then be approved by at least two-thirds of the United States Senate in a floor vote. If approved, the United States exchanges the instruments of ratification with the relevant foreign states.^[4] In Missouri v. Holland, the Supreme Court ruled that the power to make treaties under the U.S. Constitution is a power separate from the other enumerated powers of the federal government, and hence the federal government can use treaties to legislate in areas which would otherwise fall within the exclusive authority of the states.^[5] Between 1789 and 1990, the Senate approved more than 1,500 treaties, rejected 21 and withdrew 85 without further action.^[6] As of 2019, 37 treaties were pending Senate approval.^[7]

In addition to treaties, the president can also make executive agreements. These agreements are made under the president’s power of setting foreign policy, but they are not ratified by the Senate and as a result are not legally binding. In contrast to most other nations, the United States regards treaties and executive agreements as legally distinct.^{[citation needed]} Congress may pass a resolution to enshrine an executive agreement into law, but the constitutionality of this action has been questioned.^[8]

The State Department has taken the position that the Vienna Convention on the Law of Treaties represents established law. Following ratification, the United States incorporates treaty law into the body of U.S. federal law. As a result, Congress can modify or repeal treaties after they are ratified. This can overrule an agreed-upon treaty obligation even if that is seen as a violation of the treaty under international law. Several U.S. court rulings confirmed this understanding, including Supreme Court decisions in Paquete Habana v. the United States (1900), and Reid v. Covert (1957), as well as a lower court ruling in Garcia-Mir v. Meese (1986).^{[citation needed]} As a result of the Reid v. Covert decision, the United States adds a reservation to the text of every treaty that says in effect that the United States intends to abide by the treaty but that if the treaty is found to be in violation of the Constitution, the United States legally is then unable to abide by the treaty since the American signature would be ultra vires.^[9]

Historical overview[edit]

The main trend regarding the history of U.S. foreign policy since the American Revolution is the shift from non-interventionism before and after World War I, to its growth as a world power and global hegemon during World War II and throughout the Cold War in the 20th century.^[10] Since the 19th century, U.S. foreign policy also has been characterized by a shift from the realist school to the idealistic or Wilsonian school of international relations.^[11] Over time, other themes, key goals, attitudes, or stances have been variously expressed by presidential ‘doctrines’.

18th century[edit]

Foreign policy themes were expressed considerably in George Washington’s farewell address; these included, among other things, observing good faith and justice towards all nations and cultivating peace and harmony with all, excluding both «inveterate antipathies against particular nations, and passionate attachments for others», «steer[ing] clear of permanent alliances with any portion of the foreign world», and advocating trade with all nations.^[12] Foreign policy in the first years of American independence constituted the balancing of relations with Great Britain and France. The Federalist Party supported Washington’s foreign policy and sought close ties with Britain, but the Democratic-Republican Party favored France.^[13] Under the Federalist government of John Adams, the United States engaged in conflict with France in the Quasi-War, but the rival Jeffersonians feared Britain and favored France in the 1790s, declaring the War of 1812 on Britain. Jeffersonians vigorously opposed a large standing army and any navy until attacks against American shipping by Barbary corsairs spurred the country into developing a navy, resulting in the First Barbary War in 1801.^[14]

19th century[edit]

American foreign policy was mostly peaceful and marked by steady expansion of its foreign trade during the 19th century.^{[citation needed]} As the Jeffersonians took power in the 1800s, they opposed a large standing army and any navy until attacks against American shipping by Barbary corsairs spurred the country into developing a naval force projection capability, resulting in the First Barbary War in 1801.^[14] The Louisiana Purchase in 1803 doubled the nation’s geographical area. The American policy of neutrality had caused tensions to rise with Britain in the Atlantic and with Native American nations in the frontier. This led to the War of 1812 and helped cement American foreign policy as independent of Europe.^[15]

In the 1820s, the Monroe Doctrine was established as the primary foreign policy doctrine of the United States, establishing Latin America as an American sphere of influence and rejecting European colonization in the region. The 1830s and 1840s were marked by increasing conflict with Mexico, exacerbated by the Texas annexation and culminating in the Mexican–American War in 1846. Following the war, the United States claimed much of what is now the Southwestern United States, and the Gadsden Purchase further expanded this territory. Relations with Britain continued to be strained as a result of border conflicts until they were resolved by the Webster–Ashburton Treaty in 1842. The Perry Expedition of 1853 led to Japan establishing relations with the United States.

The Diplomacy of the American Civil War emphasized preventing European involvement in the war. During the Civil War, Spain and France defied the Monroe Doctrine and expanded their colonial influence in the Dominican Republic and Mexico, respectively.^[16] The Alaska Purchase was negotiated with Russia in 1867 and the Newlands Resolution annexed Hawaii in 1898. The Spanish–American War took place during 1898, resulting in the United States claiming Guam, Puerto Rico, and the Philippines.

20th century[edit]

Following the Spanish–American War, the United States entered the 20th century as an emerging great power with colonies in the Caribbean and the Pacific. Under Theodore Roosevelt, the United States adopted the Roosevelt Corollary, which indicated American willingness to use its military strength to end conflicts and wrongdoings in Latin America. Following the independence of Panama, the United States and Panama negotiated the construction of the Panama Canal, during which time the Panama Canal Zone was placed under American jurisdiction. The United States established the Open Door Policy with China during this time as well. The 20th century was marked by two world wars in which Allied powers, along with the United States, defeated their enemies, and through this participation the United States increased its international reputation.

World War I and Interbellum[edit]

Entry into the First World War was a hotly debated issue in the 1916 presidential election.^[17]

In response to the Russian revolutions,

This section needs expansion. You can help by adding to it. (March 2023)

President Wilson’s Fourteen Points was developed from his idealistic Wilsonianism program of spreading democracy and fighting militarism to prevent future wars. It became the basis of the German Armistice (which amounted to a military surrender) and the 1919 Paris Peace Conference. The resulting Treaty of Versailles, due to European allies’ punitive and territorial designs, showed insufficient conformity with these points, and the U.S. signed separate treaties with each of its adversaries; due to Senate objections also, the U.S. never joined the League of Nations, which was established as a result of Wilson’s initiative. In the 1920s, the United States followed an independent course, and succeeded in a program of naval disarmament, and refunding the German economy. Operating outside the League it became a dominant player in diplomatic affairs. New York became the financial capital of the world,^[18] but the Wall Street Crash of 1929 hurled the Western industrialized world into the Great Depression. American trade policy relied on high tariffs under the Republicans, and reciprocal trade agreements under the Democrats, but in any case exports were at very low levels in the 1930s.^{[citation needed]}

World War II[edit]

The United States adopted a non-interventionist foreign policy from 1932 to 1938, but this position was challenged by the outbreak of World War II in 1939.^{[citation needed]} Franklin D. Roosevelt advocated strong support of the allies, establishing the United States as the Arsenal of Democracy by providing military equipment without entering the war. Following the attack on Pearl Harbor, the United States joined the allies as combatants in World War II.

Roosevelt mentioned four fundamental freedoms, which ought to be enjoyed by people «everywhere in the world»; these included the freedom of speech and religion, as well as freedom from want and fear. Roosevelt helped establish terms for a post-war world among potential allies at the Atlantic Conference; specific points were included to correct earlier failures, which became a step toward the United Nations. American policy was to threaten Japan, to force it out of China, and to prevent its attacking the Soviet Union. Japan reacted with an attack on Pearl Harbor in December 1941, and the United States was at war with Japan, Germany, and Italy. Instead of the loans given to allies in World War I, the United States provided Lend-Lease grants of $50,000,000,000. Working closely with Winston Churchill of Britain, and Joseph Stalin of the Soviet Union, Roosevelt sent his forces into the Pacific against Japan, then into North Africa against Italy and Germany, and finally into Europe starting with France and Italy in 1944 against the Germans. The American economy roared forward, doubling industrial production, and building vast quantities of airplanes, ships, tanks, munitions, and, finally, the atomic bomb. Much of the American war effort went to strategic bombers, which flattened the cities of Japan and Germany.^{[citation needed]}

Cold War[edit]

After the war, the U.S. rose to become the dominant economic power with broad influence in much of the world, with the key policies of the Marshall Plan and the Truman Doctrine. Almost immediately, two broad camps formed during the Cold War; one side was led by the U.S. and the other by the Soviet Union, but this situation also led to the establishment of the Non-Aligned Movement. This period lasted until almost the end of the 20th century and is thought to be both an ideological and power struggle between the two superpowers. The United States extended its influence in the years after World War II, enacting the Marshall Plan to support the reconstruction process in European countries and seeking to combat Communism through containment. This strategy of containment resulted in the Korean War and the Vietnam War. The Vietnam War in particular was highly controversial, and its perceived failures reduced popularity for foreign intervention in the United States.^[19] In 1991, the Soviet Union dissolved into separate nations, and the Cold War formally ended as the United States gave separate diplomatic recognition to the Russian Federation and other former Soviet states.^{[citation needed]}

In domestic politics, foreign policy was not usually a central issue. In 1945–1970, the Democratic Party took a strong anti-Communist line and supported wars in Korea and Vietnam. Then the party split with a strong, «dovish», pacifist element (typified by 1972 presidential candidate George McGovern). Many «hawks», advocates for war, joined the neoconservative movement and started supporting the Republicans—especially Reagan—based on foreign policy.^[20] Meanwhile, down to 1952 the Republican Party was split between an isolationist wing, based in the Midwest and led by Senator Robert A. Taft, and an internationalist wing based in the East and led by Dwight D. Eisenhower. Eisenhower defeated Taft for the 1952 nomination largely on foreign policy grounds. Since then the Republicans have been characterized by a hawkish and intense American nationalism, strong opposition to Communism, and strong support for Israel.^[21]

21st century[edit]

Following the end of the Cold War, the United States entered the 21st century as the sole superpower, though this status has been challenged by China, India, Russia, and the European Union.^[22] Substantial problems remain, such as climate change, nuclear proliferation, and the specter of nuclear terrorism.^{[citation needed]}

The September 11 attacks in 2001 caused a policy shift, in which America declared a «war on terror». The United States invaded Afghanistan in 2001 and invaded Iraq in 2003, emphasizing nation-building and the neutralization of terrorist threats in the Middle East. During the war on terror, the United States significantly expanded its military and intelligence capacities while also pursuing economic methods of targeting opposing governments. After a phased withdrawal from Iraq, In 2014, the Islamic State emerged as a major hostile power in the Middle East, and the United States led a military intervention in Iraq and Syria to combat it. The extended nature of American involvement in Iraq and Afghanistan has resulted in support for isolationism and reduced involvement in foreign conflicts.^[23]

In 2011, the United States led a NATO intervention in Libya. In 2013, disclosures of American surveillance programs revealed that United States intelligence policy included extensive global surveillance activities against foreign governments and citizens.^[24]

In 2017, diplomats from other countries developed new tactics to engage with President Donald Trump’s brand of American nationalism. Peter Baker of The New York Times reported on the eve of his first foreign trip as president that the global diplomatic community had devised a strategy of keeping interactions brief, complimenting him, and giving him something he can consider a victory.^[25] Before the Trump presidency, foreign policy in the U.S. was the result of bipartisan consensus on an agenda of strengthening its position as the number one power. That consensus has since fractured, with Republican and Democratic politicians increasingly calling for a more restrained approach.^[26] Foreign policy under the Trump administration involved heightened tensions with Iran, a trade war through increased tariffs, and a reduced role in international organizations.

The United States ended its wars in the Middle East with the withdrawal from Afghanistan in 2021.^[27] American foreign policy shifted to an increased focus on Russia following Russian election interference in 2016 and developments in the Russo-Ukrainian War.

Diplomatic policy[edit]

The diplomatic policy of the United States is created by the president and carried out by the Department of State. The department’s stated mission is to «protect and promote U.S. security, prosperity, and democratic values and shape an international environment in which all Americans can thrive.»^[28] Its objectives during the 2022-2026 period include renewing U.S. leadership, promoting global prosperity, strengthening democratic institutions, revitalizing the diplomatic workforce and institutions, and serving U.S. citizens abroad.^[29] As of 2022, the United States has bilateral relations with all but four United Nations members.^[30]

The United States government emphasizes human rights in foreign policy.^[31] Annual reports produced by the Department of State, such as «Advancing Freedom and Democracy» and the «Country Reports on Human Rights Practices», track the status of human rights around the world.^[32][33][34] The National Endowment for Democracy provides financial aid to promote democracy internationally.^[35]

International agreements[edit]

The United States is party to thousands of international agreements with other countries, territories, and international organizations. These include arms control agreements, human rights treaties, environmental protocols, and free trade agreements.^[36] Under the Compact of Free Association, the United States also maintains a relationship of free association with the countries of Micronesia, the Marshall Islands, and Palau, grants the United States military access to the countries in exchange for military protection, foreign aid, and access domestic American agencies.^[37]

The United States is a member of many international organizations. It is a founding member of the United Nations and holds a permanent seat on the United Nations Security Council. The United States is also a member of other global organizations, including the World Trade Organization. Regional organizations in which the United States is a member include NATO, Organization of American States, the Organization for Security and Co-operation in Europe, the United States–Mexico–Canada Agreement, and the Asia-Pacific Economic Cooperation. As the largest economy in the world, the United States is also a member of organizations for the most developed nations, including the OECD, the Group of Seven, and the G20.

Non-participation in multi-lateral agreements[edit]

The United States notably does not participate in various international agreements adhered to by almost all other industrialized countries, by almost all the countries of the Americas, or by almost all other countries in the world. With a large population and economy, on a practical level this can undermine the effect of certain agreements,^[38][39] or give other countries a precedent to cite for non-participation in various agreements.^[40]

In some cases the arguments against participation include that the United States should maximize its sovereignty and freedom of action, or that ratification would create a basis for lawsuits that would treat American citizens unfairly.^[41] In other cases, the debate became involved in domestic political issues, such as gun control, climate change, and the death penalty.^{[citation needed]}

Examples include:

• Versailles Treaty and the League of Nations covenant (in force 1920–45, signed but not ratified)
• International Covenant on Civil and Political Rights (took effect in 1976, ratified with substantial reservations)
• International Covenant on Economic, Social and Cultural Rights (took effect in 1976, signed but not ratified)
• American Convention on Human Rights (took effect in 1978)
• Convention on the Elimination of All Forms of Discrimination against Women (took effect in 1981, signed but not ratified)
• Convention on the Rights of the Child (took effect in 1990, signed but not ratified)
• United Nations Convention on the Law of the Sea (took effect in 1994)
• Comprehensive Nuclear-Test-Ban Treaty (signed in 1996 but never ratified and never took effect)
• Mine Ban Treaty (took effect in 1999)
• International Criminal Court (took effect in 2002)
• Kyoto Protocol (in force 2005–12, signed but not ratified)
• Optional Protocol to the Convention against Torture (took effect in 2006)
• Convention on the Rights of Persons with Disabilities (took effect in 2008, signed but not ratified)
• Convention on Cluster Munitions (took effect in 2010)
• International Convention for the Protection of All Persons from Enforced Disappearance (took effect in 2010)
• Arms Trade Treaty (took effect in 2014)
• Other human rights treaties

Foreign aid[edit]

Foreign assistance is a core component of the State Department’s international affairs budget, and aid is considered an essential instrument of U.S. foreign policy.^[42] There are four major categories of non-military foreign assistance: bilateral development aid, economic assistance supporting U.S. political and security goals, humanitarian aid, and multilateral economic contributions (for example, contributions to the World Bank and International Monetary Fund).^{[43][failed verification]} In absolute dollar terms, the United States government is the largest international aid donor.^[42] The United States Agency for International Development (USAID) manages the bulk of bilateral economic assistance, while the Treasury Department handles most multilateral aid.^[44] Foreign aid is a highly partisan issue in the United States, with liberals, on average, supporting foreign aid much more than conservatives do.^[45]

The United States first began distributing regular foreign aid in the aftermath of World War II and the onset of the Cold War. Foreign aid has been used to foster closer relations with foreign nations, strengthen countries that could potentially become future allies and trading partners, and provide assistance for people of countries most in need. American foreign aid contributed to the Green Revolution in the 1960s and the democratization of Taiwan and Colombia.^[46] Since the 1970s, issues of human rights have become increasingly important in American foreign policy, and several acts of Congress served to restrict foreign aid from governments that «engage in a consistent pattern of gross violations of internationally recognized human rights».^[47][48] In 2011, President Obama instructed agencies to consider LGBT rights when issuing financial aid to foreign countries.^[49] In the 2019 fiscal year, the United States spent $39.2 billion in foreign aid, constituting less than one percent of the federal budget.^[50]

War on Drugs[edit]

United States foreign policy is influenced by the efforts of the U.S. government to control imports of illicit drugs, including cocaine, heroin, methamphetamine, and cannabis. This is especially true in Latin America, a focus for the U.S. War on Drugs. Those efforts date back to at least 1880, when the U.S. and China completed an agreement that prohibited the shipment of opium between the two countries.^{[citation needed]}

Over a century later, the Foreign Relations Authorization Act requires the President to identify the major drug transit or major illicit drug-producing countries. In September 2005,^[51] the following countries were identified: Bahamas, Bolivia, Brazil, Burma, Colombia, Dominican Republic, Ecuador, Guatemala, Haiti, India, Jamaica, Laos, Mexico, Nigeria, Pakistan, Panama, Paraguay, Peru and Venezuela. Two of these, Burma and Venezuela are countries that the U.S. considers to have failed to adhere to their obligations under international counternarcotics agreements during the previous 12 months. Notably absent from the 2005 list were Afghanistan, the People’s Republic of China and Vietnam; Canada was also omitted in spite of evidence that criminal groups there are increasingly involved in the production of MDMA destined for the United States and that large-scale cross-border trafficking of Canadian-grown cannabis continues. The U.S. believes that the Netherlands are successfully countering the production and flow of MDMA to the U.S.^{[citation needed]}

Regional diplomacy[edit]

This section needs expansion. You can help by adding to it. (June 2022)

Africa[edit]

American involvement with Africa has historically been limited. During the war on terror, the United States increased its activities in Africa to fight terrorism in conjunction with African countries as well as to support democracy in Africa through the Millennium Challenge Corporation. Africa has also been the subject of competition between American and Chinese investment strategies.^[52] In 2007 the U.S. was Sub-Saharan Africa’s largest single export market accounting for 28% of exports (second in total to the EU at 31%). 81% of U.S. imports from this region were petroleum products.^[53]

Asia[edit]

America’s relations with Asia have tended to be based on a «hub and spoke» model instead of multilateral relations, using a series of bilateral relationships where states coordinate with the United States instead of through a unified bloc.^[54] On May 30, 2009, at the Shangri-La Dialogue, Defense Secretary Robert M. Gates urged the nations of Asia to build on this hub and spoke model as they established and grew multilateral institutions such as ASEAN, APEC and the ad hoc arrangements in the area.^[55] In 2011, Gates said the United States must serve as the «indispensable nation», for building multilateral cooperation.^[56] As of 2022, the Department of Defense considers China to be the greatest threat to the policy goals of the United States.^[57]

Canada[edit]

Canada has historically been a close ally to the United States, and their foreign policies often work in conjunction. The armed forces of Canada and the United States have a high level of interoperability, and domestic air force operations have been fully integrated between the two countries through NORAD.^[58] Almost all of Canada’s energy exports go to the United States, making it the largest foreign source of U.S. energy imports; Canada is consistently among the top sources for U.S. oil imports, and it is the largest source of U.S. natural gas and electricity imports.^[59] Trade between the United States and Canada as well as Mexico is facilitated through the USMCA.

Europe[edit]

The United States has close ties with the European Union, and it is a member of NATO along with several European countries. The United States has close relations with most countries of Europe. Much of American foreign policy has involved combating the Soviet Union in the 20th century and Russia in the 21st century.

Latin America[edit]

The Monroe Doctrine has historically made up the foreign policy of the United States in regard to Latin America. Under this policy, the United States would consider Latin America to be under its sphere of influence and defend Latin American countries from European hostilities. The United States was heavily involved in the politics of Panama during the early-20th century in order to construct the Panama Canal. Cuba was an ally of the United States following its independence, but it was identified as a major national security threat following the Cuban Revolution; Cuba–United States relations remain poor.

Middle East[edit]

The Middle East region was first proclaimed to be of national interest to the United States during World War II, and relations were secured with Saudi Arabia to secure additional oil supplies.^[60] The Middle East continued to be regarded as an area of vital importance to the United States during the Cold War, and American containment policy emphasized preventing Soviet influence from taking hold in the Middle East.^[61] The Truman Doctrine, the Eisenhower Doctrine, and the Nixon Doctrine all played roles in the formulation of the Carter Doctrine, which stated that the United States would use military force if necessary to defend its national interests in the Persian Gulf region.^[62] Carter’s successor, President Ronald Reagan, extended the policy in October 1981 with the Reagan Doctrine, which proclaimed that the United States would intervene to protect Saudi Arabia, whose security was threatened after the outbreak of the Iran–Iraq War.^[63] During the war on terror, the United States increased its involvement in the region; some analysts have argued that the implementation of the Carter Doctrine and the Reagan Doctrine also played a role in the outbreak of the 2003 Iraq War.^{[64][65][66][67]}

Two-thirds of the world’s proven oil reserves are estimated to be found in the Persian Gulf,^[68][69] and the United States imports oil from several Middle Eastern countries. While its imports have exceeded domestic production since the early 1990s, new hydraulic fracturing techniques and discovery of shale oil deposits in Canada and the American Dakotas offer the potential for increased energy independence from oil exporting countries such as OPEC.^[70]

Oceania[edit]

Australia and New Zealand are close allies of the United States. Together, the three countries compose the ANZUS collective security agreement. The United States and the United Kingdom also have a separate agreement, AUKUS, with Australia. After it captured the islands from Japan during World War II, the United States administered the Trust Territory of the Pacific Islands from 1947 to 1986 (1994 for Palau). The Northern Mariana Islands became a U.S. territory (part of the United States), while Federated States of Micronesia, the Marshall Islands, and Palau became independent countries. Each has signed a Compact of Free Association that gives the United States exclusive military access in return for U.S. defense protection and conduct of military foreign affairs (except the declaration of war) and a few billion dollars of aid. These agreements also generally allow citizens of these countries to live and work in the United States with their spouses (and vice versa), and provide for largely free trade. The federal government also grants access to services from domestic agencies, including the Federal Emergency Management Agency, National Weather Service, the United States Postal Service, the Federal Aviation Administration, the Federal Communications Commission, and U.S. representation to the International Frequency Registration Board of the International Telecommunication Union.^{[citation needed]}

Defense policy[edit]

Defense policy of the United States is established by the president under the role of commander-in-chief, and it is carried out by the Department of Defense and the Department of Homeland Security. As of 2022, the stated objective of the Department of Defense is to deter attacks against the United States and its allies in order to protect the American people, expand America’s prosperity, and defend democratic values. The department recognizes China as the greatest foreign threat to the United States, with Russia, North Korea, Iran, and violent extremist organizations recognized as other major foreign threats.^[57] Most American troops stationed in foreign countries operate in non-combat roles. As of 2021, about 173,000 troops are deployed in 159 countries. Japan, Germany, and South Korea are host to the largest numbers of American troops due to continued military cooperation following World War II and the Korean War.^[71] The United States has not been involved in a major war since the conclusion of the War in Afghanistan in 2021, though American forces continue to operate against terrorist groups in the Middle East and Africa through the Authorization for Use of Military Force of 2001.^[27] The United States also provides billions of dollars of military aid to allied countries each year.^[72]

The Constitution of the United States requires that Congress authorize any military conflict initiated by the president. This has been carried out through formal declarations of war, Congressional authorizations without formal declaration, and through United Nations Security Council Resolutions that are legally recognized by Congress. The War Powers Resolution of 1973 limited the ability of the president to use the military without Congressional authorization. Prior to 2001, 125 instances of American presidents using military force without Congressional authorization had been identified.^[73] Since 2001, the Authorization for Use of Military Force of 2001 (AUMF) has granted the president the power to engage in military conflict with any country, organization, or person that was involved in carrying out the September 11 attacks. American presidents have since interpreted the AUMF to authorize military campaigns against terrorist groups associated with Al-Qaeda in several countries.^[74]

Alliances and partnerships[edit]

The Department of Defense considers cooperation with American allies and partners to be «critical» to achieving American defense objectives.^[57] The department makes a distinction between alliances, which are formal military agreements between countries through a treaty, and strategic partnerships, which are military cooperation agreements that aren’t bound by specific terms.^[75] The United States military works in cooperation with many national governments, and the United States has approximately 750 military bases in at least 80 different countries.^[71] In addition to military agreements, the United States is a member of multiple international disarmament organizations, including the International Atomic Energy Agency and the Organisation for the Prohibition of Chemical Weapons.

The United States is a founding member of NATO, an alliance of 29 North American and European nations formed to defend Western Europe against the Soviet Union during the Cold War. Under the NATO charter, the United States legally recognizes any attack on a NATO member as an attack on all NATO members. The United States is also a founding member of the Inter-American Treaty of Reciprocal Assistance, an alliance of 19 North and South American nations. The United States is one of the three members of ANZUS, along with Australia and New Zealand, and it also has military alliances with Japan, South Korea, the Philippines, and Thailand.^[76] Under the Compact of Free Association, the United States is responsible for the defense of Micronesia, the Marshall Islands, and Palau.^[37] The United States has also designated several countries as major non-NATO allies. These are countries that are not members of NATO but are granted certain privileges in regard to defense trade and security cooperation, including eligibility for certain trade deals and research collaboration. The president is empowered to designate additional foreign countries as major non-NATO allies.^[77]

Since it became a superpower in the mid-20th century, the United States has primarily carried out defense operations by leading and participating in multilateral coalitions. These coalitions may be constructed around existing defensive alliances, such as NATO, or through separate coalitions constructed through diplomatic negotiations and acting in a common interest. The United States has not engaged in unilateral military action since the invasion of Panama in 1989.^[78] United States military action may take place in accordance with or in opposition to the wishes of the United Nations. The United States has opposed the expansion of United Nations peacekeeping beyond its previous scope, instead supporting the use of multilateral coalitions in hostile countries and territories.^[79]

Military aid[edit]

The U.S. provides military aid through many channels, including direct funding, support for training, or distribution of military equipment. Military aid spending has varied over time, with spending reaching as high as $35 billion in 1952, adjusted for inflation.^[72] The United States established a cohesive military aid policy during World War II, when the Lend-Lease program was implemented to support the Allied powers. After the war, the United States continued to provide military aid in line with other foreign aid programs to support American allies. Programs such as Foreign Military Financing and Foreign Military Sales oversee distribution of military aid.

According to a 2016 report by the Congressional Research Service, the U.S. topped the market in global weapon sales for 2015, with $40 billion sold. The largest buyers were Qatar, Egypt, Saudi Arabia, South Korea, Pakistan, Israel, the United Arab Emirates and Iraq.^[80] In 2020, the United States distributed $11.6 billion in military aid, the lowest since 2004. Military aid is one of the main forms of foreign aid, with 23% of American foreign aid in 2020 taking the form of military aid. Afghanistan was the primary recipient of American military aid in the 2010s. In 2022, military aid policy in the United States shifted from Afghanistan to Ukraine following the end of the War in Afghanistan and the Russian invasion of Ukraine.^[72] As of 2021, the United States has military bases in at least 80 countries.^[71]

The table below outlines the ten largest recipients of United States military aid in 2020 and their estimated aid in billions.^[72]

Recipient	Military aid 2020 (USD Billions)
Israel	3.30
Afghanistan	2.76
Egypt	1.30
Iraq	0.5481
Jordan	0.5040
Ukraine	0.2840
Lebanon	0.2445
Philippines	0.1651
Somalia	0.1384
Tunisia	0.1021

Missile defense[edit]

The Strategic Defense Initiative (SDI) was a proposal by U.S. President Ronald Reagan on March 23, 1983^[81] to use ground and space-based systems to protect the United States from attack by strategic nuclear ballistic missiles,^[82] later dubbed «Star Wars».^[83] The initiative focused on strategic defense rather than the prior strategic offense doctrine of mutual assured destruction (MAD). Though it was never fully developed or deployed, the research and technologies of SDI paved the way for some anti-ballistic missile systems of today.^[84]

In February 2007, the U.S. started formal negotiations with Poland and Czech Republic concerning construction of missile shield installations in those countries for a Ground-Based Midcourse Defense system^[85] (in April 2007, 57% of Poles opposed the plan).^[86] According to press reports, the government of the Czech Republic agreed (while 67% Czechs disagree)^[87] to host a missile defense radar on its territory while a base of missile interceptors is supposed to be built in Poland.^[88][89]

Russia threatened to place short-range nuclear missiles on the Russia’s border with NATO if the United States refuses to abandon plans to deploy 10 interceptor missiles and a radar in Poland and the Czech Republic.^[90][91] In April 2007, Putin warned of a new Cold War if the Americans deployed the shield in Central Europe.^[92] Putin also said that Russia is prepared to abandon its obligations under an Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty of 1987 with the United States.^[93]

On August 14, 2008, the United States and Poland announced a deal to implement the missile defense system in Polish territory, with a tracking system placed in the Czech Republic.^[94] «The fact that this was signed in a period of very difficult crisis in the relations between Russia and the United States over the situation in Georgia shows that, of course, the missile defense system will be deployed not against Iran but against the strategic potential of Russia», Dmitry Rogozin, Russia’s NATO envoy, said.^[85][95]

Keir A. Lieber and Daryl G. Press, argue in Foreign Affairs that U.S. missile defenses are designed to secure Washington’s nuclear primacy and are chiefly directed at potential rivals, such as Russia and China. The authors note that Washington continues to eschew nuclear first strike and contend that deploying missile defenses «would be valuable primarily in an offensive context, not a defensive one; as an adjunct to a US First Strike capability, not as a stand-alone shield»:

If the United States launched a nuclear attack against Russia (or China), the targeted country would be left with only a tiny surviving arsenal, if any at all. At that point, even a relatively modest or inefficient missile defense system might well be enough to protect against any retaliatory strikes.^[96]

This analysis is corroborated by the Pentagon’s 1992 Defense Planning Guidance (DPG), prepared by then Secretary of Defense Richard Cheney and his deputies. The DPG declares that the United States should use its power to «prevent the reemergence of a new rival» either on former Soviet territory or elsewhere. The authors of the Guidance determined that the United States had to «Field a missile defense system as a shield against accidental missile launches or limited missile strikes by ‘international outlaws'» and also must «Find ways to integrate the ‘new democracies’ of the former Soviet bloc into the U.S.-led system». The National Archive notes that Document 10 of the DPG includes wording about «disarming capabilities to destroy» which is followed by several blacked out words. «This suggests that some of the heavily excised pages in the still-classified DPG drafts may include some discussion of preventive action against threatening nuclear and other WMD programs.»^[97]

Robert David English, writing in Foreign Affairs, observes that the DPG’s second recommendation has also been proceeding on course. «Washington has pursued policies that have ignored Russian interests (and sometimes international law as well) in order to encircle Moscow with military alliances and trade blocs conducive to U.S. interests.»^[98]

Exporting democracy[edit]

Studies have been devoted to the historical success rate of the U.S. in exporting democracy abroad. Some studies of American intervention have been pessimistic about the overall effectiveness of U.S. efforts to encourage democracy in foreign nations.^[99] Until recently, scholars have generally agreed with international relations professor Abraham Lowenthal that U.S. attempts to export democracy have been «negligible, often counterproductive, and only occasionally positive».^[100][101] Other studies find U.S. intervention has had mixed results,^[99] and another by Hermann and Kegley has found that military interventions have improved democracy in other countries.^[102]

Intelligence policy[edit]

Intelligence policy is developed by the president and carried out by the United States Intelligence Community, led by the Director of National Intelligence. The Intelligence Community includes 17 offices and bureaus within various executive departments as well as the Central Intelligence Agency.^[103][104] Its stated purpose is to utilize insights, protected information, and understanding of adversaries to advance national security, economic strength, and technological superiority.^[105]

The Intelligence Community provides support for all diplomatic and military action undertaken by the United States and serves to inform government and military decision-making, as well as collecting and analyzing global economic and environmental information. The primary functions of the Intelligence Community are the collection and analysis of information, and it is responsible for collecting information on foreign subjects that is not available publicly or through diplomatic channels. Collection of information typically takes the form of signals intelligence, imagery intelligence, and human intelligence. Information collected by American intelligence is used to counter foreign intelligence, terrorism, narcotics trafficking, WMD proliferation, and international organized crime.^[106]

Counterintelligence[edit]

The Intelligence Community is responsible for counterintelligence to protect the United States from foreign intelligence services. The Central Intelligence Agency is responsible for counterintelligence activities abroad, while the Federal Bureau of Investigation is responsible for combating foreign intelligence operations in the United States. The goal of American counterintelligence is to protect classified government information as well as trade secrets of American industry. Offensive counterintelligence operations undertaken by the United States include recruiting foreign intelligence agents, monitoring suspected foreign agents, and collecting information on the intentions of foreign intelligence services, while defensive counterintelligence operations include investigating suspected cases of espionage and producing analyses of foreign intelligence threats.^[106]

Counterintelligence operations in the United States began when the Espionage Act of 1917 was used to prosecute German infiltrators and saboteurs during World War I. Today, counterintelligence is applied in the United States as a tool of national security. Due to its global influence, the United States is considered to be the world’s greatest target for intelligence operations. Terrorists, tyrants, foreign adversaries, and economic competitors have all been found to engage in «a range of intelligence activities» directed against the United States. Terrorist organizations such as al Qaeda have been found to employ intelligence practices similar to those of foreign powers, and American counterintelligence operations play a significant role in counterterrorism.^[107]

Covert action[edit]

In addition to intelligence gathering, the Central Intelligence Agency is authorized by the National Security Act of 1947 to engage in covert action. Covert action is undertaken to influence conditions in foreign countries without evidence of American involvement. This may include enacting propaganda campaigns, offering support to factions within a country, providing logistical assistance to foreign governments, or disrupting illegal activities. The use of covert action is controversial within the Intelligence Community due to the potential harm to foreign relations and public image, but most individuals involved in American intelligence cite it as an «essential» option to prevent terrorism, drug trafficking, and the proliferation of weapons of mass destruction.^[106]

Examples of covert involvement in regime change[edit]

United States foreign policy also includes covert actions to topple foreign governments that have been opposed to the United States. According to J. Dana Stuster, writing in Foreign Policy, there are seven «confirmed cases» where the U.S.—acting principally through the Central Intelligence Agency (CIA), but sometimes with the support of other parts of the U.S. government, including the Navy and State Department—covertly assisted in the overthrow of a foreign government: Iran in 1953, Guatemala in 1954, Congo in 1960, the Dominican Republic in 1961, South Vietnam in 1963, Brazil in 1964, and Chile in 1973. Stuster states that this list excludes «U.S.-supported insurgencies and failed assassination attempts» such as those directed against Cuba’s Fidel Castro, as well as instances where U.S. involvement has been alleged but not proven (such as Syria in 1949).^[108]

In 1953 the CIA, working with the British government, initiated Operation Ajax against the Prime Minister of Iran Mohammad Mossadegh who had attempted to nationalize Iran’s oil, threatening the interests of the Anglo-Persian Oil Company. This had the effect of restoring and strengthening the authoritarian monarchical reign of Shah Mohammad Reza Pahlavi.^[109] In 1957, the CIA and Israeli Mossad aided the Iranian government in establishing its intelligence service, SAVAK, later blamed for the torture and execution of the regime’s opponents.^[110][111]

A year later, in Operation PBSuccess, the CIA assisted the local military in toppling the democratically elected left-wing government of Jacobo Árbenz in Guatemala and installing the military dictator Carlos Castillo Armas. The United Fruit Company lobbied for Árbenz’s overthrow as his land reforms jeopardized their land holdings in Guatemala, and painted these reforms as a communist threat. The coup triggered a decades long civil war which claimed the lives of an estimated 200,000 people (42,275 individual cases have been documented), mostly through 626 massacres against the Maya population perpetrated by the U.S.-backed Guatemalan military.^{[112][113][114][115]} An independent Historical Clarification Commission found that U.S. corporations and government officials «exercised pressure to maintain the country’s archaic and unjust socio-economic structure»,^[113] and that U.S. military assistance had a «significant bearing on human rights violations during the armed confrontation».^[116]

During the massacre of at least 500,000 alleged communists in 1960s Indonesia, U.S. government officials encouraged and applauded the mass killings while providing covert assistance to the Indonesian military which helped facilitate them.^{[117][118][119][120][121]} This included the U.S. Embassy in Jakarta supplying Indonesian forces with lists of up to 5,000 names of suspected members of the Communist Party of Indonesia (PKI), who were subsequently killed in the massacres.^{[122][123][124][125]} In 2001, the CIA attempted to prevent the publication of the State Department volume Foreign Relations of the United States, 1964–1968, which documents the U.S. role in providing covert assistance to the Indonesian military for the express purpose of the extirpation of the PKI.^{[121][126][127]} In July 2016, an international panel of judges ruled the killings constitute crimes against humanity, and that the US, along with other Western governments, were complicit in these crimes.^[128]

In 1970, the CIA worked with coup-plotters in Chile in the attempted kidnapping of General René Schneider, who was targeted for refusing to participate in a military coup upon the election of Salvador Allende. Schneider was shot in the botched attempt and died three days later. The CIA later paid the group $35,000 for the failed kidnapping.^[129][130]

According to one peer-reviewed study, the U.S. intervened in 81 foreign elections between 1946 and 2000.^[131][132]

The failed 1961 CIA Bay of Pigs Invasion in Cuba was an attempt by the U.S. government to overthrow a regime.^[133][134] Not only did this cause a diplomatic embarrassment, it also damaged the CIA’s credibility internationally.^[135]

Public image[edit]

United States foreign policy has been the subject of debate, receiving praise and criticism domestically and abroad. As of 2019, public opinion in the United States is closely divided on American involvement in world affairs. 53% of Americans wish for the United States to be active in world affairs, while 46% of Americans wish for less involvement overseas. American involvement in the global economy is received more positively by the American people, with 73% considering it to be a «good thing».^[136]

Global opinion[edit]

Overall, the United States is viewed positively by the rest of the world. The Eurasia Group Foundation reported that as of 2021, 85% of respondents from 10 countries have a favorable opinion of the United States and 81% favor American hegemony over Chinese hegemony. Those with an unfavorable view of the United States most commonly cited interventionism, and in particular the War in Afghanistan, as their reason. It was also found that the exercise of soft power increased favorable opinions while the exercise of hard power decreased favorable opinions. Citizens of Brazil, Nigeria, and India were found to have more favorable opinions of the United States, while citizens of China and Germany were found to have less favorable opinions of the United States.^[137]

International opinion about the US has often changed with different executive administrations. For example, in 2009, the French public favored the United States when President Barack Obama (75% favorable) replaced President George W. Bush (42%). After President Donald Trump took the helm in 2017, French public opinion about the US fell from 63% to 46%. These trends were also seen in other European countries.^[138]

Many democracies have voluntary military ties with the United States. See NATO, ANZUS, U.S.-Japan Security Treaty, Mutual Defense Treaty with South Korea, and Major non-NATO ally. Those nations with military alliances with the U.S. can spend less on the military since they can count on U.S. protection. This may give a false impression that the U.S. is less peaceful than those nations.^[139][140] A 2013 global poll in 65 countries found that the United States is perceived as the biggest threat to world peace, with 24% of respondents identifying it as such. A majority of Russian respondents named the United States as the greatest threat, as well as significant minorities in China, Bosnia and Herzegovina, Argentina, Greece, Turkey, and Pakistan.^[141]

Foreign intervention[edit]

Empirical studies (see democide) have found that democracies, including the United States, have killed much fewer civilians than dictatorships.^[142][143] Media may be biased against the U.S. regarding reporting human rights violations. Studies have found that The New York Times coverage of worldwide human rights violations predominantly focuses on the human rights violations in nations where there is clear U.S. involvement, while having relatively little coverage of the human rights violations in other nations.^[144][145] For example, the bloodiest war in recent time, involving eight nations and killing millions of civilians, was the Second Congo War, which was almost completely ignored by the media.^{[citation needed]}

Journalists and human rights organizations have been critical of US-led airstrikes and targeted killings by drones which have in some cases resulted in collateral damage of civilian populations.^{[146][147][148]} In early 2017, the U.S. faced criticism from some scholars, activists and media outlets for dropping 26,171 bombs on seven countries throughout 2016: Syria, Iraq, Afghanistan, Libya, Yemen, Somalia and Pakistan.^{[149][150][151]}

Research on the democratic peace theory has generally found that democracies, including the United States, have not made war on one another. There have been U.S. support for coups against some democracies, but for example Spencer R. Weart argues that part of the explanation was the perception, correct or not, that these states were turning into Communist dictatorships. Also important was the role of rarely transparent United States government agencies, who sometimes mislead or did not fully implement the decisions of elected civilian leaders.^[152]

Critics from the left cite episodes that undercut leftist governments or showed support for Israel. Others cite human rights abuses and violations of international law. Critics have charged that the U.S. presidents have used democracy to justify military intervention abroad.^[153][154] Critics also point to declassified records which indicate that the CIA under Allen Dulles and the FBI under J. Edgar Hoover aggressively recruited more than 1,000 Nazis, including those responsible for war crimes, to use as spies and informants against the Soviet Union in the Cold War.^[155][156]

Studies have been devoted to the historical success rate of the U.S. in exporting democracy abroad. Some studies of American intervention have been pessimistic about the overall effectiveness of U.S. efforts to encourage democracy in foreign nations.^[99] Some scholars have generally agreed with international relations professor Abraham Lowenthal that U.S. attempts to export democracy have been «negligible, often counterproductive, and only occasionally positive».^[100][101] Other studies find U.S. intervention has had mixed results,^[99] and another by Hermann and Kegley has found that military interventions have improved democracy in other countries.^[102]

America’s history of non-intervention has been criticized as well. In his World Policy Journal review of Bill Kauffman’s 1995 book America First! Its History, Culture, and Politics, Benjamin Schwartz described America’s history of isolationism as a «tragedy» and being rooted in Puritan thinking.^[157]

Today the U.S. states that democratic nations best support U.S. national interests. According to the U.S. State Department, «Democracy is the one national interest that helps to secure all the others. Democratically governed nations are more likely to secure the peace, deter aggression, expand open markets, promote economic development, protect American citizens, combat international terrorism and crime, uphold human and worker rights, avoid humanitarian crises and refugee flows, improve the global environment, and protect human health.»^[158] According to former U.S. President Bill Clinton, «Ultimately, the best strategy to ensure our security and to build a durable peace is to support the advance of democracy elsewhere. Democracies don’t attack each other.»^[159] In one view mentioned by the U.S. State Department, democracy is also good for business. Countries that embrace political reforms are also more likely to pursue economic reforms that improve the productivity of businesses. Accordingly, since the mid-1980s, under President Ronald Reagan, there has been an increase in levels of foreign direct investment going to emerging market democracies relative to countries that have not undertaken political reforms.^[160] Leaked cables in 2010 suggested that the «dark shadow of terrorism still dominates the United States’ relations with the world».^[161]

The United States officially maintains that it supports democracy and human rights through several tools.^[31] Examples of these tools are as follows:

• A published yearly report by the State Department entitled «Advancing Freedom and Democracy»,^[32] issued in compliance with ADVANCE Democracy Act of 2007 (earlier the report was known as «Supporting Human Rights and Democracy: The U.S. Record» and was issued in compliance with a 2002 law).^[33]
• A yearly published «Country Reports on Human Rights Practices».^[34]
• In 2006 (under President George W. Bush), the United States created a «Human Rights Defenders Fund» and «Freedom Awards».^[162]
• The «Human Rights and Democracy Achievement Award» recognizes the exceptional achievement of officers of foreign affairs agencies posted abroad.^[163]
• The «Ambassadorial Roundtable Series», created in 2006, are informal discussions between newly confirmed U.S. Ambassadors and human rights and democracy non-governmental organizations.^[164]
• The National Endowment for Democracy, a private non-profit created by Congress in 1983 (and signed into law by President Ronald Reagan), which is mostly funded by the U.S. Government and gives cash grants to strengthen democratic institutions around the world.^[165]

[edit]

Both currently and historically, the United States has been willing to cooperate with authoritarian governments to pursue its geopolitical goals.^[167] The U.S. has faced criticism for backing right-wing dictators that systematically violated human rights, such as Augusto Pinochet of Chile,^[168] Alfredo Stroessner of Paraguay,^[169] Efraín Ríos Montt of Guatemala,^[170] Jorge Rafael Videla of Argentina,^[171] Hissène Habré of Chad^[172][173] Yahya Khan of Pakistan^[174] and Suharto of Indonesia.^[120][124] Critics have also accused the United States of facilitating and supporting state terrorism in the Global South during the Cold War, such as Operation Condor, an international campaign of political assassination and state terror organized by right-wing military dictatorships in the Southern Cone of South America.^{[175][176][169][177]}

Regarding support for certain anti-Communist dictatorships during the Cold War, a response is that they were seen as a necessary evil, with the alternatives even worse Communist or fundamentalist dictatorships. David Schmitz says this policy did not serve U.S. interests. Friendly tyrants resisted necessary reforms and destroyed the political center (though not in South Korea), while the ‘realist’ policy of coddling dictators brought a backlash among foreign populations with long memories.^[178][179]

The U.S. has been accused of complicity in war crimes for backing the Saudi Arabian-led intervention into the Yemeni Civil War, which has triggered a humanitarian catastrophe, including a cholera outbreak and millions facing starvation.^{[180][181][182]}

Niall Ferguson argues that the U.S. is incorrectly blamed for all of the human rights violations perpetrated by U.S.-supported governments. Ferguson writes that there is general agreement that Guatemala was the worst of the U.S.-backed regimes during the Cold War, but the U.S. cannot be credibly blamed for all of the estimated 200,000 deaths during the long Guatemalan Civil War.^[179] The U.S. Intelligence Oversight Board writes that military aid was cut for long periods because of such violations, that the U.S. helped stop a coup in 1993, and that efforts were made to improve the conduct of the security services.^[183]

Human rights[edit]

Since the 1970s, issues of human rights have become increasingly important in American foreign policy.^[184][185] Congress took the lead in the 1970s.^[186] Following the Vietnam War, the feeling that U.S. foreign policy had grown apart from traditional American values was seized upon by Representative Donald M. Fraser (D, MN), leading the Subcommittee on International Organizations and Movements, in criticizing Republican Foreign Policy under the Nixon administration. In the early 1970s, Congress concluded the Vietnam War and passed the War Powers Act. As «part of a growing assertiveness by Congress about many aspects of Foreign Policy»,^[187] human rights concerns became a battleground between the Legislative and the Executive branches in the formulation of foreign policy. David Forsythe points to three specific, early examples of Congress interjecting its own thoughts on foreign policy:

1. Subsection (a) of the International Financial Assistance Act of 1977: ensured assistance through international financial institutions would be limited to countries «other than those whose governments engage in a consistent pattern of gross violations of internationally recognized human rights».^[187]
2. Section 116 of the Foreign Assistance Act of 1961, as amended in 1984: reads in part, «No assistance may be provided under this part to the government of any country which engages in a consistent pattern of gross violations of internationally recognized human rights.»^[187]
3. Section 502B of the Foreign Assistance Act of 1961, as amended in 1978: «No security assistance may be provided to any country the government of which engages in a consistent pattern of gross violations of internationally recognized human rights.»^[187]

These measures were repeatedly used by Congress, with varying success, to affect U.S. foreign policy towards the inclusion of Human Rights concerns. Specific examples include El Salvador, Nicaragua, Guatemala and South Africa. The Executive (from Nixon to Reagan) argued that the Cold War required placing regional security in favor of U.S. interests over any behavioral concerns of national allies. Congress argued the opposite, in favor of distancing the United States from oppressive regimes.^[186] Nevertheless, according to historian Daniel Goldhagen, during the last two decades of the Cold War, the number of American client states practicing mass murder outnumbered those of the Soviet Union.^[188] John Henry Coatsworth, a historian of Latin America and the provost of Columbia University, suggests the number of repression victims in Latin America alone far surpassed that of the USSR and its East European satellites during the period 1960 to 1990.^[189] W. John Green contends that the United States was an «essential enabler» of «Latin America’s political murder habit, bringing out and allowing to flourish some of the region’s worst tendencies».^[190]

On December 6, 2011, Obama instructed agencies to consider LGBT rights when issuing financial aid to foreign countries.^[191] He also criticized Russia’s law discriminating against gays,^[192] joining other western leaders in the boycott of the 2014 Winter Olympics in Russia.^[193]

In June 2014, a Chilean court ruled that the United States played a key role in the murders of Charles Horman and Frank Teruggi, both American citizens, shortly after the 1973 Chilean coup d’état.^[194]

See also[edit]

• American entry into World War I
• International relations, 1648–1814
• International relations of the Great Powers (1814–1919)
• International relations (1919–1939)
• United States and state-sponsored terrorism
• Perceptions of the United States sanctions

Diplomacy[edit]

• Cowboy diplomacy
• List of diplomatic missions in the United States
• List of diplomatic missions of the United States
• United States and the United Nations

Intelligence[edit]

• Extraordinary rendition
• Special Activities Division
• Torture and the United States

Policy and doctrine[edit]

• Anti-Americanism
• Bush Doctrine
• China containment policy
• Détente
• Human rights in the United States
• Human Rights Record of the United States (Chinese publication)
• Kirkpatrick Doctrine
• Powell Doctrine
• Special Relationship

References[edit]

Further reading[edit]

Primary sources[edit]

External links[edit]

• History of the United States’ relations with the countries of the world, from US State Department
• Milestones of U.S. diplomatic history, from US State Department
• Foreign Relations of the United States (FRUS): Official Documentary History of U.S. Foreign Relations
• Foreign Relations and International Aid from UCB Libraries G
• U.S. Political Parties and Foreign Policy, a background Q&A by Council on Foreign Relations
• U.S. Role in the World: Background and Issues for Congress Congressional Research Service
• Foreign Relations of the United States 1861–1960 (full text from the University of Wisconsin-Madison Libraries)
• Confidence in U.S. Foreign Policy Index Tracking survey of American public attitudes on foreign policy, conducted by Public Agenda with Foreign Affairs magazine.

Джо Байден в своей внешней политике практически не отличается от Дональда Трампа.

Особенно это заметно в действиях Вашингтона на китайском направлении. «Между Трампом и Байденом существует преемственность в стратегии по отношению к Пекину», – отмечает итальянская Corriere della Sera. О том же говорит британский The Economist: «Во время своего президентства Трамп ввел тарифы на китайские активы на сумму 250 миллиардов долларов, чтобы оказать давление на Пекин… Такой подход Трампа к Пекину подвергся критике со стороны всех его оппонентов… но теперь Байден продолжает следовать этой стратегии».

В ходе своих предвыборных митингов сторонники Трампа неоднократно обвиняли оппонента в «сговоре с Китаем». Фото: REUTERS/Shannon Stapleton

Другое направление – Афганистан. Здесь то же самое: администрация Байдена идёт по стопам администрации Трампа. При Трампе США подписали с запрещённым в России «Талибаном» 29 февраля 2020 года мирное соглашение в Дохе; американцы, как и их союзники, обязались тогда вывести в течение 14 месяцев (к 1 мая) все войска из Афганистана. Теперь Байден осуществляет это решение на практике, а Трамп яростно критикует его за это.

Кто-то может назвать это парадоксом американской политики, но кто-то усмотрит в этом железную закономерность.

Байден во время предвыборной кампании обещал в пику Трампу, начавшему строить стену на границе с Мексикой, что он широко распахнёт двери перед иммигрантами. И вот во время визита в Гватемалу вице-президент США Камала Харрис предупреждает потенциальных мигрантов, что им не следует пытаться добираться до границы США с Мексикой: мол, их все равно отправят на родину.

Камала Харрис в Мексике. Фото: REUTERS/Carlos Barria

Одним из главных лозунгов Трампа было возвращение производства из-за границы в США, тем же занялся и Байден: приказал сократить зависимость поставок в США микросхем, аккумуляторов для электрокаров и других товаров. В первую очередь из Китая.

Дональд Трамп был первым, кто требовал регулировать подавляющую мощь социальных сетей и крупных технологических компаний. Вот и нынешний официальный представитель Белого дома Джен Псаки заявляет, что администрация Байдена призывает компании «более активно бороться с дезинформацией» в соцсетях (находясь в оппозиции, демократы утверждали противоположное: социальные сети нельзя регулировать, поскольку это «частные компании»).

Фактически не изменились при Байдене отношения с Россией. Не только потому, что «хуже некуда». Байден, например, обещал ввести против РФ «адские санкции», но потом от этого отказался, и всё осталось «как при Трампе»: санкции США против России действуют, но превратить их в «адские» Вашингтон не спешит.

«От торговой войны с Китаем до происхождения Covid-19, от проблемы нелегальной иммиграции и до вывода американских войск из Афганистана есть множество вопросов, по которым преемник Трампа Джо Байден… на самом деле сохранил преемственность действий Дональда», – пишет итальянская Giornale.

Такое прелюбопытное совпадение внешнеполитических курсов двух президентов, демонстрирующих на публике ненависть друг к другу, подводит к вопросу: кто же на самом деле определяет внешнюю политику США? Это явно не Байден, не Трамп, а до них не Обама, не Буш, не Клинтон и т.д. Каждый из них – управляемая фигура.

Тот же самый вопрос задаёт The Nation, но ничего определённого по этому поводу не говорит, отделываясь пустой фразой о том, что Трамп, выступавший против неоконсерваторов, «был окружен неоконсерваторами в своей собственной администрации».

Наиболее распространённый ответ на вопрос «Кто?» звучит так: глубинное государство. Это тоже загадка. Что такое «глубинное государство», аутсайдеры знать не могут, а инсайдеры не скажут. Турецкая газета Sabah отвечает на вопрос «Кто определяет внешнюю политику США» довольно путано, но это хоть какое-то подобие ответа: «С одной стороны, это название структуры, созданной высокопоставленными лицами в рядах разведывательных организаций, военных и судебных институтов, организованных преступных групп. С другой стороны, понятие «глубинное государство» можно использовать для определения союзов топ-менеджеров финансового и промышленного секторов с определенными элементами в правительстве. И в первом, и во втором случае главная задача этих игроков – направлять макрополитику США». То есть обеспечивать её преемственность, отводя очередному президенту роль простого исполнителя.

Здесь «народные избранники», заседающие в палате представителей и сенате США, отдыхают. Они давно превратились в декорацию. Разыгрывается последний акт спектакля «Демократия избирательных урн». На смену этому режиму псевдонародного правления идёт что-то другое.

Заглавное фото: REUTERS/Mike Segar

Органы внешних сношений сша

Конституция США,
принятая еще в ХУIII веке (17 сентября 1787
г.), несмотря на вносившиеся в нее
различные поправки, по вопросам внешних
Штатов Америки сношений осталась в
основном без существенных изменений.
Однако практика государственного
управления и внешних сношений уже внесла
известные поправки, которые, однако, не
зафиксированы в самой Конституции.

В разд. 8 ст. I
Конституции США, где говорится о
компетенции Конгресса, то есть
представительного органа — парламента
США, есть несколько пунктов, касающихся
вопросов внешних сношений. Так, например,
в § 3 этого раздела говорится, что Конгресс
будет иметь право регулировать торговлю
с иностранными нациями, между отдельными
штатами и с индейскими племенами. В §
11 говорится, что Конгресс будет иметь
право объявлять войну, издавать положения
относительно военной добычи на суше и
на море. Нельзя не видеть, что это довольно
архаические пункты, указывающие, что
Конституция США была принята в тот
период, когда США вели еще торговлю с
индейскими племенами и когда вели войны
с захватом на суше и на море так называемой
военной добычи.

В § 18 этого же
раздела говорится, что «Конгресс имеет
право издавать все законы, которые будут
необходимы для осуществления как
вышеуказанных прав, так и всех других
прав, которыми настоящая Конституция
наделяет Правительство Соединенных
Штатов, его департаменты или должностных
лиц». Этим пунктом все покрывается, в
том числе и законы, касающиеся войны и
мира.

В ст. II Конституции
США говорится о полномочиях Президента.
Характерно, что в этой статье нет особых
пунктов, которые специально уполномочивали
бы Президента на ведение внешних
сношений, хотя Президент играет решающую
роль в этих вопросах. В Конституции
говорится (разд. 2 ст. II) лишь о том, что
Президент имеет право, с совета и согласия
Сената, заключать договоры при условии
их одобрения 2/3 присутствующих сенаторов;
он будет указывать и, с совета и согласия
Сената, назначать послов, других
полномочных представителей и консулов.

В разд. 3 ст. II
Конституции говорится, что Президент
будет принимать послов и других
полномочных представителей, он будет
следить за тем, чтобы законы исполнялись
добросовестно, и будет давать поручения
всем должностным лицам Соединенных
Штатов.

В дополнение к
этой писаной Конституции существует,
однако, большая практика, которая
оформлена рядом законов США, принятых
Конгрессом, законов, которые уполномочивают
Президента к ведению дел по разного
рода вопросам внешних сношений.

Если проанализировать
существующую практику, то можно прийти
к заключению, что главную роль в области
внешних сношений в США играют два лица:
Президент США и Государственный
секретарь. Президент США является не
только главой государства, но одновременно
и главой Правительства, то есть он
осуществляет двойные функции: в известной
мере функции представительства от имени
государства и окончательного судьи в
вопросах принятия тех или иных законов,
с одной стороны; с другой — он является
главой исполнительной власти, которая
осуществляет практическое повседневное
руководство Правительством. Как таковое
лицо, Президент США выполняет многообразные
функции в области внешних сношений. Он
подписывает все законы, все договоры,
которые утверждаются Сенатом, он
принимает послов, он ведет переговоры
с представителями других государств,
он выступает от имени США во всех крупных
международных совещаниях, и без его
ведома ни один крупный шаг внешней
политики США не может быть осуществлен.

Не только во время
войны, но и в послевоенное время, особенно
в последнее десятилетие, роль Президента
США в руководстве внешней политикой
чрезвычайно возросла. Это стало очевидным
в наиболее острый период развития войны
США во Вьетнаме и во всей Юго-Восточной
Азии, когда президент Р. Никсон, нередко
вопреки требованиям американской и
международной общественности, а также
вразрез с настроениями в представительных
учреждениях США — в Сенате и Палате
представителей, предпринимал ряд военных
акций против народов Вьетнама, Камбоджи
и Лаоса (бомбардировки, высадка морской
пехоты, введение в действие крупных
войсковых соединений и др.), которые
чрезвычайно обостряли обстановку в
этом районе и привели к затяжной и
бесперспективной войне, приведшей в
конечном счете к крупному военно-политическому
поражению США. На этой пох’зе обострились
отношения Конгресса США и Президента,
следствием чего было принятие ряда
законов, ограничивающих права Президента
США в области применения вооруженных
сил за границей.

Государственный
секретарь США является вторым лицом,
которое ведет непосредственную
оперативную деятельность в области
внешних сношений и по существующему
обычаю является вторым лицом в государстве
после Президента. Президент — это глава
государства и глава Правительства, а
Государственный секретарь — это главное
лицо внутри Правительства, ведающее
областью внешних сношений, которой
придается большое значение во всей
деятельности Правительства США.
Государственный секретарь, по существу,
ведет всю оперативную деятельность в
области внешних сношений, участвует в
различных совещаниях, представляет
Правительство США на различных
конференциях, подписывает ряд соглашений,
которые Президент уполномочивает его
подписать, представляет все предложения
Правительства для Конгресса, отчитывается
перед Конгрессом и т. д. Таковы основные
положения писаной Конституции и практики
деятельности в области внешних сношений
США.

Помощник Президента
по национальной безопасности в 70-х годах
стал лицом, играющим решающую роль в
формировании внешнеполитического курса
США и оказывающим преобладающее влияние
на решения Президента по вопросам
внешней политики. При Президенте США
имелся длительное время консультативный
орган по вопросам внешней и военной
политики — Совет национальной
безопасности, при котором работали
межведомственные подкомитеты и группы.
Рабочий аппарат этого Совета возглавляет
помощник Президента по национальной
безопасности. С назначением на этот
пост в конце 60-х годов Г. Киссинджера
роль и значение этого поста необычайно
выросли. Президент США Р. Никсон при
посредстве своего помощника по
национальной безопасности взял на себя,
по существу, все главные функции
руководства внешними сношениями США.
Это повело к тому, что роль Государственного
секретаря и Государственного департамента
как основного внешнеполитического
ведомства страны резко упала. Газета
«Нью-Йорк тайме» писала в связи с этим
в январе 1971 года: «Государственный
департамент, когда-то гордый и неоспоримый,
управляющий внешней политикой, наконец
признал то, что многие уже давно говорили:
он больше не несет ответственности за
все внешние сношения Соединенных Штатов
и, судя по всему, не может рассчитывать
вернуть себе эту ответственность».

Поскольку стало
очевидным, что такое ненормальное
положение не может долго продолжаться,
в сентябре 1973 года помощник Президента
по национальной безопасности Г. Киссинджер
был назначен одновременно и Государственным
секретарем США (вместо Роджерса, который
был освобожден от этого поста). Это
позволило объединить руководство в
области внешней политики персонально
в одном лице и тем самым сохранить
основной государственный аппарат в
области внешней политики — Государственный
департамент США в качестве действующего
инструмента в этой области. С приходом
к власти нового Президента США — Д.
Форда в 1974 году функции Государственного
секретаря и помощника Президента по
вопросам национальной безопасности в
области руководства внешнеполитической
деятельностью были вновь разделены, и
Государственный департамент стал вновь
играть свою роль в разработке вопросов
внешней политики США и осуществлении
дипломатических акций в соответствии
с общим курсом внешней политики,
определяемым Президентом и Конгрессом
США.

Государственный
департамент США является главным звеном
внешнеполитического аппарата этой
страны. Основные составные части его
аналогичны аппаратам МИД в других
странах, но есть в нем и некоторые
особенности, которые связаны с
определенными областями работы,
характерными для экспансионистской
политики США. Например, очень развиты
те части аппарата, которые предназначены
для активного воздействия на другие
страны, для активного вмешательства в
дела других стран. Кроме того, верхушка
руководства держит в своих руках основные
разделы работы. Более выпукло выступает
активная роль самого Государственного
секретаря, его заместителей и помощников,
а начальники департаментов и другие
работники остаются в тени, они мало
фигурируют. На всякого рода совещания
едет, как правило, сам Государственный
секретарь, либо его заместитель, либо
заместители заместителя Государственного
секретаря, либо его помощники, которые
ведают специальными областями работы
и на которых возложены специальные
функции.

Структура руководства
Госдепартамента такова: Государственный
секретарь, заместитель Государственного
секретаря, заместители Государственного
секретаря по политическим и экономическим
делам, заместитель заместителя
Государственного секретаря по управлению
и советник Госдепартамента. Эта
руководящая группа обслуживается общим
исполнительным секретариатом, группой
планирования и координации. Вслед за
ней идет группа помощников Государственного
секретаря, составляющая главное звено
оперативного руководства основными
подразделениями Госдепартамента.
Имеется пять помощников Государственного
секретаря, которые руководят региональными
или оперативно-территориальными
управлениями. По европейским делам —
один помощник; по межамериканским делам
— другой помощник; дальше— помощник
по делам Ближнего Востока и Южной Азии;
помощник по делам Африки; наконец,
помощник по делам Дальнего Востока.
Таким образом, дипломатическая
деятельность США во всем мире охвачена
этими пятью помощниками Государственного
секретаря. Каждый из них имеет в своих
руках крупное управление, охватывающее
почти по целому континенту.

Пять других
помощников Государственного секретаря
руководят функциональными управлениями
или отраслями работы. Это — помощники
по делам международных организаций, по
экономическим делам, по вопросам
образования и культуры, по связи с
Конгрессом и по связи с общественностью.
При Государственном секретаре имеются,
кроме того, посол по особым поручениям,
советник по юридическим делам, генеральный
директор заграничной службы, директор
службы по международным научным вопросам,
директор бюро по вопросам безопасности
и консульским вопросам и специальный
помощник — исполнительный секретарь
Государственного департамента. Кроме
того, имеется два управления — Управление
по военно-политическим делам и Управление
разведки и исследования, которые
непосредственно связаны с секретными
операциями против социалистических
государств и развивающихся государств
Азии, Африки и Латинской Америки.

Такова руководящая
верхушка, которая стоит во главе
Государственного департамента США. При
этом должности помощников Государственного
секретаря занимают, как правило, видные
люди, имеющие большой опыт работы,
являющиеся старыми деятелями
Госдепартамента. Известно, что в
зависимости от результатов выборов
Президента в аппарате Государственного
департамента, как правило, происходит
смена всей административной верхушки.
Если на пост Государственного секретаря
приходит республиканец, то он обычно
подбирает аппарат в основном из
Республиканской партии. Некоторые люди,
являющиеся крупными специалистами в
тех или иных вопросах, остаются в аппарате
Государственного департамента, независимо
от того, к какой партии они принадлежат—
к Республиканской или Демократической
— или являются беспартийными.

Помимо этой
руководящей верхушки имеются специальные
отделы и управления, которые возглавляются
директорами, советниками и инспекторами.
Так, например, имеется совет по планированию
политики, который возглавляется
советником Государственного департамента.
Долгое время руководителем бюро
планирования был бывший посол США в
Советском Союзе Дж Кеннан, считающийся
крупным специалистом по восточным
делам. Это бюро, теперь совет, имело
большой штат. Совет намечает на длительный
срок общую политику на всех континентах
и соответственно этому подготавливает
общий курс политики. Так, например, одно
время такой политикой Государственного
департамента была так называемая
«политика сдерживания коммунизма»,
«политика отбрасывания коммунизма» и
т д. Совет планирует общий курс политики
и соответственно этому общему курсу
разрабатывает различные мероприятия.

Затем есть советник
по юридическим вопросам, инспектор,
руководящий административными отделами
аппарата. Имеется бюро по контролю над
сообщениями представительств за границей
и управление безопасности, которое
объединено с управлением консульских
дел и ведает вопросами въезда, выезда,
высылки людей и т. д. Дальше идут более
мелкие подразделения аппарата
Государственного департамента, которых
насчитывается до 300. Всего основных
отделов, подчиненных непосредственно
Государственному секретарю, насчитывается
свыше 40

Из всех названных
подразделений, которыми руководят
помощники Государственного секретаря,
надо выделить подразделения, осуществляющие
фактически вмешательство во внутренние
дела других государств. Это — подразделения
по экономическим делам (существует осо
бый орган — Агентство международного
развития), по межамериканским делам, по
вопросам информации. Вопросам информации
в Государственном департаменте уделяется
большое внимание. Ими занимаются крупное
управление и специальное информационное
агентство США с огромным штатом людей,
располагающее большими средствами и
имеющее в своих руках сильные рычаги
воздействия: радио, печать, выставки,
читальные залы в различных странах и
т. д. В помощь Государственному департаменту
создано специальное управление США по
контролю за вооружениями и разоружению

В центральном
аппарате Государственного департамента
насчитывается более 6 тыс. человек, а в
120 посольствах, 7 миссиях при крупнейших
международных организациях и в других
точках в начале 70-х годов работало 19 500
американцев и 28 200 служащих из местного
населения. Они представляли интересы
более 40 министерств и ведомств, имеющих
внешние сношения. Всего почти 100 тыс.
сотрудников гражданских министерств
ведут ту или иную работу в области
внешней политики, не считая специальных
кадров разведки и работающих на зарубежных
военных объектах США в различных районах
мира. Осуществление мероприятий в
области внешней политики, не считая
расходов на вооружение, обходится США
примерно в 15 млрд. долл. в год.

Характеризуя
структуру и деятельность Государственного
департамента & недавнем прошлом, Дж.
Кеннан писал в 1952 году, что это учреждение
— «административные руины, забитые
людьми, к которым никогда не предъявляли
обычных требований, которых сковывает
и душит конкуренция. Никем не ценимые,
они превратились в беспомощный объект
клеветы посторонних критиков». После
смерти Государственного секретаря Дж.
Ф. Даллеса и особенно после прихода к
власти Президента Дж. Кеннеди и
Государственного секретаря Д. Раска
Государственный департамент подвергся
реорганизации. Однако, по свидетельству
Д. Крафта, специально занимающегося
изучением Государственного департамента,
«стремительный рост и разветвление
функций департамента запутали его
организационную структуру. Ее не
изобразишь как четкие ряды квадратиков.
Она напоминает скорее топографическую
карту, покрытую извивающимися цепями
гор»9.

По словам Д. Крафта,
«механика управления этой канцелярской
машиной сравнительно проста. Каждое
утро происходят совещания, на которых
Государственный секретарь обменивается
мнениями с ведущими работниками
департамента. Кроме того, существует
исполнительный секретариат, который
поддерживает связь с Белым домом,
координирует работу высших чиновников
департамента и своевременно направляет
нужному человеку бумагу. Этим и
ограничивается руководство департамента
сверху»10. А бумаг через Государственный
департамент проходит огромное количество.
Одних телеграмм из посольств США за
границей и различных звеньев заграничной
службы проходят тысячи. Как заявил
Государственный секретарь США Д. Раек
в своем выступлении 11 февраля 1963 г. по
телевидению, «днем и ночью информация
поступает… из всех уголков мира — мы
получаем до тысячи телеграфных сообщений
каждые 24 часа». Чтобы обеспечить
оперативное решение возникающих
вопросов, «ответственные должностные
лица, — продолжал Д. Раек, — дежурят
круглосуточно, другие собираются здесь,
чтобы получать инструкции и разрабатывать
наши планы».

Кроме Государственного
департамента в выработке и осуществлении
внешнеполитических мероприятий участвуют
такие мощные и влиятельные ведомства
США, как Пентагон (центр всех американских
военных ведомств) и Центральное
разведывательное управление (ЦРУ),
которые нередко активно вмешиваются в
дела внешней политики и, как правило,
своими агрессивными действиями обостряют
обстановку в том или ином районе мира.
Достаточно указать, что, по данным Дж.
Кемпбелла в его книге «Кухня внешних
сношений», Пентагон имел в : 1970 году в
посольствах и миссиях США за границей
! 8264 военных против 3100 служащих
Госдепартамента «. ! Такие события
60—70-х годов, как необъявленная война 4
в Южном Вьетнаме, в Камбодже и Лаосе,
как организация закончившейся провалом
высадки на Кубе в апреле 1961 года
контрреволюционной банды кубинских
эмигрантов, а также военной блокады
революционной Кубы в октябре 1962 года,
поставившей мир на грань термоядерной
войны, как переворот черных полковников
в Греции, как захват военной хунтой
власти в Чили и убийство президента
Чили Сальвадора Альенде в сентябре 1973
года, носят на себе следы агрессивных
действий Пентагона и ЦРУ. Государственный
департамент, являющийся главным органом
внешних сношений США, действует в тесном
контакте и взаимодействии с Пентагоном
и ЦРУ, что и оказывает большое влияние
на дипломатию США, придавая ей явно
агрессивный характер.

Но, как говорится
в Программе КПСС, «жизнь показывает
полную несостоятельность притязаний
империализма США на мировое господство.
Империализм оказывается не в силах
преградить путь социалистическим и
национально-освободительным революциям».
Изменение соотношения сил на мировой
арене в пользу сил мира и социализма не
могло не оказать своего воздействия и
на дипломатию США, вынуждая ее искать
решения спорных международных вопросов
путем переговоров и на путях взаимоприемлемых
компромиссов. Наиболее дальновидные и
реально мыслящие круги американской
буржуазии стали отдавать себе отчет в
бесперспективности и чрезвычайной
опасности курса на развязывание новой
мировой войны, которая не может при
наличии у СССР мощного ракетно-ядерного
оружия привести ни к чему иному, как к
величайшей катастрофе, в которой будет
погребен империализм, развязавший такую
войну. Отсюда и изменение дипломатической
тактики со стороны Государственного
департамента США за последний период
и та «стратегия мира», которая провозглашена
была еще покойным президентом Дж. Кеннеди
в противовес откровенно агрессивному
курсу внешней политики, провозглашенному
«бешеными».

Это не значит,
однако, что американская дипломатия
отказалась вовсе от того ее содержания,
методов и приемов, которые характерны
для буржуазной дипломатии эпохи
империализма. Отнюдь нет. Государственный
департамент и вся заграничная служба
США используют все эти приемы и методы,
действуя, однако, более гибко, с учетом
изменения соотношения сил на мировой
арене и конкретной обстановки на
различных континентах и в отдельных
странах.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Каждая пришедшая в Белый дом администрация стоит перед выбором: проводить линию минимизации затрат, заключающуюся в сокращении финансирования силовых структур, свертывании своего присутствия в той или иной части мира, ставке на решение проблем национальной безопасности путем проведения дипломатических переговоров и т.д. или минимизации угроз, что, в свою очередь, выражается в увеличении затрат на оборону, активном развертывании силового потенциала США в глобальном масштабе и выборе «жесткой силы» как основного инструмента в вопросе решения задач, стоящих перед Вашингтоном в сфере безопасности.

Анализ мировых событий, в первую очередь вывод американских сил из Афганистана, показывает, что администрация Дж. Байдена пошла по пути минимизации затрат, что, в общем и целом, соответствует стратегической культуре, свойственной демократам. Последние традиционно выступают против ведения жесткой силовой политики и демонстрируют тенденцию решать международные проблемы путем переговоров.

Администрация Дж. Байдена нацелена на решение внутренних проблем США, укрепление экономики страны после пандемии, преодоление противоречий в американском обществе, которые наметились в период президентства Д. Трампа. Вместе с тем она намерена достичь увеличения экономического роста, пусть даже кратковременного, пологая, что это послужит залогом переизбрания действующего президента на второй срок. Данная линия непременно приведет к углублению противоречий с Китаем, жесткой борьбе за рынки сбыта и нестабильности в товарно-денежных отношениях между Пекином и Вашингтоном, а последнее окажет отрицательное влияние на всю мировую экономику.

Напряженность на Украине будет использоваться Вашингтоном для давления на Россию в вопросе противоборства с Китаем и другими своими противниками (КНДР, Ираном и др.). Таким образом, «управление конфликтом» на Украине теоретически позволяет Вашингтону в обмен на некоторые уступки (ограниченный характер помощи Киеву, снятие некоторых экономических санкций, отказ от прямого вмешательства НАТО или одного из членов альянса в конфликт и т.д.) сделать Россию более податливой в ряде стратегических вопросов для национальной безопасности США: китайская военная угроза, иранская ядерная программа, денуклеаризация Корейского полуострова.

Стремление администрации Дж. Байдена избежать новой «гонки вооружений» с Россией объясняется неблагоприятными последствиями для экономики США пандемии COVID-19. Увеличение расходов на оборону и борьбу с Москвой в условиях, когда экономика Китая демонстрирует рост, не отвечает национальным интересам США на данном этапе. Вашингтон, по всей видимости, будет стремиться проводить сдержанную и гибкую в военном отношении политику по отношению к России. США будут оказывать поддержку Украине, однако она не будет достигать необходимого уровня для того, чтобы нанести России поражение на поле боя, что было бы точкой невозврата в американо-российских отношениях по более важным для национальной безопасности США вопросам.

Избрание Дж. Байдена в качестве 46-го президента США сопровождалось сложным внутриполитическим кризисом, вызванным резкой поляризацией мнений в американском обществе: вступлением международной экономической системы в период «турбулентности» как следствие пандемии COVID-19 и кризисом стабильности в Европе, Среднем Востоке и Восточной Азии. Решение указанных проблем требует наличия четкой внешнеполитической концепции, способной рационально использовать имеющийся у США и их союзников потенциал с целью сохранения за собой статуса единственной сверхдержавы. Цель настоящей статьи заключается в анализе внешнеполитических шагов США в период с января 2021 г. по настоящее время, что позволит определить важнейшие элементы стратегии национальной безопасности страны на современном этапе и выявить концептуальную модель поведения Вашингтона на международной арене в период правления администрации Дж. Байдена.

Как известно, каждая пришедшая в Белый дом новая администрация при формировании внешнеполитической стратегии страны стоит перед выбором: проводить линию минимизации затрат, заключающуюся в сокращении финансирования силовых структур, свертывании своего присутствия в той или иной части мира, ставке на решение проблем национальной безопасности путем проведения дипломатических переговоров и т.д. или минимизации угроз, что, в свою очередь, выражается в увеличении затрат на оборону, активном развертывании силового потенциала США в глобальном масштабе и выборе «жесткой силы» как основного инструмента в вопросе решения задач, стоящих перед Вашингтоном в сфере безопасности.

Анализ мировых событий, и тут в первую очередь необходимо сказать о выводе американских сил из Афганистана в августе 2021 г., показывает, что администрация Дж. Байдена пошла по пути минимизации затрат, что, в общем и целом, соответствует стратегической культуре, свойственной демократам. Последние традиционно выступают против ведения жесткой силовой политики и демонстрируют тенденцию решать международные проблемы путем переговоров. Данный тезис подтверждается анализом военных конфликтов и операций, в которых с разной степенью вовлеченности были задействованы США во второй половине ХХ и начале ХХI вв. Так, за период с 1950 по 2020 гг. США участвовали в 25 военных конфликтах, при этом на долю президентов-республиканцев пришлось четырнадцать из них, тогда как на президентов-демократов — одиннадцать.

Наряду с этим приверженность администрации Дж. Байдена умеренному подходу в отношениях с другими странами в сфере безопасности отмечается и во «Временных указаниях по стратегии национальной безопасности», опубликованных в марте 2021 г., спустя два месяца с момента прихода новой администрации в Белый дом. Так, во вводной части документа такие угрозы, как распространение оружия массового поражения, борьба с международным терроризмом, упоминаются только после необходимости укрепления демократических институтов и противодействия глобальным вызовам в виде пандемии COVID-19 и климатических проблем. Несмотря на то, что силовой фактор обозначается как главный, который должен позволить США успешно противостоять существующим угрозам, в документе подчеркивается, что Вашингтон в вопросе укрепления своего военного потенциала в первую очередь должны опираться на дипломатию.

Документ показывает, что США по-прежнему «широко» воспринимают свою безопасность и намерены противостоять стоящим перед ними угрозам далеко за пределами своих границ, что говорит о глобальном характере американской стратегии на современном этапе. В качестве главных соперников США поочередно выступают Китай и Россия, противодействие которым должно основываться на динамическом развитии экономики США, крепком гражданском обществе, опоре на широкую сеть союзников и сильнейшие в мире вооруженные силы.

Примечательно, что в документе в качестве мер авторитарных государств по подрыву демократий по всему миру выделяются такие инструменты, как дезинформация и коррупция. Если теме информационных операций уделялось достаточно много внимания в американских доктринальных документах прошлых лет, что подтверждается тем фактом, что за их проведение в оборонном сообществе США на разных уровнях отвечает более 50 подразделений, то тема коррупции как меры по подрыву безопасности США и их союзников является новшеством в документах подобного рода. Представляется, что это было сделано с учетом специфики деятельности российских спецслужб на Украине. Считается, что последние, как правило, делают акцент на работе с коррумпированными элитами соседних государств по схеме «если мы контролируем шаха, мы контролируем страну». Не будет далеким от истины предположение, что в данной сфере на пространстве СНГ и некоторых стран Восточной Европы у России больше возможностей, чем у США, что требует усиления позиций Вашингтона на данном направлении.

Главными соперниками США выступают Китай и Россия, при этом Китай, по мнению Вашингтона, это «единственный конкурент, потенциально способный объединить свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы бросить устойчивый вызов стабильной и открытой международной системе». Проблема Китая для национальной безопасности США остается дилеммой. С одной стороны, Пекин, демонстрируя стремление играть стратегическую роль в мире, что подтверждается его амбициозной Инициативой пояса и пути, проникновением в Африку и другие регионы, значительным присутствием китайского капитала в европейских экономиках, остается для США болезненным фактором, с другой стороны, товарооборот между США и Китаем остается крупнейшим в мире, что делает экономики обеих стран созависимыми. Последнее до недавнего времени требовало от США в вопросе «обуздания» Китая проявлять гибкость, однако экономический интерес Вашингтона в отношениях с Пекином на данном этапе уходит на задний план, поскольку более приоритетное место занимает задача обеспечения безопасности. Устойчивое развитие ВМФ Китая, происходящее последнее десятилетие, представляет собой угрозу интересам США не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и в перспективе может иметь глобальный характер, учитывая растущие амбиции Пекина. Исходя из положений «Временных указаний по стратегии национальной безопасности», администрация Дж. Байдена увеличит поддержку своих союзников в регионе. Визит спикера палаты представителей США Н. Пэлоси на Тайвань подтверждает данный вектор стратегии Вашингтона на данном этапе. Представляется, что активную роль в процессе противодействия Китаю займут Япония и Южная Корея.

Несмотря на то, что Россия в стратегии национальной безопасности США выступает меньшей угрозой по сравнению с Китаем, специальная военная операция, начатая Москвой на Украине 24 февраля 2022 г., могла способствовать своего рода «рокировке» в вопросе восприятия угроз Вашингтоном. Уже сегодня можно утверждать, что сдерживание России станет главной задачей администрации Дж. Байдена во внешнеполитической сфере.

Стратегия России на Украине на данном этапе заключается в постепенном занятии территории противника путем вытеснения ВСУ с занимаемых позиций и создании оперативных возможностей для дальнейших прорывов. Данная стратегия успешно зарекомендовала себя во время боевых действий в Сирии, и назначение командующим российской военной группировки на Украине генерала А.В. Дворникова, проводившего подобные операции в Сирии, наталкивает на мысль, что Кремль намерен использовать именно эту стратегию. Стратегия США, учитывая динамику и характер оказания помощи Украине, заключается в затягивании конфликта. Тем самым Вашингтон стремится организовать ситуацию, подобную той, которая сложилась для СССР в Афганистане в 1979–1989 гг. Тогда США оказывали дозированную поддержку моджахедам, поставляя им столько вооружения, сколько было необходимо для сдерживания советских войск. В тот период нанесение быстрого военного поражения Москве на поле боя в классическом понимании не входило в число приоритетных задач США, поскольку Вашингтону было необходимо, по меткому выражению Зб. Бжезинского, «дать русским свою вьетнамскую войну», то есть превратить конфликт в «яму», которая бы «засасывала» людские и материальные ресурсы СССР. Учитывая тот факт, что как США, так и Россия заинтересованы в ограниченном характере конфликта на Украине, представляется, что администрация Дж. Байдена выберет именно «афганскую стратегию» в противоборстве с Москвой на Украине. Вместе с тем уместно было бы предположить, что как часть большой стратегии США напряженность на Украине будет использоваться Вашингтоном для давления на Россию в вопросе американского противоборства с Китаем и другими своими противниками (КНДР, Ираном и др.). Таким образом, «управление конфликтом» на Украине теоретически позволяет Вашингтону в обмен на некоторые уступки (ограниченный характер помощи Киеву, снятие некоторых экономических санкций, отказ от прямого вмешательства НАТО или одного из членов альянса в конфликт и т.д.) сделать Россию более податливой в ряде стратегических вопросов для национальной безопасности США, таких как: китайская военная угроза, иранская ядерная программа, денуклеаризация Корейского полуострова. Следует сказать, что последние пункты неразрывно связаны с позицией России в области контроля над вооружениями. Примечательно, что администрация Дж. Байдена с самого начала своей работы продемонстрировала желание пролонгировать договор СНВ-3 с Россией и наладить с ней диалог в сфере научно-технических новшеств (например, гиперзвуковое оружие), способных изменить стратегическую стабильность. Последнее, в свою очередь, может стать «козырем» в руке Москвы как средство давления на США по вопросу Украины.

Стремление администрации Дж. Байдена избежать новой «гонки вооружений» с Россией объясняется неблагоприятными последствиями для экономики США пандемии COVID-19. Увеличение расходов на оборону и борьбу с Москвой в условиях, когда экономика Китая демонстрирует рост, не отвечает национальным интересам США на данном этапе. Вашингтон, по всей видимости, будет стремиться проводить сдержанную и гибкую в военном отношении политику по отношению к России. США будут оказывать поддержку Украине, однако она не будет достигать необходимого уровня для того, чтобы нанести России поражение на поле боя, что было бы точкой невозврата в американо-российских отношениях по более важным для национальной безопасности США вопросам. Американские элиты не желают выходить ослабленными из конфронтации с Россией в ситуации, когда перед ними стоит перспектива гораздо более сложной в военно-политическом и экономическом отношении борьбы с Китаем, которая, по всей видимости, будет определять облик ХХI в.

Важное место во «Временных рекомендациях по стратегии национальной безопасности» занимает вопрос о важности консолидации сил союзников в вопросе противодействия современным вызовам и угрозам, стоящим перед США. В документе декларируется намерение США укрепить НАТО, эффективно сотрудничать со странами ЕС, наладить систему двухсторонних отношений со своими ключевыми союзниками в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Все вышеперечисленное в общем-то является четким отходом США от внешнеполитической линии предыдущей администрации Д. Трампа. Однако в документе прослеживается и некоторая преемственность: так США, как и ранее, заявляют о своей приверженности обеспечению безопасности Израиля с одновременным укреплением его связей с соседними государствами. Данная линия, как известно, стала развитием ближневосточной политики Д. Трампа, направленной на формирование антииранского союза из монархий персидского залива и Израиля. Вместе с тем Вашингтон заявляет, что военная сила не способна решить проблемы на Ближнем Востоке и не позволит своим союзникам использовать ее в ущерб национальным интересам США. Последнее, в частности, выразилось в отказе США поддержать военные усилия Саудовской Аравии в Йемене.

В «Доктрине Байдена», где упоминается необходимость внедрения в армию США передовых технологий, позволяющих обеспечить за США превосходство на поле боя, тем не менее отводится первостепенное значение дипломатии в решении внешнеполитических проблем. Концентрация внимания на «кризисном реагировании» должна изменить парадигму участия США в дорогостоящих «вечных войнах». Американские вооруженные силы, согласно «Доктрине Байдена», должны использоваться рационально и в соответствии с нормами американского права, а также с оглядкой на ресурсные возможности страны. Вывод американских войск из Афганистана является лучшей демонстрацией намерений администрации Дж. Байдена отойти от политики «пушки вместо масла».

Подводя итог анализа внешнеполитической стратегии США на современном этапе, можно прийти к следующим выводам:

1. Администрация Дж. Байдена нацелена на решение внутренних проблем США, укрепление экономики страны после пандемии, преодоление противоречий в американском обществе, которые наметились в период президентства Д. Трампа. Вместе с тем она намерена достичь увеличения экономического роста, пусть даже кратковременного, пологая, что это послужит залогом переизбрания действующего президента на второй срок. Данная линия непременно приведет к углублению противоречий с Китаем, жесткой борьбе за рынки сбыта и нестабильности в товарно-денежных отношениях между Пекином и Вашингтоном, а последнее окажет отрицательное влияние на всю мировую экономику.

2. В сфере безопасности доктрина Байдена коррелирует с известной доктриной Уайнбергера-Пауэлла, суть которой заключается в том, что США не должны вступать в активные боевые действия не имея:

• четкого национального интереса;
• общественной поддержки внутри и вне США;
• союзников, готовых оказать реальную военную и экономическую поддержку.

На данном этапе, учитывая нестабильную ситуацию после пандемии для дружественных США экономик, американские союзники не будут демонстрировать заинтересованность в проведении крупных военных действий против России или других противников. Позицию стран НАТО по отношению к конфликту на Украине можно охарактеризовать как «активное сдерживание». Анализ поставляемых западными странами ВСУ систем вооружений позволяет прийти к мнению, что они не несут наступательного потенциала, и было бы большой натяжкой считать данную программу современным ленд-лизом.

Учитывая вышеперечисленное, администрация Дж. Байдена будет демонстрировать тенденцию решать международные споры путем переговоров, избегая обострения действующих конфликтов, и стремиться нивелировать возможность появления новых.

3. Администрация будет действовать пассивно, делая ставку на «кризисное реагирование». По всей видимости, США в период правления Дж. Байдена ставят своей главной задачей стабилизацию международной системы, которая на данном этапе находится в зоне «турбулентности».

Часть серия на
История создания Соединенные Штаты
График Предыстория Доколониальный Колониальный период 1776–1789 1789–1849 1849–1865 1865–1918 1918–1945 1945–1964 1964–1980 1980–1991 1991–2008 2008–настоящее время
По национальности афроамериканец Американец азиатского происхождения Китайский американец Филиппинский американец Американец японского происхождения Ирландский американец Американский еврей американец мексиканского происхождения Коренные американцы Польский американец
По теме Антисемитизм Гражданские права 1896–1954 1955–1968 Культура Демография Экономика Внешняя политика Историография Иммиграция Труд ЛГБТ Лекарство Военный Музыка Религия Социализм Спортивный Южный По состоянию Технологии и промышленность Территория Несвободный труд Женщины
Портал США

История внешней политики США представляет собой краткий обзор основных тенденций внешней политики США с Американская революция в настоящее время. Основными темами становятся «Империя свободы «, продвигая демократию, расширение по всему континенту, поддерживая либеральный интернационализм, оспаривая мировые войны и Холодная война, борьба с международным терроризмом, развитие Третий мир и построение сильной мировой экономики.

Новая нация: 1776–1801 гг.

Революция и Конфедерация

С момента основания Соединенных Штатов после региональной, а не глобальной ориентации, а с долгосрочным идеалом создания «Империи свободы».

Военный и финансовый союз с Францией в 1778 году, в результате которого Испания и Нидерланды начали сражаться с британцами, повернул Американская революционная война в мировую войну, в которой британское военно-морское и военное превосходство было нейтрализовано. Дипломаты — особенно Франклин, Адамс и Джефферсон — гарантированное признание независимости Америки и крупные займы новому национальному правительству. В Парижский договор в 1783 г. был очень благоприятным для Соединенных Штатов, которые теперь могли расшириться на запад до реки Миссисипи.

Историк Сэмюэл Флэгг Бемис был ведущим специалистом по истории дипломатии. По словам Джерольда Комбса:

Бемиса Дипломатия американской революции, опубликованный первоначально в 1935 году, до сих пор является стандартным трудом по данной теме. Это подчеркивало опасность вовлечения Америки в европейские ссоры. Европейская дипломатия XVIII века была «гнилостной, коррумпированной и коварной», — предупреждал Бемис. Дипломатический успех Америки стал результатом того, что она держалась подальше от европейской политики, извлекая выгоду из европейских распрей. Франклин, Джей и Адамс сделали именно это во время революции и, как следствие, одержали величайшую победу в анналах американской дипломатии. Бемис признал, что французский союз был необходим для победы в войне. Однако он сожалел, что это привело к вовлечению в «зловещую сферу европейской дипломатии». Верженн [министр иностранных дел Франции] был вполне готов довести Америку до «скотобойни» (бойни), где части Соединенных Штатов могут быть расчленены, если это будет продвигать интересы Франции.^[1]

Американские иностранные дела с момента обретения независимости в 1776 году до новой Конституции 1789 года регулировались Статьи Конфедерации непосредственно Конгрессом, пока новое правительство не создало 10 января 1781 года департамент иностранных дел и канцелярию секретаря по иностранным делам.^[2]

Ранняя национальная эра: 1789–1801 гг.

На уровне шкафа Департамент иностранных дел был создан в 1789 году Первым съездом. Вскоре он был переименован в Госдепартамент и изменил титул министра иностранных дел на государственный секретарь; Томас Джеферсон вернулся из Франции, чтобы занять позицию.

Когда Французская революция привела в 1793 году к войне между Великобританией (ведущим торговым партнером Америки) и Францией (давним союзником, договор с которым все еще действует), Вашингтон и его кабинет решили придерживаться политики нейтралитета. В 1795 г. Вашингтон поддержал Джей Договор, разработанный министром финансов Александр Гамильтон чтобы избежать войны с Британией и поощрять торговлю. Джефферсонианцы яростно выступили против договора, но поддержка Вашингтона оказалась решающей, и США и Великобритания находились в дружеских отношениях в течение десяти лет. Однако внешнеполитический спор поляризовал стороны внутри страны, что привело к Система первой партии.^[3][4]

В «Прощальном послании», которое стало основой политики президента Джордж Вашингтон в 1796 году советовал против иностранных захватчиков:^[5]

У Европы есть набор основных интересов, которые для нас не имеют никакого или очень отдаленного отношения. Следовательно, она должна быть вовлечена в частые споры, причины которых по существу чужды нашим заботам. Следовательно, с нашей стороны должно быть неразумно вовлекать себя с помощью искусственных связей в обычные превратности ее политики или обычные комбинации и столкновения ее дружбы или вражды. Наша отстраненная и отдаленная ситуация приглашает и позволяет нам идти другим путем.

К 1797 году французы открыто захватили американские корабли, что привело к необъявленной войне, известной как Квази-война 1798–99. Президент Джон Адамс испытанная дипломатия; это не удалось. В 1798 году французы потребовали от американских дипломатов огромные взятки, чтобы увидеться с министром иностранных дел Франции. Талейран, который американцы отвергли. Джефферсоновские республиканцы, с подозрением относясь к Адамсу, потребовали документацию, которую Адамс выпустил с использованием X, Y и Z в качестве кодов имен французских дипломатов. В XYZ Дело вызвало волну националистических настроений. Ошеломленный Конгресс США одобрил план Адамса по организации военно-морского флота. Адамс неохотно подписал Действия иностранцев и подстрекательства как мера военного времени. Адамс порвал с гамильтоновым крылом своего Федералистская партия и заключил мир с Францией в 1800 году.^[6]

Эпоха Джефферсона: 1801–1829 гг.

Томас Джефферсон представлял Америку как силу, стоящую за великой «Империей свободы»,^[7] что будет способствовать республиканизм и противостоять империализму британская империя. В Покупка Луизианы 1803 года, заключенный Джефферсоном в сделке на 15 миллионов долларов с Наполеон Бонапарт, вдвое увеличил размер растущей нации, добавив огромную территорию к западу от Река Миссисипи, открывая миллионы новых ферм для фермеров-йоменов, идеализированных Джефферсоновская демократия.^[8]

Президент Джефферсон в Закон об эмбарго 1807 г. запретить торговлю как с Францией, так и с Великобританией, но его политика, в основном рассматриваемая как партийная в пользу аграрных интересов вместо коммерческих, была крайне непопулярна в Новой Англии и неэффективна в предотвращении плохого обращения с британскими военными кораблями.

Война 1812 года

Джефферсонианцы в первую очередь глубоко не доверяли британцам, но британцы закрыли большую часть торговли Америки с Францией и внесли в Королевский флот около 6000 моряков на американских кораблях, претендовавших на американское гражданство. Американская честь была унижена нападением Великобритании на американский военный корабль Чесапик в 1807 г..^[9]

На западе индейцы, поддерживаемые и вооруженные Великобританией, использовали засады и набеги для убийства поселенцев, тем самым задерживая расширение приграничных поселений на Среднем Западе (особенно в Огайо, Индиане и Мичигане).^[10]

В 1812 году дипломатия сломалась, и США объявили войну Великобритании. В Война 1812 года был отмечен очень плохим планированием и военными фиаско с обеих сторон. Это закончилось Гентский договор в 1815 году. В военном отношении это был тупик, поскольку обе стороны потерпели неудачу в своих попытках вторжения, но Королевский флот блокировал береговую линию и перекрыл американскую торговлю (за исключением контрабанды поставок в Британскую Канаду). Однако британцы достигли своей главной цели — победить Наполеона, в то время как американские армии нанесли поражение индейскому альянсу, который поддерживали британцы, положив конец британской военной цели по созданию пробританской пограничной нации с индейцами на Среднем Западе и предоставив им территориальное преимущество над США. Британцы перестали впечатлять американских моряков, и торговля с Францией (теперь союзницей Великобритании) возобновилась, так что причины войны были устранены. Особенно после великой американской победы в битве за Новый Орлеан, американцы чувствовали гордость и торжество за победу в своей «второй войне за независимость».^[11] Политическими героями стали успешные генералы Эндрю Джексон и Уильям Генри Харрисон. После 1815 года напряженность вдоль американо-канадской границы снизилась, началась мирная торговля и в целом хорошие отношения. Пограничные споры урегулированы полюбовно. И в США, и в Канаде после 1815 года наблюдался всплеск национализма и национальной гордости, когда США продвигались к большей демократии, а Великобритания откладывала демократию в Канаде.

После 1780 г. Соединенные Штаты открыли отношения со странами Северной Африки, а с Османская империя.^[12]

Латинская Америка

В ответ на новую независимость испанских колоний в Латинской Америке в 1821 году Соединенные Штаты создали Доктрина Монро в 1823 г. Эта политика объявила о противодействии европейскому вмешательству в Северная и Южная Америка и оставил неизгладимый отпечаток в психике более поздних американских лидеров. Неспособность Испании колонизировать Флориду или контролировать ее действия привела к ее покупке США в 1821 году. Джон Куинси Адамс был госсекретарем при президенте Монро.^[13]

Джексоновская эпоха: 1829–1861 гг.

Мексикано-американская война

В 1846 году после интенсивных политических дебатов, в которых экспансионистские демократы преобладали над вигами, США аннексировали Республику Техас. Мексика никогда не признавала, что Техас добился независимости, и обещала войну, если США аннексируют его. Президент Джеймс К. Полк мирно урегулировал пограничный спор с Великобританией по поводу Орегона, затем направил патрули армии США в спорную территорию Техаса. Это вызвало Мексикано-американская война, которую американцы легко выиграли. В результате Договор Гваделупе Идальго в 1848 году США приобрели территорию, в которую входили Калифорния, Аризона и Нью-Мексико, а испаноязычные жители получили полное гражданство США.^[14]

Никарагуанский канал

Британцы хотели стабильной Мексики, чтобы заблокировать американскую экспансию на юго-запад, но нестабильная Мексика напала на Техас и хотела отомстить за свое поражение. Результатом стала обширная американская экспансия. Открытие золота в Калифорнии в 1848 году вызвало большой спрос на проход к золотым приискам, при этом основные маршруты пересекали Панаму, чтобы избежать очень долгого медленного плавания вокруг всей Южной Америки. Была построена железная дорога, по которой прошло 600 000 человек, несмотря на опасную окружающую среду в Панаме. Канал в Никарагуа был гораздо более здоровым и привлекательным вариантом, и американский бизнесмен Корнелиус Вандербильт получил необходимые разрешения вместе с соглашением США с Никарагуа. Великобритания долгое время доминировала в Центральной Америке, но американское влияние росло, и небольшие страны надеются на Соединенные Штаты как на защиту от британского империализма. Однако британцы были полны решимости заблокировать американский канал и захватили ключевые места на побережье Мискито в Атлантике, которые блокировали его. Виги правили в Вашингтоне и, в отличие от воинственных демократов, хотели мирного делового решения. Виги извлекли урок из британского опыта монополизации узкого прохода на Гибралтаре, что привело к бесконечным конфликтам, войнам и военным и военно-морским расходам для британцев. Соединенные Штаты решили, что канал должен быть открытым и нейтральным для всего мирового движения, а не милитаризованным. Напряженность обострялась на местах, с небольшими физическими столкновениями на местах.^[15]

в Договор Клейтона – Булвера 1850 г. Вашингтон и Лондон нашли дипломатическое решение. Чтобы предотвратить эскалацию столкновения, он сосредоточился на Никарагуаском канале, который соединит Тихий океан и Атлантический океан. В трех основных положениях договора говорилось, что ни одна из стран не будет строить такой канал без согласия и сотрудничества другой; ни один из них не стал бы укреплять или основывать новые колонии в регионе; если и когда будет построен канал, обе державы будут гарантировать, что он будет доступен на нейтральной основе для всех перевозок. Однако возникли разногласия, и ни один канал Никарагуа так и не был открыт, но договор оставался в силе до 1901 года. К 1857–1859 годам Лондон прекратил свое сопротивление американской территориальной экспансии.^[16]

Открытие трансконтинентальной железной дороги в 1869 году сделало путешествие в Калифорнию быстрым, дешевым и безопасным. Американцы потеряли интерес к каналам и сосредоточили свое внимание на строительстве железных дорог дальнего следования. Между тем британцы обратили внимание на строительство Суэцкого канала через Египет. Лондон сохранил право вето на строительство американского канала в Никарагуа. В 1890-х годах французы приложили большие усилия, чтобы построить канал через Панаму, но он самоуничтожился из-за бесхозяйственности, серьезной коррупции и особенно смертельной болезни. К концу 1890-х годов Великобритания увидела необходимость значительно улучшить отношения с Соединенными Штатами и согласилась позволить США построить канал через Никарагуа или Панаму. Выбор был Панамой. В Договор Хэй – Паунсефот 1901 г. заменил договор Клейтона – Булвера и принял правило нейтрализации для Панамский канал которые построили США; он открылся в 1914 году.^[17][18]

Президент Бьюкенен, 1857-1861 гг.

Бьюкенен имел большой опыт во внешней политике и вошел в Белый дом с амбициозной внешней политикой, но он и госсекретарь Льюис Касс добились очень небольшого успеха. Основным препятствием была оппозиция Конгресса. Его амбиции были сосредоточены вокруг установления гегемонии США над Центральной Америкой за счет Великобритании.^[19] Он надеялся пересмотреть Договор Клейтона-Булвера, что он расценил как ошибку, ограничившую влияние США в регионе. Он также стремился установить американские протектораты над мексиканскими штатами Чихуахуа и Сонора, Отчасти как пункт назначения для мормонов.^[20]

Осознавая дряхлость Испанской империи, он надеялся, наконец, достичь своей долгосрочной цели — завоевать Кубу, где государственное рабство все еще процветало. После долгих переговоров с англичанами он убедил их согласиться уступить Bay Islands к Гондурас и Москитный берег к Никарагуа. Однако амбиции Бьюкенена на Кубе и в Мексике были заблокированы в Палате представителей, где силы, выступающие против рабства, решительно выступали против любого шага по приобретению новой рабской территории. Бьюкенену помогал его союзник сенатор Джон Слайделл (Д.-Louisiana) Но сенатор Стивен Дуглас, заклятый враг Buchanan внутри Демократической партии упорно трудился, чтобы расстроить внешнеполитические Бьюкенен.^[21][22]

Бьюкенен пытался купить Аляску у России, возможно, в качестве колонии для мормонских поселенцев, но США и Россия не смогли согласовать цену.

В Китае, несмотря на то, что не принимали непосредственного участия в Вторая опиумная война, администрация Бьюкенена добилась торговых уступок. Президент полагался на Уильям Брэдфорд Рид (1806–1876) его министр в Китае в 1857–58. Бывший виг, Рид убедил многих вигов старой линии поддержать Бьюкенена в кампании 1856 года. В Тяньцзиньский договор (1858 г.) предоставил американским дипломатам право проживать в Пекине, снизил уровень тарифов на американские товары и гарантировал свободное исповедание религии иностранцами в Китае. Рид развил некоторые корни Политика открытых дверей это осуществилось 40 лет спустя.^[23][24]

В 1858 году Бьюкенен был возмущен «самым неспровоцированным, неоправданным и подлым нападением» и приказал Парагвайская экспедиция. Его успешной миссией было наказать Парагвай для стрельбы по USSВодная ведьма который был в научной экспедиции. Парагвай извинился и выплатил компенсацию.^[25]

Гражданская война и позолоченный век: 1861–1897 гг.

американская гражданская война

Каждая нация была официально нейтральной на протяжении американская гражданская война, и никто не признал Конфедерацию. Это стало крупным дипломатическим достижением для секретаря Сьюарда и администрации Линкольна. Франция, под Наполеон III вторгся в Мексику и установил марионеточный режим; он надеялся свести на нет американское влияние. Поэтому Франция поощряла Великобританию в политике посредничества, предполагая, что оба признают Конфедерацию.^[26] Линкольн неоднократно предупреждал, что это означает войну. Британская текстильная промышленность зависела от хлопка с юга, но у нее были запасы, чтобы фабрики могли работать в течение года, и в любом случае промышленники и рабочие не имели большого веса в британской политике. Зная, что война приведет к прекращению жизненно важных поставок американской еды, нанесет ущерб британскому торговому флоту и приведет к немедленной потере Канады, Великобритания с ее могущественным Королевским флотом отказалась соглашаться с французскими планами.^[27]

Внешняя политика Линкольна в 1861 году была несовершенной с точки зрения обращения к европейскому общественному мнению. Дипломатам пришлось объяснять, что Соединенные Штаты не привержены искоренению рабства, но вместо этого они повторяли законнические аргументы о неконституционности отделения. Представитель Конфедерации, с другой стороны, добился большего успеха, игнорируя рабство и вместо этого сосредоточив внимание на своей борьбе за свободу, своей приверженности свободной торговле и важной роли хлопка в европейской экономике. Вдобавок европейская аристократия (доминирующий фактор в каждой крупной стране) «с радостью провозгласила поражение Америки доказательством того, что весь эксперимент с народным правительством провалился. Руководители европейских правительств приветствовали фрагментацию восходящей Американской республики».^[28]

Мнение британской элиты склонялось в пользу Конфедерация, в то время как общественное мнение склонялось в пользу Соединенных Штатов. Крупномасштабная торговля с США продолжалась в обоих направлениях: американцы отправляли зерно в Великобританию, а Великобритания отправляла промышленные товары и боеприпасы. Иммиграция продолжалась в Соединенные Штаты. Британская торговля с Конфедерацией была ограничена, тонкая струйка хлопка направлялась в Британию, а некоторые боеприпасы проникали сюда многочисленными мелкими блокадниками. Стратегия Конфедерации по обеспечению независимости в значительной степени основывалась на надежде на военное вмешательство Великобритании и Франции, но дипломатия Конфедерации оказалась неуместной. С объявлением Прокламация об освобождении в сентябре 1862 года это превратилось в войну против рабства, которую поддерживало большинство британцев.^[29]

Серьезный дипломатический спор с США разгорелся по поводу «Дело Трента «в конце 1861 года. Общественное мнение в Союзе призывало к войне против Великобритании, но Линкольн сдался и отправил обратно дипломатов, незаконно захваченных его флотом.^[30]

Британские финансисты построили и управляли большей частью блокадные бегуны потратив на них сотни миллионов фунтов стерлингов; но это было законно, а не причиной серьезной напряженности. Их укомплектовали моряки и офицеры, уволенные из Королевского флота. Когда военно-морские силы США захватили одного из быстрых блокадников, они продали корабль и груз в качестве призовых для американских моряков, а затем освободили команду.

Долгой проблемой была британская верфь (Джон Лэрд и сыновья ) построить два военных корабля для Конфедерации, в том числе CSS Алабама, из-за яростных протестов со стороны США. Спор разрешился после Гражданской войны в виде Претензии Алабамы, в котором Соединенные Штаты наконец получили 15,5 млн долларов в арбитражном суде международного трибунала за ущерб, причиненный военными кораблями британской постройки.^[31]

В конце концов, эти случаи вмешательства Великобритании не повлияли на исход войны и не спровоцировали ни одну из сторон на войну. Дипломатическая миссия США во главе с министром Чарльз Фрэнсис Адамс, старший оказались гораздо более успешными, чем миссии Конфедерации, которые никогда не были официально признаны.^[32]

Историк Дон Дойл утверждал, что победа Союза оказала большое влияние на ход мировой истории.^[33] Победа Союза воодушевила народные демократические силы. С другой стороны, победа Конфедерации означала бы новое рождение рабства, а не свободы. Историк Фергус Бордевич вслед за Дойлом утверждает, что:

Победа Севера убедительно доказала прочность демократического правления. Конфедеративная независимость, с другой стороны, создала бы американскую модель реакционной политики и расовых репрессий, которая, вероятно, отбросила бы международную тень на двадцатый век и, возможно, позже ».^[34]

Послевоенные корректировки

Отношения с Великобританией (и Канадой) были напряженными; Канада по небрежности позволила конфедератам совершить набег на Вермонт. Конфедерация возникла в 1867 году, отчасти как способ ответить на вызов Америки, не зависящий от британских вооруженных сил.^[35]

США смотрели в другую сторону, когда ирландские активисты, известные как фении, попытался и потерпел неудачу во время вторжения в Канаду в 1871 году.. Движение фений рухнуло из-за собственной некомпетентности.^[36] Арбитраж по искам штата Алабама в 1872 году дал удовлетворительное примирение; Британцы выплатили Соединенным Штатам 15,5 млн долларов за экономический ущерб, нанесенный конфедеративными военными кораблями, купленными у них.^[37] Конгресс заплатил России за Покупка на Аляске в 1867 году, но в остальном отклонил предложения о каких-либо крупных расширениях, таких как предложение президента Улисса Гранта о приобретении Санто-Доминго.^[38]

Канаду невозможно было защитить, поэтому британцы решили сократить свои потери и исключить риск конфликта с США. Уильям Гладстон отказался от всех своих исторических военных и политических обязательств в Северной Америке. Он привел домой свои войска (сохранив Галифакс как военно-морскую базу на Атлантическом океане) и передал ответственность местным жителям. Это сделало разумным объединить отдельные канадские колонии в самоуправляющуюся конфедерацию под названием Доминион Канады.^[39]

Джеймс Дж. Блейн

Джеймс Дж. Блейн, ведущий республиканец (и проигравший кандидат в президенты в 1884 году) в 1880-х годах был очень изобретательным государственным секретарем. К 1881 году Блейн полностью отказался от своего высокого тарифа. Протекционизм и использовал свое положение государственного секретаря для содействия более свободной торговле, особенно в Западном полушарии.^[40] Его причины были двоякими: во-первых, осторожность Блейна в отношении британского вмешательства в Америку не уменьшилась, и он считал увеличение торговли с Латинской Америкой лучшим способом удержать Великобританию от доминирования в регионе. Во-вторых, он считал, что, поощряя экспорт, он может увеличить благосостояние Америки. Президент Гарфилд согласился с видением своего госсекретаря, и Блейн созвал Панамериканскую конференцию в 1882 году, чтобы урегулировать споры между латиноамериканскими странами и служить форумом для переговоров об увеличении торговли. В то же время Блейн надеялся заключить мир в Война на Тихом океане затем с ним борются Боливия, Чили, и Перу. Блейн стремился расширить американское влияние в других областях, призывая к пересмотру Договор Клейтона – Булвера чтобы позволить Соединенным Штатам построить канал через Панаму без британского участия, а также попытки уменьшить британское участие в стратегически расположенных Королевство Гавайи.^[41] Его планы участия Соединенных Штатов в мире простирались даже за пределы Западного полушария, поскольку он стремился заключить коммерческие соглашения с Корея и Мадагаскар. К 1882 году, однако, новый секретарь отменил латиноамериканские инициативы Блейна.^[42]

Снова исполняя обязанности государственного секретаря при Бенджамин Харрисон, Блейн работал над установлением более тесных связей с Королевство Гавайи, и спонсировал программу по объединению всех независимых стран Западного полушария в то, что стало Панамериканский союз.^[43]

До 1892 года старшие дипломаты из Соединенных Штатов в другие страны, а от них в США, были призваны «министры «В 1892 году четыре основные европейские страны (Великобритания, Франция, Германия, Италия) повышают титул своего главного дипломата в США до»посол «; США ответили взаимностью в 1893 году.^[44]

Глядя вовне

В то время как европейские державы и Япония вели интенсивную борьбу за колониальные владения в Африке и Азии, Соединенные Штаты стояли в стороне. Ситуация начала меняться в 1893 году. К началу 1880-х годов у Соединенных Штатов была небольшая армия, дислоцированная в разбросанных западных фортах, и старинный деревянный флот. К 1890 году США начали инвестировать в новую военно-морскую технику, включая паровые линкоры с мощным вооружением и стальной палубой.

В 1893 г. деловое сообщество в Королевство Гавайи сверг королеву и добивался аннексии президентом Харрисон, который направил предложение в Сенат для утверждения. Но новоизбранный президент Кливленд отозвал предложенную аннексию; Гавайи образовали независимую Республика Гавайи. Неожиданно внешняя политика стала центральной проблемой американской политики. Историк Генри Графф говорит, что сначала «общественное мнение внутри страны, казалось, свидетельствовало о попустительстве…» Без сомнения, внутри страны с огромной силой вызревали настроения, чтобы Соединенные Штаты присоединились к великим державам мира в поисках заморских колоний ».^[45]

Президент Гровер Кливленд вступив в должность в марте 1893 г., отклонил предложение о присоединении. Его биограф Алин Бродский утверждает, что он был глубоко противником аморальных действий против маленького королевства:

Подобно тому, как он выступал за острова Самоа против Германии, потому что он выступал против завоевания меньшего государства большим, так он выступал на Гавайских островах против своего собственного народа. Он мог позволить аннексии Гавайев неумолимо продвинуться до неизбежной кульминации. Но он выбрал конфронтацию, которую ненавидел, поскольку для него это был единственный способ для слабых и беззащитных людей сохранить свою независимость. Гровер Кливленд выступал не против идеи аннексии, а против идеи аннексии как предлога для незаконного территориального приобретения.^[46]

Кливленду пришлось мобилизовать поддержку южных демократов для борьбы с соглашением. Он послал бывшего конгрессмена Джорджии Джеймс Х. Блаунт в качестве специального представителя на Гавайях для расследования и поиска решения. Блаунт был хорошо известен своей оппозицией империализму. Блаунт был также лидером движения за превосходство белых, которое в 1890-х гг. прекращение права голоса южных черных… Некоторые наблюдатели предположили, что он поддержит аннексию на основании неспособности азиатов управлять собой. Вместо этого Блаунт выступил против империализма и призвал вооруженные силы США восстановить королеву Лилиуокалани. Он утверждал, что коренным жителям Гавайев следует разрешить продолжать их «азиатские обычаи».^[47]

Возникновение великой державы: 1897–1913 гг.

После 1895 г. внешняя политика внезапно стала главным вопросом в национальных делах.^[48] Международные проблемы, такие как война, империализм и национальная роль в мировых делах, сыграли свою роль в президентских выборах 1900 года.^[49]

Экспансионисты торжествуют

Энергичное общенациональное антиэкспансионистское движение, организованное как Американская антиимпериалистическая лига, выяснилось, что слушали Кливленд и Карл Шурц, а также лидер демократов Уильям Дженнингс Брайан, промышленник Эндрю Карнеги, автор Марк Твен и социолог Уильям Грэм Самнер, а также многие выдающиеся интеллектуалы и политики, достигшие совершеннолетия во время гражданской войны.^[50] Антиимпериалисты выступали против экспансии, считая, что империализм нарушил фундаментальный принцип, согласно которому республиканское правительство должно происходить из «согласие управляемых. «Лига утверждала, что такая деятельность потребует отказа от американских идеалов самоуправления и невмешательство — идеалы, выраженные в Декларации независимости, Прощальное обращение Джорджа Вашингтона и Линкольна Геттисбергский адрес.^[51]

Несмотря на усилия Кливленда и других, государственный секретарь Джон Хэй, военно-морской стратег Альфред Т. Махан, Республиканский конгрессмен Генри Кэбот Лодж, Военный секретарь Элиху Рут, и молодой политик Теодор Рузвельт сплотились экспансионисты. Их энергично поддерживали издатели газет. Уильям Рэндольф Херст и Джозеф Пулитцер, разжигая ажиотаж. Махан и Рузвельт разработали глобальную стратегию, призывающую к созданию конкурентоспособного современного флота, баз на Тихом океане, перешейка через Никарагуа или Панаму и, прежде всего, напористой роли Америки как крупнейшей промышленной державы.^[52] Позиция президента Мак-Кинли заключалась в том, что Гавайи никогда не смогут выжить сами по себе. Его быстро сожрёт Япония — уже четверть населения островов составляли японцы. Тогда Япония будет доминировать в Тихоокеанском регионе и подорвет надежды Америки на крупномасштабную торговлю с Азией.^[53] В то время как демократы могли заблокировать договор в Сенате, отказав ему в большинстве в две трети, Маккинли аннексировал Гавайи через совместное решение, для чего требовалось только большинство голосов в каждой палате. Гавайи стали территорией в 1898 году с полным гражданством США для ее жителей. В 1959 году он стал 50-м штатом.^[54]

Соединенные Штаты при поддержке Великобритании в 1900 году объявили Политика открытых дверей чтобы все страны могли получить доступ к китайскому рынку на равных, ненасильственных условиях.^[55]

Внешнеполитическая экспертиза

В 1890-х годах в Америке было мало опыта в сфере внешней политики. В Государственном департаменте был штат дипломатов, которые менялись местами, но самые высокие должности были назначениями политического патронажа. Держатели иногда приобретали ограниченный опыт, но общий пул был невелик. На уровне кандидата в президенты и государственного секретаря все полвека после 1850 г. проявляли минимальный опыт или интерес, за исключением Уильям Сьюард в 1860-х годах и Джеймс Дж. Блейн в 1880-х гг. После 1900 года опыт работы в Государственном департаменте углубился, и на самом высоком уровне Рузвельт, Тафт, Вильсон, Гувер и их госсекретари составляли замечательную группу с глубокими познаниями в международных делах. Американские выборы редко сопровождались серьезным обсуждением внешней политики, за некоторыми исключениями, такими как 1910, 1916, 1920 и 1940.^[56]

Каждый раз, когда разразивался кризис, основные газеты и журналы подробно комментировали, что должен делать Вашингтон. СМИ полагались в первую очередь на небольшое количество внешнеполитических экспертов из Нью-Йорка и Бостона. Газеты в других местах копировали свои репортажи и редакционные статьи. Иногда в региональных средствах массовой информации были местные кадры экспертов, которые могли бы комментировать Европу, но у них редко был кто-то, кто хорошо знал о Латинской Америке или Азии. Концептуально медиаэксперты опирались на американские традиции — что бы Вашингтон, Джефферсон или Линкольн сделали в этом кризисе? — И какое влияние это могло бы оказать на текущие условия ведения бизнеса. Идеи социал-дарвинизма были широкими, но они редко формировали внешнеполитические взгляды. Психический кризис, обнаруженный некоторыми историками в 1890-х годах, оказал очень небольшое влияние. Путешествие по Европе, пристальное чтение британских СМИ, с основными источниками для медиа-экспертов.^[57] В религиозных журналах был штат вернувшихся миссионеров, которые были полезны, а у этнических групп, особенно у ирландцев, немцев и евреев, были свои национальные эксперты, мнения которых публиковались в их собственных периодических изданиях.^[58]

Куба и Испания

В середине 1890-х годов американское общественное мнение осудило репрессии Испании в отношении кубинского движения за независимость как жестокие и неприемлемые. США усилили давление и остались недовольны реакцией испанцев. Когда американский линкор USSМэн взорвался по неизвестным причинам в гавани Гавана, Куба, 15 февраля 1898 года проблема стала непреодолимой, и Мак-Кинли не смог сопротивляться требованиям о немедленных действиях. Большинство демократов и многие республиканцы требовали войны за освобождение Кубы. Практически одновременно две страны объявили войну. (Все остальные страны были нейтральными.) США легко выиграли односторонний четырехмесячный чемпионат. Испано-американская война с апреля по июль. По Парижскому договору США захватили последние остатки Испанской империи, в частности Куба, Пуэрто-Рико, то Филиппины и Гуам. Это ознаменовало переход Америки от региональной державы к глобальной. Куба получила независимость под американским контролем.^[59] Однако постоянный статус Филиппин стал горячей политической темой. Демократы во главе с Уильям Дженнингс Брайан, решительно поддерживал войну, но не выступал категорически против аннексии.^[60] МакКинли был переизбран, и было решено аннексия.^[61]

ВМС США превратились в крупную военно-морскую державу благодаря программам модернизации, начатым в 1880-х годах и принявшим теорию морской мощи капитана Альфред Тайер Махан. Армия оставалась небольшой, но была реорганизована в Рузвельт Администрация действовала современно и больше не сосредоточивалась на разбросанных фортах на Западе. В Филиппино-американская война была короткой операцией по подавлению повстанцев и обеспечению контроля США над островами; к 1907 году, однако, интерес к Филиппинам как к выходу в Азию угас в пользу Панамский канал, и американская внешняя политика сосредоточена на Карибском бассейне. 1904 год Следствие Рузвельта к Доктрина Монро, который провозгласил право Соединенных Штатов на вмешательство для стабилизации слабых государств в Северной и Южной Америке, еще больше ослабил европейское влияние в Латинской Америке и еще больше утвердил региональную гегемонию США.^[62]

Вспышка Мексиканская революция in 1910 ended a half century of peaceful borders and brought escalating tensions, as revolutionaries threatened American business interests and hundreds of thousands of refugees fled north. Президент Вудро Вильсон tried using military intervention to stabilize Mexico but that failed. After Mexico in 1917 rejected Germany’s invitation in the Циммерманн Telegram to join in war against the U.S., relations stabilized and there were no more interventions in Mexico. Military interventions did occur in other small countries like Nicaragua, but were ended by the Политика добрососедства announced by President Франклин Д. Рузвельт in 1933, which allowed for American recognition of and friendship with dictatorships.^[63]

World War I and the Interwar years: 1913–1933

Wilson and World War I: 1913–1921

From neutrality to war to end all wars: 1914–1917

American foreign policy was largely determined by President Вудро Вильсон, who had shown little interest in foreign affairs before entering the White House in 1913. His chief advisor was «Colonel» Edward House, who was sent on many top-level missions. Соединенные Штаты вмешался военным путем во многих Латиноамериканская nations to protect U.S. interests, particularly the commercial interests of the American business community. President Wilson landed U.S. troops in Mexico in 1914, in Гаити in 1915, in the Доминиканская Республика in 1916, in Mexico a second time in 1916, and in Mexico several additional times before Wilson left office, in Cuba in 1917, and in Панама in 1918. Also, for most of the Wilson administration, the U.S. military occupied Nicaragua, installed a Nicaraguan president that the U.S. preferred, and ensured that the country signed treaties favorable to the U.S.^[64]

With the outbreak of war in 1914, the United States declared neutrality and worked to broker a peace. It insisted on its neutral rights, which included allowing private corporations and banks to sell or loan money to either side. With the British blockade, there were almost no sales or loans to Germany, only to the Союзники. The widely publicized atrocities in Germany shocked American public opinion. Neutrality was supported by Irish-Americans, who hated Britain, by German Americans who wanted to remain neutral, and by women and the churches. It was supported by the more educated upscale ОСА element, led by Theodore Roosevelt. Wilson insisted on neutrality, denouncing both British and German violations, especially those German violations in which American civilians were killed. The German U-boat torpedoed the RMS Лузитания in 1915. It sank in 20 minutes, killing 128 American civilians and over 1,000 Britons. It was against the laws of war to sink any passenger ship without allowing the passengers to reach the life boats. American opinion turned strongly against Germany as a bloodthirsty threat to civilization.^[65] Germany apologized and repeatedly promised to stop attacks by its Подводные лодки, but reversed course in early 1917 when it saw the opportunity to strangle Britain by unrestricted submarine warfare. It also made overtures to Mexico, in the Циммерманн Telegram, hoping to divert American military attention to south of the border. The German decision was not made or approved by the civilian government in Berlin, but by the military commanders and the Kaiser. They realized it meant war with the United States, but hoped to weaken the British by cutting off its imports, and strike a winning blow with German soldiers transferred from the Eastern front, where Russia had surrendered. Following the repeated sinking of American merchant ships in early 1917, Wilson asked Congress and obtained a declaration of war in April 1917. He neutralized the antiwar element by arguing this was a war with the main goal of ending aggressive militarism and indeed ending all wars. During the war the U.S. was not officially tied to the Allies by treaty, but military cooperation meant that the American contribution became significant in mid-1918. After the failure of the German spring offensive, as fresh American troops arrived in France at 10,000 a day, the Germans were in a hopeless position, and thus surrendered. Coupled with Wilson’s Четырнадцать очков in January 1918, the U.S. now had the initiative on the military, diplomatic and public relations fronts. Вильсонизм —Wilson’s ideals—had become the hope of the world, including the civilian population Germany itself.^[66]

Invading Russia

The U.S. military together with forces of its Союзники вторгся Россия в 1918 году. Около 250 000 солдат вторжения, включая войска из Европы, США и Японская империя вторгся в Россию, чтобы помочь Белая армия против Красная армия нового Советский правительство в Гражданская война в России. Оккупанты запустили Вторжение на север России из Архангельск и Сибирское вторжение из Владивосток. В состав сил вторжения входило 13000 солдат США, чья миссия после окончания Первой мировой войны включала свержение нового Советского правительства и восстановление прежнего. Царский режим. США и другие западные силы не достигли этой цели и к 1920 году ушли, но японские вооруженные силы продолжали оккупировать части территории. Сибирь до 1922 г. и северная половина Сахалин до 1925 г.^[67]

Historian Robert Maddox summarised, «The immediate effect of the intervention was to prolong a bloody civil war, thereby costing thousands of additional lives and wreaking enormous destruction on an already battered society.»^[68]По мнению историка Фредерик Л. Шуман, the long term consequences of the expedition «were to poison East-West relations forever after, to contribute significantly to the origins of World War II and the later ‘Холодная война,’ and to fix patterns of suspicion and hatred on both sides which even today threaten worse catastrophes in time to come.»^[69] For Soviet leaders, the operation was proof that Western powers were keen to destroy the Soviet government if they had the opportunity to do so.^[70]

Winning the war and fighting for peace

На peace conference at Versailles, Wilson tried with mixed success to enact his Fourteen Points. He was forced to accept British, French and Italian demands for financial revenge: Germany would be made to pay reparations that amounted to the total cost of the war for the Allies and admit guilt in humiliating fashion. It was a humiliating punishment for Germany which subsequent commentators thought was too harsh and unfair. Wilson succeeded in obtaining his main goal, a Лига Наций that would hopefully resolve all future conflicts before they caused another major war.^[71] Wilson, however, refused to consult with Республиканцы, who took control of Congress after the 1918 elections and which demanded revisions protecting the right of Congress to declare war. Wilson refused to compromise with the majority party in Congress, or even bring any leading Republican to the peace conference. His personal enemy, Henry Cabot Lodge, now control the Senate. Lodge did support the league of Nations, but wanted provisions that would insist that only Congress could declare war on behalf of the United States. Wilson was largely successful in designing the new League of Nations, declaring it would be:

a great charter for a new order of affairs. There is ground here for deep satisfaction, universal reassurance, and confident hope.^[72]

The League did go into operation, but the United States never joined. With a two-thirds vote needed, the Senate did not ratify either the original Treaty or its Republican version. Washington made separate peace treaties with the different European nations. Nevertheless, Wilson’s idealism and call for self-determination of all nations had an effect on nationalism across the globe, while at home his idealistic vision, called «Wilsonianism» of spreading democracy and peace under American auspices had a profound influence on much of American foreign policy ever since.^[73]

Debate on Wilson’s role

Perhaps the harshest attack on Wilson’s diplomacy comes from Stanford historian Томас А. Бейли in two books that remain heavily cited by scholars, Woodrow Wilson and the Lost Peace (1944) и Вудро Вильсон и великое предательство (1945), Bailey:

contended that Wilson’s wartime isolationism, as well as his peace proposals at war’s end, were seriously flawed. Highlighting the fact that American delegates encountered staunch opposition to Wilson’s proposed League of Nations, Bailey concluded that the president and his diplomatic staff essentially sold out, compromising important American ideals to secure mere fragments of Wilson’s progressive vision. Hence, while Bailey primarily targeted President Wilson in these critiques, others, including House, did not emerge unscathed.^[74]

Scot Bruce argues that:

More recently, prominent historians such as Thomas J. Knock, Артур Уолворт, и John Milton Cooper, among others, shied away from condemning Wilson and his peacemakers for extensive diplomatic failures in Paris. Instead, they framed Wilsonian progressivism, articulated through the League of Nations, as a comparatively enlightened framework tragically undermined by British and French machinations at the peace conference. … Historian Маргарет Макмиллан, continued this analytical trend in her prize-winning book, Paris, 1919: Six Months That Changed the World (2001), which characterized Wilson as the frustrated idealist, unable to secure his progressive vision due to opposition from old-guard imperialists in his midst. While realists like Lloyd E. Ambrosius questioned the merits of defining Wilsonian progressivism too idealistically, the idea has persisted that well-intentioned U.S. delegates encountered staunch opposition to Wilson’s proposals in Paris, and therefore compromised under pressure. Even the great Wilson scholar, Артур С. Линк, subscribed to a version of this narrative.^[75]

Interwar years, 1921–1933

In the 1920s, American policy was an active involvement in international affairs, while ignoring the League of Nations, setting up numerous diplomatic ventures, and using the enormous financial power of the United States to dictate major diplomatic questions in Europe. There were large-scale humanitarian food aid missions during the war in Belgium, and after it in Germany and Russia, led by Герберт К. Гувер.^[76] There was also a major aid to Japan after the 1923 earthquake.^[77]

The Republican presidents, Warren Harding, Calvin Coolidge and Herbert Hoover, avoided any political alliances with anyone else. They operated large-scale American intervention in issues of reparations and disarmament, with little contact with the League of Nations. Historian Jerald Combs reports their administrations in no way returned to 19th-century isolationism. Ключевые республиканские лидеры:

включая Элиху Рут, Чарльз Эванс Хьюз, and Hoover himself, were Progressives who accepted much of Wilson’s internationalism…. They did seek to use American political influence and economic power to goad European governments to moderate the Versailles peace terms, induce the Europeans to settle their quarrels peacefully, secure disarmament agreements, and strengthen the European capitalist economies to provide prosperity for them and their American trading partners.^[78]

Rejection of the World Court

The U.S, played a major role in setting up the «Permanent Court of International Justice», known as the World Court.^[79] Presidents Wilson, Harding, Coolidge, and Hoover supported membership but were unable to get a 2/3 majority in the Senate for a treaty. Roosevelt also supported membership, but he did not make it a high priority. Opposition was intense on the issue of losing sovereignty, led by the Hearst newspapers и Отец Кафлин. The U.S. never joined.^[80][81][82] The World Court was replaced by the Международный суд in 1945. However The Connally Amendment of 1944 reserved the right of the United States to refuse to abide by its decisions. Margaret A. Rague, argues this reduced the strength of the Court, discredited America’s image as a proponent of international law, and exemplified the problems created by vesting a reservation power in the Senate.^[83][84]

Naval disarmament

В Вашингтонская военно-морская конференция, было самым успешным дипломатическим предприятием 1920-х годов. It was held in Washington, under the Chairmanship of Secretary of State Чарльз Эванс Хьюз с 12 ноября 1921 года по 6 февраля 1922 года. В нем приняли участие девять стран: США, Япония, Китай, Франция, Великобритания, Италия, Бельгия, Нидерланды и Португалия, проводившаяся не под эгидой Лиги Наций.^[85] Советская Россия was not invited to the conference. Он был сосредоточен на разрешении недопонимания или конфликтов относительно интересов в Тихом океане и Восточной Азии. Главным достижением стала серия согласованных всеми участниками соглашений о военно-морском разоружении, которые длились десять лет. Это привело к трем основным договорам: Договор четырех держав, Договор пяти держав (в Вашингтонский военно-морской договор), Nine-Power Treaty, а также ряд более мелких соглашений. Эти договоры сохранили мир в 1920-х годах, но не были возобновлены, поскольку после 1930 года мировая обстановка стала все более негативной.^[86]

План Дауэса

План Дауэса был американским решением кризиса репараций, когда Франция требовала больше денег, чем Германия была готова заплатить, поэтому Франция оккупировала ключевой промышленный Рурский район Германии своей армией. В Оккупация Рура in 1923 Caused an international crisis; Germany deliberately hyperinflated currency, making the occupation highly expensive for France. Кризис был разрешен за счет компромисса, достигнутого при посредничестве США в виде План Дауэса в 1924 г.^[87] Этот план, спонсируемый американским Чарльз Дж. Доус, изложил новую финансовую схему. Банки Нью-Йорка ссудили Германии сотни миллионов долларов, которые она использовала для выплаты репараций и восстановления своей тяжелой промышленности. Франция, Великобритания и другие страны использовали репарации, в свою очередь, для погашения кредитов военного времени, полученных от Соединенных Штатов. К 1928 году Германия потребовала нового плана выплат, в результате чего Молодой план который установил требования Германии о возмещении ущерба в 112 млрд марок (26,3 млрд долларов США) и создал график платежей, согласно которому Германия завершит платежи к 1988 году. После краха экономики Германии в 1931 году репарации стали suspended for a year а в 1932 г. во время Лозанна конференция they were suspended indefinitely. Between 1919 and 1932, Germany paid less than 21 billion marks in reparations. После 1953 года Западная Германия оплатил весь остаток.^[88]

Мексика

Поскольку беспорядки мексиканской революции улеглись, администрация Хардинга была готова нормализовать отношения с Мексикой. Между 1911 и 1920 годами американский импорт из Мексики увеличился с 57 миллионов долларов до 179 миллионов долларов, а экспорт — с 61 миллиона долларов до 208 миллионов долларов. Министр торговли Герберт Гувер взял на себя инициативу по продвижению торговли и инвестиций, помимо нефти и земли, которые долгое время являлись основным элементом двусторонних экономических связей. Президент Альваро Обрегон заверил американцев, что они будут защищены в Мексике, и Мексика получила признание в 1923 году.^[89] Крупный кризис разразился в середине 1930-х годов, когда мексиканское правительство экспроприировало миллионы акров земли у сотен американских владельцев собственности в рамках правления президента. Ласаро Карденас Программа перераспределения земель. Американским собственникам компенсации не выплачивались.^[90] Возникшая угроза Второй мировой войны заставила США пойти на компромиссное решение. США заключили соглашение с президентом Manuel Avila Camacho это составляло военный союз.^[91]

Вмешательство заканчивается в Латинской Америке

Мелкомасштабные военные интервенции продолжались после 1921 г. Банановые войны сужается. Администрация Гувера начала политику доброй воли и вывела все вооруженные силы.^[92] Президент Рузвельт объявил о «Политика добрососедства «, посредством которого Соединенные Штаты больше не будут вмешиваться, чтобы продвигать хорошее правительство, но будут принимать любые правительства, выбранные на местном уровне. Его государственный секретарь Корделл Халл одобрил статью 8 Конвенции Монтевидео 1933 года о правах и обязанностях государств; он предусматривает, что «ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние или внешние дела другого государства».^[93]

Roosevelt, World War II, and its aftermath: 1933–1947

Spanish Civil War: 1936–1939

В 1930-е годы Соединенные Штаты вступили в период глубокого изоляционизма, отвергнув международные конференции и сосредоточив внимание главным образом на взаимных тарифных соглашениях с небольшими странами Латинской Америки.

Когда гражданская война в Испании erupted in 1936, the United States remained neutral and banned arms sales to either side. This was in line with both American neutrality policies, and with a Europe-wide agreement to not sell arms for use in the Spanish war lest it escalate into a world war. Congress endorsed the embargo by a near-unanimous vote. Only armaments were embargoed; American companies could sell oil and supplies to both sides of the fight. Roosevelt quietly favored the left-wing Republican (or «Loyalist») government, but intense pressure by American Catholics forced him to maintain a policy of neutrality. The Catholics were outraged by the systematic torture, rape and execution of priests, bishops, and nuns by anarchist elements of the Loyalist coalition. This successful pressure on Roosevelt was one of the handful of foreign policy successes notched by Catholic pressures on the White House in the 20th century.^[94]

Germany and Italy provided munitions, and air support, and troops to the Националисты во главе с Франсиско Франко. The Soviet Union provided aid to the Loyalist government, and mobilized thousands of volunteers to fight, including several hundred from the United States in the Abraham Lincoln Battalion. All along the Spanish military forces supported the nationalists, and they steadily pushed the government forces back. By 1938, however, Roosevelt was planning to secretly send American warplanes through France to the desperate Loyalists. His senior diplomats warned that this would worsen the European crisis, so Roosevelt desisted.^[95]

Адольф Гитлер and Franco mutually disliked one another, and Franco repeatedly manipulated Hitler for his own benefit during World War Two. Franco sheltered Jewish refugees escaping through France and never turned over the Spanish Jews to Nazi Germany as requested, and when during the Second World War the Blue Division was dispatched to help the Germans, it was forbidden to fight against the Allies, and was limited only to fighting the Soviet.^[96]

Coming of War: 1937–1941

Президент Рузвельт пытался избежать повторения того, что он считал ошибками Вудро Вильсона во время Первой мировой войны.^[97] Часто он принимал прямо противоположное решение. Wilson called for neutrality in thought and deed, while Roosevelt made it clear his administration strongly favored Britain and China. В отличие от займов во время Первой мировой войны, Соединенные Штаты предоставили союзникам крупномасштабную военную и экономическую помощь. Ленд-лиз, с небольшими ожиданиями погашения. До объявления войны Вильсон не увеличивал военного производства; Рузвельт сделал это. Уилсон дождался объявления, чтобы начать набросок; Рузвельт основал ее в 1940 году. Вильсон никогда не делал Соединенные Штаты официальным союзником, в отличие от Рузвельта. Вильсон никогда не встречался с высшими лидерами союзников, в отличие от Рузвельта. Вильсон провозгласил независимую политику, как видно из «14 пунктов», в то время как Рузвельт всегда проводил политику сотрудничества с союзниками. В 1917 году Соединенные Штаты объявили войну Германии; в 1941 году Рузвельт дождался нападения врага на Перл-Харбор. Уилсон отказался сотрудничать с республиканцами; Рузвельт назначил ведущих республиканцев возглавить военное и военно-морское ведомства. Вильсон позволил генералу Джону Дж. Першингу принимать основные военные решения; Рузвельт принял важные решения в своей войне, включая «Европа прежде всего » strategy. He rejected the idea of an armistice and demanded unconditional surrender. Roosevelt often mentioned his role in the Wilson administration, but added that he had profited more from Wilson’s errors than from his successes.^{[98][99][100]}

Pearl Harbor was unpredictable

Политолог Роберта Вольстеттер explores why all American intelligence agencies failed to predict the attack on Pearl Harbor. The basic reason was that the Japanese plans were a very closely held secret. The attack fleet kept radio silence and was not spotted by anyone en route to Hawaii. There were air patrols over Hawaii, but they were too few and too ineffective to scan a vast ocean. Japan Navy spread false information—using fake radio signals—to indicate the main fleet was in Japanese waters, and suggested their main threat was north toward Russia. The U.S. had МАГИЯ, which successfully cracked the Japanese diplomatic code. However, the Japanese Foreign Ministry and its diplomats were deliberately never told about the upcoming attack, so American intelligence was wasting its time trying to discover secrets through MAGIC American intelligence expected attacks against British and Dutch possessions, and were looking for those clues. At Pearl Harbor, they focused on predicting local sabotage. There was no overall American intelligence center until the formation in 1942 of the Управление стратегических служб. Это был предшественник Центральное Разведывательное Управление (ЦРУ). In 1941 no one coordinated the masses of information coming in from the Army, Navy, and State department, and from British and Dutch allies. The system of notification was flawed, so the what the sender thought was an urgent message did not appear urgent to the recipient. After the attack, congressional investigators identify and link together all sorts of small little signals pointing to an attack, while they discarded signals pointing in other directions. Even in hindsight there was so much confusion, noise, and poor coordination that Wohlstetter concludes no accurate predictions of the attack on Pearl Harbor was at all likely before December 7.^[101][102]

Вторая Мировая Война

The same pattern which emerged with the first world war continued with the second: warring European powers, blockades, official U.S. neutrality but this time President Roosevelt tried to avoid all of Wilson’s mistakes. American policy substantially favored Britain and its allies, and the U.S. getting caught up in the war. В отличие от займов во время Первой мировой войны, Соединенные Штаты предоставили союзникам крупномасштабную военную и экономическую помощь. Ленд-лиз. Industries greatly expanded to produce war materials. The United States officially entered World War II against Germany, Japan, and Italy in December 1941, following the Japanese surprise нападение на Перл-Харбор. This time the U.S. was a full-fledged member of the Союзники Второй мировой войны, not just an «associate» as in the first war. During the war, the U.S. conducted military operations on both the Atlantic and Pacific fronts. After the war and devastation of its European and Asian rivals, the United States found itself in a uniquely powerful position due to its enormous economic and military power .^[103]

The major diplomatic decisions, especially relations with Britain, the Soviet Union, France and China, were handled in the White House by President Roosevelt and his top aide Гарри Хопкинс.^[104][105] государственный секретарь Корделл Халл handled minor routine affairs.^[106] The one State Department official Roosevelt depended upon was strategist Самнер Уэллс, whom Hull drove out of office in 1943.^[107]

Postwar peace

После 1945 г. изоляционист pattern characterizing the inter-war period had ended for good. It was Franklin Roosevelt policy to establish a new international organization that would be much more effective than the old League of Nations, and avoid its flaws. He successfully sponsored the formation of the United Nations.

The United States was a major force in establishing the Объединенные Нации in 1945, hosting a meeting of fifty nations in San Francisco. Avoiding the rancorous debates of 1919, where there was no veto, the US and the Soviet Union, as well as Britain, France and China, became permanent members of the Советник по безопасности with veto power. The idea of the U.N. was to promote world peace through consensus among nations, with boycotts, sanctions and even military power exercised by the Security Council. It depended on member governments for funds and had difficulty funding its budget. In 2009, its $5 billion budget was funded using a complex formula based on ВВП; the U.S. contributed 20% in 2009. However, the United Nations’ vision of peace soon became jeopardized as the international structure was rebalanced with the development and testing of nuclear weapons by major powers.

Cold War: 1947–1991

Truman and Eisenhower

From the late 1940s until 1991, world affairs were dominated by the Холодная война, in which the U.S. and its allies faced the Soviet Union and its allies. There was no large-scale fighting but instead numerous regional wars as well as the ever-present threat of a catastrophic nuclear war.^[108][109]

In 1948 the United States enacted the План Маршалла, which supplied Western Europe—including Germany—with US$13 billion in reconstruction aid. Stalin vetoed any participation by East European nations. A similar program was operated by the United States to restore the Japanese economy. The U.S. actively sought allies, which it subsidized with military and economic «foreign aid», as well as diplomatic support. The main diplomatic initiative was the establishment of the Организация Северо-Атлантического Договора (NATO) in 1949, committing the United States to nuclear defense of Western Europe, which engaged in a military buildup under NATO’s supervision. The result was peace in Europe, coupled with the fear of Soviet invasion and a reliance on American protection.^[110] In the 1950s, a number of other less successful regional alliances were developed by the United States, such as the Организация Договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО). Economic and propaganda warfare against the communist world was part of the American toolbox.^[111] The United States operated a worldwide network of bases for its Army, Navy and Air Force, with large contingents stationed in Germany, Japan and South Korea.^[112]

Most nations aligned with either the Western or Eastern camp, but after 1960 the Soviets broke with China as the Communist movement worldwide became divided. Some countries, such as India and Yugoslavia, tried to be neutral. Rejecting the откат of Communism by force because it risked nuclear war, Washington developed a new strategy called сдерживание to oppose the spread of коммунизм. The containment policy was developed by U.S. diplomat Джордж Кеннан in 1947. Kennan characterized the Советский союз as an aggressive, anti-Western power that necessitated containment, a characterization which would shape US foreign policy for decades to come. The idea of containment was to match Soviet aggression with force wherever it occurred while not using ядерное оружие. The policy of containment created a bipolar, zero-sum world where the ideological conflicts between the Soviet Union and the United States dominated geopolitics. Due to the antagonism on both sides and each countries’ search for security, a tense worldwide contest developed between the two states as the two nations’ governments vied for global supremacy militarily, culturally, and influentially.

The Cold War was characterized by a lack of global wars but a persistence of regional прокси войны, often fought between client states and proxies of the United States and Soviet Union. В US also intervened in the affairs of other countries through a number of secret operations.

During the Cold War, the Containment policy seeking to stop Soviet expansion, involved the United States and its allies in the Корейская война (1950–1953), a stalemate. Even longer and more disastrous was the война во Вьетнаме (1963–75). Under Jimmy Carter, the U.S. and its Arab allies Succeeded in creating a Vietnamese -like disaster for the Soviet Union by supporting anti-Soviet Моджахеды силы в Афганистан (Операция Циклон ).^[113]

Kennedy-Johnson 1961-1969

Холодная война достигла своей наиболее опасной точки во время правления администрации Кеннеди в Кубинский ракетный кризис, напряженное противостояние между Советским Союзом и США по поводу размещения советских ядерных ракет на Кубе. Кризис начался 16 октября 1962 года и длился тринадцать дней. Это был момент, когда холодная война была ближе всего к тому, чтобы перерасти в разрушительный ядерный обмен между двумя сверхдержавами. Кеннеди решил не вторгаться и не бомбить Кубу, а ввести морскую блокаду острова. Кризис закончился компромиссом: Советы публично удалили свои ракеты, а Соединенные Штаты тайно удалили свои ядерные ракеты в Турции. В Москве коммунистических лидеров сняли Никита Хрущев из-за его безрассудного поведения.^[114]

Vietnam and the Cold War are the two major issues that faced the Kennedy presidency. Historians disagree. However, there is general scholarly agreement that his presidency was successful on a number of lesser issues. Thomas Paterson finds that the Kennedy administration helped quiet the crisis over Laos; was suitably cautious about the Congo; liberalized trade; took the lead in humanitarianism especially with the Peace Corps; helped solve a nasty dispute between Indonesia and the Netherlands; achieve the Limited Test Man Treaty; created a new Arms Control and Disarmament Agency; defended Berlin; and strengthened European defenses. His willingness to negotiate with Khrushchev smoothed the Berlin crisis, and Kennedy’s personal diplomacy earned him the respect of Third World leaders.^[115]

On the two major issues, no consensus has been reached. Michael L. Krenn argues in 2017:

Fifty-some years after his assassination, John F. Kennedy remains an enigma. Was he the brash and impulsive president who brought the world to the brink of World War III with the Cuban Missile Crisis? Or was he the brave challenger of the American military-industrial complex who would have prevented the Vietnam War? Various studies portray him as a Cold War liberal, or a liberal Cold Warrior, or come up with pithy phrases to summarize the man and his foreign policy.^[116]

В Сдерживание Политика означала борьбу с коммунистической экспансией, где бы она ни происходила, а коммунисты нацеливались там, где американские союзники были самыми слабыми. When he became president in November 1963, Lyndon Johnson’s primary commitment was to his domestic policy, so he tried to minimize public awareness and congressional oversight of the operations in the war.^[117] Большинство его советников были пессимистичны в отношении долгосрочных возможностей, и Джонсон опасался, что если Конгресс возьмет на себя управление, он потребует «почему не победы», поскольку Барри Голдуотер поставить это, а не сдерживание.^[118] American Boots on the ground in Vietnam skyrocketed from 16,000 soldiers in 1963 to over 500,000 in 1968, plus many others in support roles outside Vietnam. Johnson refused to allow the trained men of the Army reserves or the Национальная гвардия to serve in Vietnam, because that would involve Congressional oversight. Instead he relied increasingly on the draft, which became increasingly unpopular. With college deferments from the draft widely available, out of the 2.5 million Americans who served in Vietnam (out of 27 million Americans eligible to serve in the military) 80% came from poor and working-class backgrounds.^[119] В августе 1964 г. Джонсон заручился почти единодушной поддержкой в ​​Конгрессе Разрешение Тонкинского залива, что давало ему очень широкие полномочия по использованию военной силы по своему усмотрению. Южный Вьетнам имел большую хорошо оснащенную армию, но почти все боевые действия оставались американцам. В феврале 1968 года Вьетконг предпринял полномасштабное наступление на южновьетнамские войска по всей стране в Tet Offensive. АРВН (армия Южного Вьетнама) успешно отбила атаки и уменьшила Вьетконг до состояния неэффективности; после этого главным противником была армия Северного Вьетнама.^[120] Однако наступление на Тет оказалось для Джонсона катастрофой в связях с общественностью, поскольку общественность все больше осознавала, что Соединенные Штаты глубоко вовлечены в войну, которую мало кто понимал.

Начиная с 1964 г. началось антивоенное движение. Некоторые выступали против войны по моральным соображениям, поддерживая вьетнамских крестьян против модернизирующихся капиталистических американцев. Оппозиция была сосредоточена среди чернокожих активистов движения за гражданские права и студентов элитных университетов.^[121] Республиканцы, такие как губернатор Калифорнии Рональд Рейган, требовали победы или отступления, в то время как слева усиливались резкие требования немедленного вывода.^[122]

Никсон-Форд 1969–1977

Президент Ричард Никсон (1969–74) радикально изменил американскую политику с помощью своего главного советника Генри Киссинджер.^[123] Во-первых, он отверг давнюю политику сдерживания, которая ставила своей высшей целью остановить распространение коммунизма. Играя против двух главных коммунистических соперников, Китая и СССР, ему удалось приостановить холодную войну за счет дружеских отношений с каждым из них, или Разрядка. Москва и Пекин согласились с условиями Никсона об отказе от поддержки Вьетнама. Это позволило Никсону передать эту войну правительству Южного Вьетнама, вывести все американские и союзные войска, сохраняя при этом угрозу бомбардировок. Политика вьетнамизации, похоже, работала до 1975 года, когда Северный Вьетнам военным путем завоевал Южный Вьетнам, а Соединенные Штаты стояли рядом, не вмешиваясь.^[124] После того, как Никсон ушел в отставку, президент Джеральд Форд продолжил свою внешнюю политику, но подвергся сильной атаке справа со стороны Рональд Рейган, которого он победил в номинации в 1976 году.^[125]

Доктрина Никсона

В Доктрина Никсона объявленное в июле 1969 года, перекладывает основную ответственность за защиту союзника на самого союзника, особенно в отношении боевых действий. Соединенные Штаты будут работать над дипломатией, предоставлять финансовую помощь и боеприпасы, а также помогать обучать армию союзников. Конкретно:

• США будут выполнять все свои договорные обязательства.
• США будут «обеспечивать щит, если ядерная держава угрожает свободе союзной с нами страны или страны, выживание которой мы считаем жизненно важной для нашей безопасности».
• В конфликтах, связанных с неядерной агрессией, США «будут смотреть на нацию, находящуюся под прямой угрозой, чтобы взять на себя главную ответственность по предоставлению сил для обороны».^[126]

Пример Доктрины Вьетнамизация процесс в отношении Южного Вьетнама и войны во Вьетнаме.^[127] Он также играл в других странах Азии, включая Иран,^[128] Тайвань,^[129] Камбоджа^[130] и Южная Корея.^[131] Доктрина была явным отказом от практики отправки 500 000 американских солдат во Вьетнам, хотя у этой страны не было никаких договорных обязательств. Главная долгосрочная цель заключалась в том, чтобы снизить напряженность между Соединенными Штатами, Советским Союзом и Китаем, чтобы сделать процесс разрядки более эффективным.^[132] Конкретной азиатской нацией, на которую была нацелена доктрина Никсона с ее посланием о том, что азиатские страны должны нести ответственность за свою защиту, был Южный Вьетнам, но Шах Мохаммад Реза Пехлеви Ирана ухватились за доктрину Никсона с ее посланием о том, что азиатские страны должны нести ответственность за свою защиту, чтобы доказать, что американцы должны продавать ему оружие без ограничений, — предложение, которое Никсон с радостью принял.^[133] США обратились к Саудовская Аравия и Иран как «двойные столпы» региональной стабильности.^[134] Цена на нефть увеличение в 1970 и 1971 годах позволило бы финансировать оба государства за счет этого военного расширения. Общий объем поставок оружия из Соединенных Штатов в Иран увеличился со 103,6 миллиона долларов в 1970 году до 552,7 миллиона долларов в 1972 году; объем поставок в Саудовскую Аравию увеличился с 15,8 млн долларов в 1970 году до 312,4 млн долларов в 1972 году. Соединенные Штаты сохранят свои небольшие военно-морские силы из трех кораблей в Персидском заливе, размещенные с тех пор. Вторая Мировая Война в Бахрейн, но не будет брать на себя никаких других официальных обязательств по безопасности.^[135]

Индия Пакистан, Бангладеш, 1971 г.

Война за независимость разразилась в Восточном Пакистане в 1971 году, когда к ней присоединилась Индия, чтобы победить Пакистан, американского союзника. Никсон отправил авианосную группу в Бенгальский залив, чтобы символизировать поддержку Пакистана, но без каких-либо боевых действий. Никсон и Киссинджер видели в союзе Индии с СССР угрозу американским интересам. Однако они поняли, что американское общество не допустит враждебных действий против своих собратьев-демократов.^[136] Пакистан был важным союзником в тайных переговорах по сближение с Китаем. Никсон опасался, что индийское вторжение в Западный Пакистан поставит под угрозу советское господство в регионе и серьезно подорвет глобальное положение Соединенных Штатов и региональное положение нового молчаливого союзника Америки — Китая. Чтобы продемонстрировать Китаю добросовестно Соединенные Штаты в качестве союзника и прямо игнорируя санкции, введенные Конгрессом США в отношении Пакистана, Никсон отправил в Пакистан военное снаряжение, а также призвал Китай увеличить поставки оружия в Пакистан. В конце концов Пакистан проиграл, и Бангладеш стал независимым, но СССР не расширил свой контроль. Индия десятилетиями возмущалась ролью Америки.^[137]

Картер 1977–1981

Демократ Джимми Картер победил Форда на выборах 1976 года, но его внешняя политика погрязла в бесконечных трудностях, включая прокси-войну против Советского Союза в Афганистане и конфронтацию с новым антиамериканским режимом в Иране.^[138][139] У Картера было очень мало опыта во внешней политике, и он не мог остановить ожесточенную борьбу между его главными советниками по внешней политике, госсекретарем США. Сайрус Вэнс, на голубиный размер, против советника по национальной безопасности Збигнев Бжезинский Советник был сторонником жесткой линии холодной войны, противником коммунизма и СССР. Картер изначально хотел номинировать Джордж Болл в качестве госсекретаря, но Бжезинский наложил на него вето, считая его слишком мягким.^[140] Вэнс договорился о Договоры о Панамском канале, наряду с мирными переговорами в Родезия, Намибия и Южная Африка. Он тесно сотрудничал с министрами Израиля. Моше Даян и Эзер Вайцман для обеспечения Кэмп-Дэвидские соглашения в 1978 году. Вэнс был ярым сторонником разоружения. Он настоял на том, чтобы президент сделал Пол Варнке Директор Агентство по контролю над вооружениями и разоружению, несмотря на сильную оппозицию сенатора Генри М. Джексон. Самая горячая дискуссия зашла вокруг продолжающейся политики разрядки с Москвой. Вэнс пытался продвигать ограничения вооружений, работая над СОЛЬ II соглашение с Советским Союзом, которое он считал центральным дипломатическим вопросом того времени, но Бжезинский лоббировал более жесткую и агрессивную политику по отношению к Советам. Он выступал за решительное осуждение советской деятельности в Африке и в странах третьего мира, а также за успешное лоббирование нормализации отношений с Китайская Народная Республика в 1978 году. Бжезинский взял под контроль переговоры с Пекином. Вэнс оказался на обочине, и его влияние начало ослабевать. Когда в конце 1978 года в Иране разразилась революция, они разделились во мнениях о том, как поддерживать давнего союзника Шах Ирана. Вэнс выступал за требование реформ, в то время как Бжезинский призывал шаха принять жесткие меры. Не имея возможности получить прямой курс действий от Картера, неоднозначные сообщения, полученные шахом от Вэнса и Бжезинского, способствовали его замешательству и нерешительности, когда он бежал из Ирана в январе 1979 г. режим рухнул.^[141] В апреле 1980 года Вэнс подал в отставку в знак протеста из-за неудачной попытки. Операция Eagle Claw, секретная миссия по спасению Американские заложники в Иране против чего он выступал. Его сменил Эдмунд Маски.^[142]

Рональд Рейган, 1981–1989 гг.

Рейган отверг разрядку и сдерживание и объявил, что его цель — выиграть холодную войну, уничтожив угрозу советского коммунизма, объявив Москву «империей зла». Его главным действием было резкое увеличение военных расходов и крупные инвестиции в высокотехнологичное оружие, с которым Советы с их примитивными компьютерными системами не могли сравниться.^[143][144] После ожесточенных политических баталий внутри страны и в Западной Европе Рейгану удалось разместить в Западной Европе баллистические ракеты средней дальности, нацеленные на Советский Союз.^[145]

Администрация Рейгана резко увеличила расходы на оборону, что является одним из трех основных приоритетов при вступлении в должность, наряду с сокращением налогов и социального обеспечения. Завершился переход к новому профессиональному общепрофессиональному составу, и проект забыли. Резкое расширение баз заработной платы и льгот как для рядовых, так и для офицеров сделало карьерную службу намного более привлекательной. Под агрессивным руководством министра обороны Каспар Вайнбергер, развитие В-1 бомбардировщик был восстановлен, и было финансирование для нового БИ 2 бомбардировщик, а также крылатые ракеты, то Ракета MX, и 600 кораблей ВМФ. Новое вооружение разрабатывалось с учетом советских целей. В реальном выражении в долларах после налогообложения расходы на оборону с 1981 по 1985 год подскочили на 34 процента. За два срока Рейгана расходы на оборону составили около 2 триллионов долларов, но даже в этом случае это был меньший процент от федерального бюджета или ВВП, чем до 1976 года. .^[146]

Были также крупные продажи оружия для создания союзников. Самая заметная из них произошла в 1981 году — продажа Саудовской Аравии самолетов, танков и бортовых систем предупреждения и управления (AWACS) на 8,5 миллиардов долларов. Израиль выразил протест, поскольку система АВАКС подорвет его возможности стратегического нападения. Чтобы успокоить Израиль и его могущественный лобби в Вашингтоне Соединенные Штаты пообещали предоставить ему дополнительную эскадрилью F-15, ссуду в 600 миллионов долларов и разрешение на экспорт боевых самолетов Kfir израильского производства для латиноамериканских армий.^[147][148]

В первый президентский срок администрация с большим подозрением относилась к мерам контроля над вооружениями. Однако после массового наращивания численности и второго срока они отнеслись к ним благосклонно и добились значительного сокращения вооружений с помощью Михаил Горбачев.^[149] Это стало возможным, потому что склеротическое советское руководство вымерло, и, наконец, в 1985 году. Михаил Горбачев пришел к власти с обязательством спасти коммунизм в Советском Союзе. Он заключил с Рейганом ряд компромиссов, которые ослабили советскую власть. В 1989 году все восточноевропейские сателлиты взбунтовались, свергнув контроль Москвы. Западная Германия захватила Восточную Германию. В 1991 году Россия свергла коммунизм, а в конце года Горбачев потерял власть, и Советский Союз был распущен. Соединенные Штаты и НАТО выиграли «холодную войну», оставив Соединенные Штаты единственной сверхдержавой в мире.^[150] У Рейгана было видение восстановления американской мощи и победы над советским противником, и все это сбылось вскоре после того, как он покинул свой пост. Однако он был крайне невнимателен к деталям и позволял своему руководству, а иногда и младшему персоналу принимать решения на уровне президента. В совокупности историки и президентские ученые имеют высокие оценки Рейгана во внешней политике. В 2017 г. C-SPAN Опрос ученых, большинство из которых выступали против его конкретной политики, оценил Рейгана с точки зрения лидерства по сравнению со всеми 42 президентами. Он занял девятое место в международных отношениях.^[151][152]

Джордж Буш: 1989-1993 гг.

В отличие от Рейгана, Буш преуменьшил значение видения и подчеркнул осторожность и осторожное управление. Его главными советниками по внешней политике были госсекретари Джеймс Бейкер и Лоуренс Иглбергер, а также советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт. Буш вошел в Белый дом с большим и успешным портфелем в сфере международных отношений, включая должности посла в Китае в Организации Объединенных Наций, директора ЦРУ и официальных визитов в 65 зарубежных стран в качестве вице-президента. К знаменательным геополитическим событиям, произошедшим во время президентства Буша, относятся:

К знаменательным геополитическим событиям, произошедшим во время президентства Буша, относятся:^{[153][154][155]}

• В подавление в июне 1989 г. протестов на площади Тяньаньмэнь в Китае, который был широко осужден в Соединенных Штатах и ​​во всем мире.
• В Вторжение США в Панаму в декабре 1989 года свергнуть местного диктатора.
• Подписание с СССР НАЧАЛО I и СТАРТ 2 договоры о ядерном разоружении.
• В Война в Персидском заливе в 1991 году, когда Буш возглавил большую коалицию, которая победила Ирак, когда тот вторгся в Кувейт.
• Победа в Холодная война над советским коммунизмом.
• Революции 1989 года и крах коммунизма, особенно в Восточной Европе
• Воссоединение Германии в 1990 году, когда демократический Запад поглотил бывший коммунистический Восток.
• В распад Советского Союза в 1991 году на смену дружественной России и 14 другим странам.

За исключением площади Тяньаньмэнь в Китае, все события были в пользу Соединенных Штатов. Буш взял на себя инициативу вторжения в Панаму и договора СНВ. В остальном он был в основном пассивным наблюдателем, старающимся не вмешиваться и не злорадствовать по поводу событий. Учитывая благоприятные исходы, ученые обычно дают Бушу высокие оценки во внешней политике, за исключением его нежелания осуждать репрессии на площади Тяньаньмэнь. Он считал, что долгосрочные благоприятные отношения с Китаем слишком важны, чтобы подвергать их опасности.^[156]

После холодной войны: 1992 – настоящее время

С распадом Советского Союза Россия больше не представляла угрозы, и холодная война закончилась. Однако США продолжали свои основные союзы, а НАТО быстро росла, включая большую часть Восточной Европы. Новые вызовы стали центральными, такие как терроризм и изменение климата.^[157] После успешного Война в Персидском заливе 1991 г. многие ученые, такие как Збигнев Бжезинский, заявил, что отсутствие нового стратегического видения внешней политики США привело к упущению многих возможностей для ее внешней политики. В течение 1990-х годов Соединенные Штаты в основном сократили свой внешнеполитический бюджет, а также оборонный бюджет времен холодной войны, который составлял 6,5% ВВП, сосредоточив внимание на внутреннем экономическом процветании при президенте. Клинтон, которому удалось добиться профицита бюджета на 1999 и 2000 годы. Соединенные Штаты также сыграли роль миротворца в межэтнических конфликтах в бывшем Югославия сотрудничая как Миротворец ООН.

Глобальная война с терроризмом

Десятилетие экономического процветания закончилось атаками 11 сентября 2001 г. Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Внезапное нападение террористов, принадлежащих боевику Аль-Каида Организация вызвала национальный траур и изменение парадигмы во внешней политике США. Внимание к внутреннему процветанию в 1990-е сменилось тенденцией одностороннее действие при президенте Джордж Буш для борьбы с растущей тенденцией фундаменталистских терроризм на Ближнем Востоке. Соединенные Штаты объявили Война с терроризмом. Эта политика доминировала во внешней политике США за последнее десятилетие, когда страна начала две военные кампании на Ближнем Востоке, в Афганистан и Ирак. Хотя обе кампании привлекли международную поддержку, особенно боевые действия в Афганистане, масштабы и продолжительность войны уменьшили мотивацию американских союзников. Кроме того, когда нет ОМУ были обнаружены после военного завоевания Ирака, во всем мире был скептицизм, что война велась для предотвращения терроризма, и война в Ираке имел серьезные негативные последствия для имиджа США. «Доктрина Буша «сдвинула дипломатическую политику и политику безопасности в сторону максимального распространения либеральных политических институтов и демократических ценностей. Эта политика получила название« демократический реализм »,« либерализм национальной безопасности »,« демократический глобализм »или« мессианский универсализм ». Эта политика помогла вдохновить демократию. потрясения на Ближнем Востоке.^[158]

Во всем мире произошел переход от биполярный мир к многополярный Мир. В то время как Соединенные Штаты остаются сильной державой в экономическом и военном отношении, развивающиеся страны, такие как Китай, Индия и Бразилия, а также Россия бросили вызов их господству. Аналитики внешней политики, такие как Нина Харчигиан, предполагают, что шесть новых великих держав разделяют общие интересы: свободная торговля, экономический рост, предотвращение терроризма, попытки остановить распространение ядерного оружия. И если им удастся избежать войны, ближайшие десятилетия могут быть мирными и продуктивными, если не будет недопонимания или опасного соперничества.

В своем первом официальном телевизионном интервью в качестве президента Барак Обама обратился к мусульманскому миру через сеть спутникового телевидения на арабском языке и выразил готовность восстановить отношения, которые ухудшились при предыдущей администрации.^[159] Все еще находясь при администрации Обамы, американская внешняя политика продолжала раздражать мусульманский мир, включая одного из его главных союзников, Пакистан.

Но у США остаются серьезные проблемы. Ближний Восток продолжает гноиться религиозной ненавистью и Араб возмущение Израиль. Позиция США заключается в том, что опасность распространение ядерного оружия более очевидно с такими странами, как Иран и Северная Корея открыто пренебрегая международным сообществом, настаивая на создании ядерного оружия. Важные вопросы, такие как изменение климата, которые требуют от многих правительств совместной работы над иногда трудными решениями, создают серьезные дипломатические проблемы^{[нужна цитата ]}.

Понимание последних идей в Государственном департаменте было предоставлено в ноябре 2010 года и в последующие месяцы через WikiLeaks Выпуск дипломатических телеграмм США.

Новые направления при президенте Трампе

Президент Дональд Трамп первый государственный секретарь был Рекс Тиллерсон. неполитический корпоративный руководитель, который не соглашался с Трампом по многим вопросам политики и имел репутацию очень плохого менеджера Госдепартамента. Белый дом практически не обращал на него внимания, и в конце концов Трамп его уволил. Трамп назначен конгрессменом-республиканцем Майк Помпео который вступил в должность в апреле 2018 года.^[160][161]

Внешняя политика Трампа была весьма противоречивой. Он отверг многочисленные соглашения, заключенные президентом Обамой, в том числе торговую сделку с 12 странами под названием «Trans Pacific партнерство «,^[162] международное Парижское соглашение по климату,^[163] и Совместный всеобъемлющий план действий ограничить иранские разработки ядерного оружия.^[164] Он ввел тарифы для Канады, Мексики, Европы и других стран и открыл эскалация торговой войны с Китаем.. Отношения с диктатором Ким Чен Ын Северной Кореи колебались между крайней враждебностью и тесной личной дружбой. Трамп неоднократно пытался сократить въезд в США мусульман и мексиканцев, а также просителей убежища из Латинской Америки. Трамп очень сильно поддержал Саудовскую Аравию и Израиль и решительно выступил против правительств Ирана и Венесуэлы. Деловое сообщество, которое в целом одобряло его внутреннюю налоговую политику и политику дерегулирования, решительно выступало против его протекционистской торговой политики, особенно торговой войны с Китаем.^[165][166]

Ричард Хаасс утверждает, что администрация Трампа изменила многие ключевые позиции Америки:

Поддержка союзов, приверженность свободной торговле, озабоченность по поводу изменения климата, защита демократии и прав человека, американское лидерство как таковое — эти и другие основы американской внешней политики подвергались сомнению и неоднократно отвергались.^[167]

Споры о Соединенных Штатах как об империи

Соединенные Штаты были сформированы как первое успешное восстание против крупной империи в 1776 году и исторически сильно навязали империализм, как это видно из доктрины Монро, в войне против Испанской империи в 1898 году и поддержали распад Британской и Голландской империй. после 1945 г. Джефферсон призвал к империи свободы, и Соединенные Штаты указали путь к республиканизму. Попытки захватить или купить колонии в Латинской Америке были отвергнуты в 1850-х годах. В 1898–1900 гг. Велись ожесточенные дебаты между антиимпериалисты Кто сформировал целевое лобби Американская антиимпериалистическая лига бороться с захватом контроля над Филиппинами после того, как Испания ушла со сцены.^[168] Главные сторонники войны в ответ на жестокость Испанской империи — в первую очередь Уильям Дженнингс Брайан — настаивали на том, чтобы Соединенные Штаты не пошли по тем же стопам. Противники объявления войны во главе с президентом Мак-Кинли решили, что Америка несет ответственность, и настояли на захвате Филиппин. Конгресс принял решение не брать Кубу в собственность. Однако любые волнения по поводу того, чтобы стать имперской державой, длились недолго, и к 1905 году экспансионистские интересы при Теодоре Рузвельте отвернулись от Азии и начали сосредотачиваться на Панамском канале. К 1934 году демократы решили сделать Филиппины независимыми, что и было сделано в 1946 году. Гавайи стали частью Соединенных Штатов, и до сих пор никто не мог принять решение о долгосрочном статусе Пуэрто-Рико.^[169]

Однако во время холодной войны и особенно после 11 сентября критики утверждали, что Соединенные Штаты сами по себе стали всемирной империей. В 1945 году Соединенные Штаты планировали как можно скорее вывести все свои силы из Европы, но действия Советского Союза в Польше и Чехословакии и особенно в Греции заставили переосмыслить. Под сильным влиянием Джордж Кеннан Вашингтонские политики решили, что Советский Союз был экспансионистской диктатурой, угрожающей интересам Америки. Слабость Москвы заключалась в том, что ей приходилось продолжать расширяться, чтобы выжить, и что, сдерживая или останавливая свой рост, можно было добиться стабильности в Европе. Результатом стала Доктрина Трумэна (1947) в отношении Греции и Турции. Вторым не менее важным соображением была необходимость восстановления мировой экономики, что потребовало восстановления и реорганизации Европы для обеспечения роста. Этот вопрос, а не советская угроза, был главным стимулом для реализации плана Маршалла 1948 года. Третьим фактором было осознание, особенно Великобританией и тремя странами Бенилюкса, необходимости военного вмешательства США. Историки отмечают важность «рвения, с которым приветствовали дружбу Америки с искушенными и ее лидерами … В Западной Европе Америка построила империю« по приглашению »- в поразительной фразе, придуманной Гейр Лундестад.»^[170][171]

Ведущий представитель Америки как Империи — британский историк. А.Г. Хопкинс.^[172] Он утверждает, что к XXI веку традиционный экономический империализм больше не играет роли, отмечая, что нефтяные компании выступили против американского вторжения в Ирак в 2003 году. Вместо этого действовали опасения по поводу негативного воздействия глобализации на сельские районы и ржавую полосу Америки. Хопкинс:

Эти опасения подготовили почву для консервативного возрождения, основанного на семье, вере и флаге, что позволило неоконсерваторам преобразовать консервативный патриотизм в напористый национализм после 11 сентября. В краткосрочной перспективе вторжение в Ирак стало проявлением национального единства. В более долгосрочной перспективе он показывает растущее расхождение между новыми глобализированными интересами, которые опираются на трансграничные переговоры, и изолированными националистическими интересами, которые стремятся восстановить крепость Америки.^[173]

В 2001–2010 годах многие ученые обсуждали тему «Америка как империя».^[174] Консервативный профессор Гарварда Найл Фергюсон приходит к выводу, что мировая военная и экономическая мощь объединилась, чтобы сделать США самой могущественной империей в истории. Он считает, что это хорошая идея, потому что, как и успешная Британская империя в XIX веке, она способствует глобализации свободных рынков, укреплению верховенства закона и продвижению представительного правительства. Однако он опасается, что у американцев нет долгосрочных кадровых ресурсов и денег, чтобы обеспечить функционирование Империи.^[175]

Многие — возможно, большинство — ученых решили, что Соединенным Штатам не хватает основных элементов империи. Например, хотя американские военные базы есть повсюду, американские солдаты не правят местным населением, а правительство Соединенных Штатов не посылает губернаторов или постоянных поселенцев, как это делали все исторические империи.^[176] Историк из Гарварда Чарльз С. Майер подробно рассмотрел вопрос об Америке как империи. Он говорит, что традиционное понимание слова «империя» неприменимо, потому что Соединенные Штаты не осуществляют формального контроля над другими странами и не участвуют в систематических завоеваниях. Лучше всего сказать, что Соединенные Штаты — «гегемон». Его огромное влияние через высокие технологии, экономическую мощь и влияние на массовую культуру дает ему международный охват, который резко контрастирует с внутренним направлением исторических империй.^[177][178]

Мировой историк Энтони Пэгден спрашивает, действительно ли Соединенные Штаты империя?

Я думаю, что если мы посмотрим на историю европейских империй, ответ должен быть отрицательным. Часто предполагается, что, поскольку Америка обладает военным потенциалом, чтобы стать империей, любые зарубежные интересы, которые у нее есть, обязательно должны быть имперскими. … В целом ряде важных аспектов Соединенные Штаты действительно очень неимперские. … Америка не имеет ни малейшего сходства с Древним Римом. В отличие от всех предыдущих европейских империй, у него нет значительного количества заграничных поселенцев ни в одной из формальных зависимостей и нет очевидного желания их приобретать. … Он не имеет прямого правления нигде за пределами этих областей, и он всегда пытался как можно быстрее освободиться от всего, что выглядело так, как будто оно вот-вот перерастет даже в прямое правление.^[179]

Мягкая сила

В Международные отношения США уже давно обладает большой мягкой силой.^[180] Примеры воздействия включают Франклина Д. Рузвельта четыре свободы в Европе, чтобы мотивировать союзников во Второй мировой войне; люди, стоящие за Железный занавес слушая иностранную пропагандистскую руку правительства Радио Свободная Европа; недавно освобожденные афганцы в 2001 году просят копию Билль о правах и молодые иранцы сегодня тайком смотрят запрещенные американские видео и спутниковое телевидение в уединении своих домов.^[181] Ранняя приверженность Америки религиозная терпимость, например, был мощным элементом его общей привлекательности для потенциальных иммигрантов; американская помощь в восстановлении Европы после Второй мировой войны стала пропагандистской победой, продемонстрировавшей процветание и щедрость народа Соединенных Штатов.

Исследования американского вещания в Советский блок, и отзывы президента Чехии Вацлав Гавел, Президент Польши Лех Валенса, и президент России Борис Ельцин поддерживают тот факт, что усилия Соединенных Штатов и их союзников во время холодной войны в конечном итоге привели к созданию благоприятных условий, которые привели к краху Советский союз.^[182]

«Спутниковое телевидение активно продвигает американскую мягкую силу в арабском мире способами, на которые Соединенные Штаты были неспособны. Запуск арабоязычной Альхурра Спутниковый канал в начале 2004 года, предназначенный для предоставления новостей и развлечений более выгодным для США способом, стал важным поворотным моментом в развитии общественной дипломатии США. Несмотря на то, что она называет себя крупнейшей в мире новостной организацией на арабском языке, базирующаяся в Вирджинии Alhurra не имеет такого авторитета и узнаваемости бренда, как Al Jazeera, но сбалансированное представление новостей принесло ей небольшую, но значительную аудиторию. Спорные нововведения в радиовещании, нацеленные на молодую массовую аудиторию посредством сочетания легких новостей и мягкой американской популярной музыки — Радио Сава в арабский и Радио Фарда в Персидский — захватили значительную долю рынка в своих целевых регионах ».^[183]

Дипломаты

Исторически до конца 20 века дипломатия была делом мужчин. Однако дипломату нужна была жена — поскольку высокопоставленные чиновники оценивают компетентность начинающего дипломата с точки зрения «властной красоты» и «нежного обаяния» его жены. Для нее было важно создать надлежащий образ американского общества, поддерживая надлежащее домашнее хозяйство высшего класса, полное слуг, принимая гостей и высокопоставленных лиц и даже принимая участие в неформальном сборе разведывательной информации.^[184] Жена должна была хорошо относиться к светскому образу жизни европейской дипломатии. Семейные деньги очень помогли, учитывая скромную зарплату американской дипломатической службы и ограниченный бюджет на развлечения. У чрезвычайно богатых дипломатов было преимущество, например Джозеф П. Кеннеди-старший. в качестве посла при дворе Сент-Джеймс, 1938–40. Его многочисленные дети считались подходящими супругами для британских аристократов. В 1944 году его дочь Кэтлин состоите в браке Билли Кавендиш, маркиз Хартингтон и старший сын Герцог Девонширский, глава одной из самых аристократических семей Англии.

Фрэнсис Э. Уиллис (1899–1983) был известным пионером. Она пришла на дипломатическую службу после получения степени доктора политических наук в Стэнфорде. Она была третьей женщиной на дипломатической службе, и практически все ее должности были «первыми» — первая женщина. поверенный в делах, первая женщина, назначенная заместителем главы миссии, первая женщина-офицер дипломатической службы (FSO), назначенная послом, первая женщина, которая будет работать послом на трех должностях, первая женщина, назначенная министром по вопросам карьеры в 1955 году, и первая женщина, назначенная послом по вопросам карьеры в 1962 году. Она была направлена ​​в Чили, Швецию, Бельгию, Испанию, Великобританию и Финляндию, а также в Государственный департамент. В 1953 году она стала первой женщиной-послом Америки (в Швейцарии), а затем служила послом в Норвегии и на Цейлоне. Ее биограф отмечает ее компетентность, языковые навыки, исследовательские способности, трудолюбие и уверенность в себе, а также наставничество со стороны заместителя государственного секретаря Джозефа Грю и посла Хью Гибсона.^[185]

С конца 20 века высокопоставленные послы обычно выбираются Белым домом и переходят к видным политическим или финансовым сторонникам президента. Этих любителей в основном отправляют в Западную Европу или в страны с прочными экономическими связями с США. Профессиональные карьерные послы продвигаются вверх по иерархии Государственного департамента и обычно отправляются в более мелкие страны и страны с более низкой торговлей с США. Подавляющее большинство полупрофессиональных дипломатов были назначены в самые могущественные страны.^[186] Узор варьируется в зависимости от президентского стиля. Например, при президенте Джордж Буш (2001–2009) дипломатическая служба и Агентство США по международному развитию недофинансировались и часто использовались по политическим, а не дипломатическим причинам.^[187]

Смотрите также

• Хронология истории Соединенных Штатов
• История дипломатических отношений США по странам
• Список договоров Соединенных Штатов
• Американские дипломатические миссии
• Внешняя политика США
• Критика внешней политики США
• Дипломатическая служба США
• Государственный департамент США

Сноски

Библиография

внешняя ссылка

• «НАС. Указатель ресурсов по истории дипломатии », спонсируемый Общество историков американских международных отношений (ШАФР).^[1]

От принятого решения
зависит успех или провал внешнеполитической стратегии, количество
затраченных ресурсов и многое другое. Каждое внешнеполитическое
решение обладает своей спецификой в зависимости от сферы и области,
но есть и общая схема, алгоритм, который является универсальным с
изменяющимися звеньями.

Изучение механизма и процесса принятия
внешнеполитических решений является необходимой частью исторической
науки. Посредством этого изучения можно усвоить особенности основных
категорий источников и базовых методологических принципов, полезных
при исследовании систем принятия политических решений в различных
государствах, а также познакомиться с историографией вопроса.

Необходимо иметь в виду, что в политических решениях
происходит преломление
объективных исторических условий
сквозь опыт,
знания,
идеологические и ценностные ориентации конкретных личностей. Поэтому
анализ принятия
решений, во-первых, позволяет
понять, как и кем формируется политика конкретного государства. Во-
вторых, выявляя общие и особенные черты систем принятия решений в
различных ситуациях, он дает основу для их сравнения по выполняемым
функциям, по эффективности, по влиятельности.

При изучении механизма принятия решений следует иметь и
виду его многомерность и сложность, которые не позволяют свести все
дело к рациональной, предсказуемой модели. Это соображение, конечно
же, не отменяет важности различных прикладных методов, позволяющих
формализовать объект исследования. Важно помнить, что политическое
решение на уровне государства принимается через взаимодействие
множества субъективных и объективных факторов. Теоретически лица,
принимающие решения должны действовать в интересах большинства
граждан и в соответствии с объективными тенденциями международного
развития, а с другой стороны – с учетом действительных
возможностей государства. Но на практике этого не только не
происходит по идеальной схеме, но порой случается ровно наоборот:
решения противоречат, казалось бы, самой разумной логике. В итоге
могут наступать катастрофические политические последствия для
государства в масштабах региона или даже всей международной системы.
Так что отлаженный механизм принятия решений – это необходимое,
но не достаточное условие эффективной внешней политики государства.

Сложность процесса принятия решений диктуется еще двумя
обстоятельствами. Во-первых, в нем прямо и косвенно принимают участие
большое количество ведомств и организации. Во-вторых, на него влияет
множество факторов самой разной природы. Например, история развития
государства и его внешней политики, место государства на
международной арене в контексте тенденций развития, расстановка
политических сил внутри государства и на международной арене, личный
стиль руководителя, политическое устройство, культурные и
политические традиции. Исследователю необходимо учитывать как
специфическое сочетание и влияние этих факторов в конкретные периоды
истории, так и общие стереотипы в работе механизма принятия решений,
которые проявляются в различных условиях.

Самым
популярным среди исследователей процесса принятия внешнеполитических
решений является децизионный метод (англ. decision
– решение), ориентированный на изучение процесса принятия
решений, его стадий, а также выработку его оптимальной структуры [5].

В свою очередь сторонники
этого метода распадаются на множество школ и направлений, считая
более важным тот или иной конкретный элемент процесса принятия
решений.

В
соответствии с подобными акцентами на исследуемый объект французский
ученый О. Катюдал выделил следующие направления [4]:

– бюрократия, как
главная движущая сила в разработке конкретных решений;

– высшее политическое
руководство. В данном случае бюрократия выступает на второстепенных
ролях, способствуя или препятствуя продвижению инициатив лидеров;

– хаотичный процесс
принятия внешнеполитических решений, диктуемый конкретными
обстоятельствами, а не механизмом и алгоритмами выработки решений.

Но
все эти точки зрения «страдают крайностями и максимализмом, ибо
в действительности каждая из них может иметь место или сочетаться в
зависимости от обстоятельств. Единого же рецепта относительно того,
какой из указанных центров силы важней, дать на все времена
невозможно» [1].

Сторонники децизионного
метода явно концентрируют свое внимание на роли исполнительных
органов власти, при этом девальвируя степень влияния законодательной
ветви, политических партий, средств массой информации, групп давления
и т.п.

Учитывая
недостатки децизионного метода, научное сообщество занялось поиском и
выработкой новых теорий, которые принимали к сведению возможную роль
остальных участников процессе формирования решений. К их числу
относится, институциональная модель Дж.Розенау, которая нацелена на
описание не только стадий принятия решений, но и механизма
взаимодействия различных государственных и социальных институтов друг
с другом [7, 8].

Среди
других теорий, стоит упомянуть точку зрения о том, что процесс
формирования и принятия внешнеполитических решений всегда находится в
определенном контексте: экономическом, культурном, политическом,
социальном и т.д., формирующем определенную «окружающую среду»
[6].

Определив
«скелет» процесса принятия внешнеполитических решений
США, необходимо уделить отдельное внимание тому, как осуществляется
стратегическое планирование, обеспечивающее основу для всех
управленческих решений.
Построение стратегии предшествует принятию решения.

В самом общем виде процесс
принятия решений в США происходит в рамках сложного взаимодействия
исполнительной и законодательной власти
[3].

США уделяют значительное внимание выработке эффективного
механизма принятия и реализации решений по внешнеполитическим
вопросам. Как правило, такого рода механизмы имеют коллегиальный
характер, характерной чертой которых является вовлеченность всех
субъектов внешней политики и использование тщательных
исследовательских работ, аналитических разработок, включая экспертизу
правительственных и неправительственных научно-исследовательских
центров.

Например, разработкой и проведением американской внешней
политики, согласованием позиций различных ведомств и координацией их
международной деятельности занимается Совет национальной безопасности
(СНБ). Это ведомство занимает главенствующее положение среди
внешнеполитических ведомств. Оно ориентировано на оперативную помощь
президенту и осуществление контроля за внешней политикой и
спецслужбами. Приоритетные цели и задачи СНБ: подготовка рекомендаций
президенту по вопросам внутренней, внешней и военной политики,
связанным с национальной безопасностью; перспективное планирование
внешней политики; координирование деятельности внешнеполитических
ведомств; контроль за спецслужбами
[2].

В составе СНБ следует отличать непосредственно членов
Совета и вспомогательный аппарат, называемый штатом СНБ. Членами СНБ
являются президент, вице-президент, госсекретарь, министр обороны.
Директор ЦРУ и председатель Комитета начальников штабов входят туда в
ранге советников. На заседания приглашаются и другие чиновники.
Помощник (советник) президента по национальной безопасности, хотя и
тесно связан с работой СНБ, в то же время не является его членом.
Основные функции помощника президента по национальной безопасности
состоят в осуществлении связи между президентом и другими членам и
СНБ, ведении заседаний Совета, официальном представлении точки зрения
президента, выполнении особых миссий в кризисных ситуациях.

Госсекретарь использует свой аппарат для осуществления
руководства над повседневной международной деятельностью, решая
широкий спектр вопросов, касающихся внешней политики США. Что же
касается стратегически важных вопросов внешней политики,
непосредственно затрагивающих интересы национальной безопасности США,
то их проработка возложена на СНБ. Аппарат СНБ возглавляет советник
президента по национальной безопасности. С одобрения президента он
осуществляет формирование различных межведомственных групп
(комиссий), действующих на постоянной или временной основе, в целях
выработки согласованных решений по ключевым вопросам внешней политики
и национальной безопасности страны, а также подготовки директив
делегациям США на многосторонних и двусторонних переговорах и
конференциях.

Советник президента по национальной безопасности
является ключевой фигурой всего процесса выработки, принятия и
реализации ключевых внешнеполитических решений, включая решения по
вопросам обеспечения внешней безопасности. Советник назначается
президентом из числа наиболее авторитетных специалистов в этой
области. Он обладает прямым доступом к президенту для доклада по
любому из вышеуказанных вопросов и представления своей собственной
точки зрения относительно наиболее целесообразного решения. Члены СНБ
не должны руководствоваться личными эмоциями при решении проблем,
затрагивающих интересы страны с учетом сохранения конфиденциальности
обсуждающихся тем.

Представители конгресса не входят в СНБ. Вообще
законодательная ветвь власти в США принимает косвенное участие в
процессе разработки, принятия и реализации внешнеполитических
решений. Основным рычагом воздействия конгресса. Однако конгресс
серьезно влияет на этот процесс косвенным образом путем распределения
бюджетных средств; организации различных надзорных слушаний;
ратификацию международных соглашений и договоров; утверждение
назначений на должности послов и других высокопоставленных
должностных лиц внешнеполитического ведомства и т.д.

В процессе формирования внешней политики, в особенности,
в ситуациях, когда жизненно важным интересам США может что-либо
угрожать, по мнению американцев, следует добиваться согласия между
обеими политическими партиями страны. Во всяком случае, все споры и
разногласия между ними, как они убеждены, должны прекращаться на
американской границе. Это приводит к тому, что американский президент
должен принять во внимание всестороннее мнение внутри его страны для
принятия взвешенного решения. После принятия им окончательного
решения применительно к конкретному вопросу, его обсуждение может не
должно выноситься за границу.

Указанные в статье особенности указывают на
необходимость и актуальность комплексного подхода в изучении процесса
принятия решений США, который позволяет составить целостное
представление об этом многоаспектном явлении, выделив уровни его
анализа, прямых и косвенных участников, их функции и взаимодействие
между собой.

Литература:

1. Колобов О.А., Сергунин А.А., Корнилов А.А., Макарычев
   А.С. Процесс принятия внешнеполитических решений: исторический опыт
   США, Государства Израиль и стран Западной Европы». Н.
   Новгород, 1992. С. 7.

2. Конышев В.Н. Принятие
   внешнеполитических решений в США. –
   СПб, 2007.

3. Кортунов С.В. Принятие внешнеполитических решений в
   России и США. [Электронный
   ресурс]. URL:
   http://www.intertrends.ru/five/005.htm
   (дата обращения: 29.06.2012).

4. Catudal H. Kennedy and the Berlin Wall Crisis. A Case
   Study in U.S. Decision-Making. Berlin: Berlin-Verlag, 1980. P.
   16-18.

5. Furness E., Snyder R. American
   Foreign Policy and Decision-Making. N.Y., 1954

6. Roobeek A. The Forgotten Dimension
   in the Technological Race // After the Crisis. Current Research on
   Capital and Strategy. Amsterdam, 1988. P. 5-6.

7. Rosenau J. The Scientific Study of Foreign Policy.
   N.Y., 1971.

8. Snyder R., Bruck H., Sapin B. Foreign Policy Decision
   Making: An Approach to the Study of International Politics. N.Y.,
   1962.

Снимок с экрана телетрансляции речи Э.Блинкена

Недавно в американской печати встретилась аббревиатура BY. Это так сокращенно начали называть финансовый тандем в руководстве США – Байден-Йеллен (Biden/Yellen), в который вместе с президентом входит новый министр финансов и бывшая глава Федеральной резервной системы Джанет Йеллен.

Опираясь на этот опыт, можем ли мы точно также назвать внешнеполитический дуэт в нынешнем американском руководстве – ВВ? И это не будет возвращение к ласковому прозвищу знаменитой когда-то французской актрисы Бриджит Бардо. Это будет кратким напоминанием того, что теперь внешнюю политику США возглавил тандем Байден-Блинкен (Biden/Blinken). И этот тандем в начале марта 2021 года дружно выступил перед американской публикой, представив и ей, да и всему миру, свою новую концепцию внешней политики Соединенных Штатов.

Блинкен обратился с речью из госдепа.

А Байден выдал не слишком большой, но весьма насыщенный, доклад «Renewing America’s Advantages. Interim National Security Strategic Guidance» — «Обновление преимуществ Америки. Временное стратегическое руководство по национальной безопасности», в предисловии к которому написал:

«Сегодня я издаю это Временное руководство, чтобы выразить свое видение того, как Америка будет взаимодействовать с миром…

У нас нет времени, чтобы терять его зря. Простая правда в том, что Америка не может позволить себе больше отсутствовать на мировой арене…

Америка вернулась. Дипломатия вернулась. Альянсы вернулись.

Но мы не оглядываемся. Мы, не оборачиваясь назад, а смотрим в будущее, и всё, что мы можем достичь для американского народа – достигнем вместе».

То есть, перед нами «в двух экземплярах» концентрированная международная стратегия администрации Байдена. Так, давайте заглянем хотя бы в первом приближении в эти документы, появившиеся в самом начале марта 2021 года.

Наверно, по рангу стоило бы начать с президентского «Временного руководства», однако, оставим его на вторую часть материала, как, если хотите, «восклицательный знак» в этом представлении амбиций, желаний и возможностей США на международной арене. Тем более, что сам Блинкен презентовал появление президентского документа: «Позже сегодня президент Байден поделится так называемым «Временным стратегическим руководством» по нашей национальной безопасности и внешней политике».

Популизм Блинкена – новое слово в американской дипломатии

Итак, сначала – что сказал Блинкен в своей первой внешнеполитической речи, названной им «A Foreign Policy for the American People» — «Внешняя политика для американского народа». И это название само по себе очень интересно.

Вы увидите здесь немало популизма, который свойственен, скорее, политикам, борющимся за власть, чем госслужащим такого высокого уровня, как госсекретарь США. Тем не менее, Блинкен именно так позиционирует себя, как слугу народа США. Вам не кажется, что это – нечто новое во дискурсе шефа госдепа?

Пройдемся по пунктам его немаленького выступления:

— Дорогие американцы, моя работа – представлять Соединенные Штаты в мире, бороться за интересы и ценности американского народа. Когда президент Байден попросил меня прийти на службу, он убедился, что я понимаю, что моя работа – служить вам – делать вашу жизнь более безопасной, создавать возможности для вас и ваших семей и преодолевать глобальные кризисы, которые все больше определяют ваше будущее.

— Мы продолжаем разрабатывать более глубокую стратегию национальной безопасности в течение следующих нескольких месяцев. «Временное руководство» излагает глобальный ландшафт, каким его видит администрация Байдена, объясняет приоритеты нашей внешней политики – и, в частности, то, как мы обновим силу Америки, чтобы противостоять вызовам и использовать возможности нашего времени.

— Если мы будем делать свою работу правильно, вы сможете проверить нашу работу и увидеть связи между тем, что мы делаем по всему миру, и целями и ценностями, которые я изложу сегодня.

— Мы определили приоритеты внешней политики для администрации Байдена, задав несколько простых вопросов:

— Что будет значить наша внешняя политика для американских рабочих и их семей?

— Что нам нужно делать по всему миру, чтобы стать сильнее здесь, дома?

— Что нам нужно делать дома, чтобы стать сильнее в этом мире?

Ответы на эти вопросы не такие, как в 2017 или 2009 годах.

— Сейчас другое время, поэтому у нас другая стратегия и подход. Мы не просто продолжаем работу с того места, на котором остановились, как будто последних четырех лет не было. Мы смотрим на мир свежим взглядом.

— Хотя времена изменились, некоторые принципы остаются неизменными. Один из них – это американское лидерство и участие.

— Нравится нам это или нет, но мир не самоорганизуется. Когда США отступают, может произойти одно из двух: либо другая страна попытается занять наше место, но не таким образом, который продвигает наши интересы и ценности (Было бы странно, если бы кто-то продвигал американские ценности и интересы кроме и вместо самих США, а, значит, ни один иной вариант им не подходит кроме собственного мирового доминирования – С.Ф.); или будет также плохо, если «никто не придет», и тогда мы получим хаос и все опасности, которые с ним связаны. В любом случае это плохо для Америки.

— Еще один незыблемый принцип заключается в том, что нам нужно сотрудничество между странами сейчас, как никогда. Ни одна глобальная проблема, которая влияет на вашу жизнь, не может быть решена какой-либо одной страной в одиночку – даже такой могущественной, как Соединенные Штаты.

Итак, вот наш план.

— Во-первых, мы остановим COVID-19 и укрепим глобальную безопасность в области здравоохранения…

— Во-вторых, мы преодолеем экономический кризис и построим более стабильную и инклюзивную мировую экономику. Перед нами стоит двойная задача: защитить американцев от затяжного экономического спада, а также обеспечить безопасность и возможности для максимального числа американцев в долгосрочной перспективе… И под этим я имею в виду хорошие рабочие места, хорошие доходы и более низкие домашние расходы для американских рабочих и их семей… Мы будем бороться за каждое рабочее место в Америке и за права, защиту и интересы всех американских рабочих.

— В-третьих, мы обновим демократию, потому что она находится под угрозой. Новый отчет независимой наблюдательной группы «Freedom House» отрезвляет. Авторитаризм и национализм на подъеме во всем мире. Правительства становятся менее прозрачными и утратили доверие народа. Выборы все чаще становятся очагом насилия. Коррупция растет. И пандемия ускорила многие из этих тенденций.

— То же самое происходит и здесь, в Соединенных Штатах… Здесь свирепствует дезинформация. Структурный расизм и неравенство ухудшают жизнь миллионов людей. Всего два месяца назад наши избранные лидеры стали жертвами насильственной осады Капитолия. И в более широком смысле, американцы становятся все более поляризованными…

— Укрепление нашей демократии является императивом внешней политики. В противном случае мы играем прямо на руку противникам и конкурентам, таким как Россия и Китай, которые используют любую возможность, чтобы посеять сомнения в силе нашей демократии.

— Вопрос не в том, будем ли мы поддерживать демократию во всем мире, а в том, как это сделать… Мы будем стимулировать демократическое поведение. Но мы не будем продвигать демократию путем дорогостоящего военного вмешательства или попыток свергнуть авторитарные режимы силой. Мы пробовали эту тактику в прошлом. Какими бы благими намерениями они ни были, они не сработали. Они оклеветали продвижение демократии и утратили доверие американского народа.

— В-четвертых, мы будем работать над созданием гуманной и эффективной иммиграционной системы… Одна из важнейших составляющих нашей национальной идентичности – это то, что мы – страна иммигрантов… Мы отошли от этой части себя за последние несколько лет. Мы должны вернуться к этому.

— В-пятых, мы активизируем наши связи с нашими союзниками и партнерами. Наши союзы – это то, что военные называют «мультипликаторами силы». Они наша уникальная ценность… Поэтому мы делаем сейчас большой рывок, чтобы восстановить связь с нашими друзьями и союзниками и заново изобрести партнерские отношения, которые были созданы много лет назад, чтобы они соответствовали сегодняшним и завтрашним задачам. Сюда входят страны Европы и Азии, которые были нашими ближайшими друзьями на протяжении десятилетий, а также старые и новые партнеры в Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.

— В-шестых, мы будем бороться с климатическим кризисом и совершим революцию в области зеленой энергетики…

— В-седьмых, мы закрепим за собой лидерство в области технологий…

— В-восьмых, мы справимся с самым большим геополитическим испытанием 21 века – нашими отношениями с Китаем. Некоторые страны ставят перед нами серьезные задачи, в том числе Россия, Иран, Северная Корея. И нам приходится иметь дело с серьезными кризисами, в том числе в Йемене, Эфиопии и Бирме. Но проблема, которую ставит Китай, иная.

— Китай – единственная страна, обладающая экономической, дипломатической, военной и технологической мощью, чтобы серьезно бросить вызов стабильной и открытой международной системе – всем правилам, ценностям и отношениям, которые заставляют мир работать так, как мы хотим, потому что он, в конечном итоге, служит интересам и отражает ценности американского народа. (Вот оно – Признание, которое перечеркивает все демагогические пассажи, которые сформулированы в этой речи госсекретаря США Блинкена: «Заставить мир работать так, как мы хотим»! — «Make the world work the way we want it to»! «Исключительность» и «гегемонизм» США вновь проявились во всей красе – С.Ф.).

— Это – восемь главных внешнеполитических приоритетов администрации Байдена… И эти приоритеты – самые неотложные, те, по которым мы должны добиться быстрого и устойчивого прогресса.

— Как обещал президент, на первом месте всегда будет дипломатия, а не военные действия… Американцы справедливо опасаются длительных военных интервенций США за рубежом.

— Конечно, мы никогда не остановимся перед применением силы, когда на карту поставлены жизни и жизненные интересы американцев.

— В будущем, когда нам придется предпринять военные действия, мы будем делать это только тогда, когда цели и миссия ясны и достижимы, соответствуют нашим ценностям и законам и с осознанного согласия американского народа. И сделаем это вместе с дипломатией.

— Наш самый ценный товар, как нации – наши человеческие ресурсы.

— Внешняя политика администрации Байдена будет отражать наши ценности.

— Мы служим американскому народу. И мы сделаем все возможное, чтобы вы гордились.

…Чего больше в речи Блинкена – популизма, желания понравиться публике или намеков на то, что внешняя политика США будет претерпевать значительные изменения в связи очень нелегкой внутренней ситуацией, которую сам госсекретарь охарактеризовал так: «Американцы становятся все более поляризованными…»? Похоже, всего понемногу, но это – взрывоопасная смесь.

Можем ли мы предположить, что Байден и его администрация не уверены в своих национальных тылах? Они же видят, как общество расколото. Они же слышат голос Трампа, который накануне произнес свою речь на Конференции консерваторов, но её моментально – с перепугу, что ли? – убрали из всех возможных источников массовой информации, работающих «под демократами», включая сеть YouTube. Демократы, апеллирующие «ко всему народу», сами чего-то опасаются?

Блинкен, такое впечатление, обращался к публике, как просящий дать ему шанс исполнить «волю масс». Не сильно ли он пытался понравиться американцам новым дискурсом? Не перегнул ли в аргументации? Дело ли это госсекретаря – обсуждать внутреннюю политику и заниматься популизмом? А то выглядит это так, будто без неё – без внутренней политики – и внешнюю политику США уже проводить не получается.

И далее возникает вопрос о прочности американских позиций в мире при такой обстановке внутри страны – чего бы и как бы они не формулировали. Вообще, откровения госсекретаря вызывают реминисценции с возникновением «гласности», когда начинался глубокий кризис в советском обществе, а многие вещи стали называть, переходя на новую лексику, своими именами.

Байден: разговор начистоту

А теперь обратим внимание на документ, подписанный самим Байденом – заявленный в начале нашего комментария, как «Renewing America’s Advantages. Interim National Security Strategic Guidance» — «Обновление преимуществ Америки. Временное стратегическое руководство по национальной безопасности».

И знаете, с чего президент США начинает это руководство? С утверждения, которое сразу же перечеркивает все красивые слова Блинкена – как будто госсекретарь был не в курсе содержания Обращения Байдена к читателям, публикуемого в самом начале «Временного руководства». А, может, действительно, его в известность не поставили – и что там POTUS сформулирует за собственной подписью, госдепу до поры знать не положено?

А, ведь, Байден не отказал себе в удовольствии выдать такой пассаж в самом начале этого «Руководства»: «Ключевое стратегическое предложение: Соединенные Штаты должны возобновить непреходящие преимущества, чтобы мы могли решать сегодняшние проблемы с позиции силы («so that we can meet today’s challenges from a position of strength»). Мы улучшим наши экономические основы; вернем себе место в международных организациях; поднимем наши ценности дома и выступим в защиту их (американских ценностей – С.Ф.) во всем мире; модернизируем наши военные возможности, будем первыми в дипломатии и оживим непревзойденную сеть союзов и партнерств Америки».

И этот документ – уже не реверансы перед публикой, а жесткий план стратегии США при Байдене. Или, во всяком случае, первоначальный эскиз этого плана.

Сразу заметим, что имя России в этом стратегическом документе названо 5 раз, а Китая – 15 раз. Причем, практически повсюду – в негативном ключе.

Байден, конечно, не сам писал этот текст, но его многодесятилетний опыт в международных делах, явно, оказал влияние на содержание документа и его акценты. Обратим на них внимание.

Байден начинает с философских обобщений, переходя к фундаментальным задачам своей администрации и намеренно подчеркивая в первых же абзацах: «And under the Biden-Harris Administration, America is back» — «Под руководством администрации Байдена-Харрис Америка вернулась».

Ну, то, что «Америка вернулась!» Байден сказал уже много раз, а вот то, что она вернулась под руководством дуэта Байден-Харрис – формулировка новая. Не припомнить, когда прежде кто-то из POTUSов именовал свое правление в двух лицах – с вице-президентом.

Что это – желание продемонстрировать единство в команде? Или намек на то, что Камала Харрис, в случае необходимости, «подхватит знамя» и пойдет дальше дорогой, начертанной Байденом? Но, ведь, буквально только что её технично оттерли от информации о готовящейся в Сирии бомбардировке позиций иранских «прокси» «в интересах секретности». И как это всё понимать?

В общем, интересно начинают…

Итак, текст от Байдена – некоторые пассажи:

— Мы не можем делать вид, что мир можно просто вернуть к тому, каким он был 75, 30 или даже четыре года назад. Мы не можем просто вернуться к тому, как было раньше. Во внешней политике и национальной безопасности, как и во внутренней политике, мы должны наметить новый курс. (Просто возвращение к Рузвельту с этим «новым курсом» – С.Ф.).

— Пандемии и другие биологические риски, эскалация климатического кризиса, кибернетические и цифровые угрозы, международные экономические потрясения, затяжные гуманитарные кризисы, насильственный экстремизм и терроризм, а также распространение ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения – все это создает серьезные проблемы и, в некоторых случаях, экзистенциальные опасности.

— Ни одна нация не может эффективно решить эти проблемы в одиночку. И ни одна из этих проблем не может быть эффективно решена без участия Соединенных Штатов.

— Демократические страны все чаще сталкиваются с вызовом извне от антагонистических авторитарных держав. Антидемократические силы используют дезинформацию и коррупцию (Тема «коррупции», похоже, станет у Байдена столь же популярной для давления на другие страны, как и дежурная «защита прав человека» – С.Ф.) в качестве оружия, чтобы эксплуатировать предполагаемые слабости и сеять раскол внутри и между свободными странами, подрывать существующие международные правила и продвигать альтернативные модели авторитарного правления. Обращение вспять этих тенденций необходимо для нашей национальной безопасности. (А это совсем иная политика, чем та, о которой рассказывал Блинкен за несколько часов до этого. Отметим здесь сразу проявившееся разночтение в подходах, и предположим, что Блинкена «подправят». Иначе… – С.Ф.).

— Мы также должны мириться с тем фактом, что распределение власти по всему миру меняется, создавая новые угрозы. В частности, Китай быстро стал более напористым. Это – единственный конкурент, потенциально способный объединить свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы бросить устойчивый вызов стабильной и открытой международной системе.

— Россия по-прежнему полна решимости усилить свое глобальное влияние и сыграть разрушительную роль (disruptive role) на мировой арене. (Байден явно смотрит в зеркало, видит там свое отражение, но принимает его – такое бывает… – за образ «разрушительной» России – С.Ф.).

— И Пекин, и Москва вложили значительные средства в усилия, направленные на то, чтобы проверить силы США и помешать нам защищать наши интересы и наших союзников по всему миру. (Вот прямо Пекин и Москва кладут на пути военных сил США некие «препятствия», и янки обижаются, что им мешают что-то «защищать по всему миру»: «Нас-то за что»? – С.Ф.).

— Мы также сталкиваемся с проблемами внутри стран, управление которыми является хрупким, а также со стороны влиятельных негосударственных субъектов (кто бы это мог быть? – С.Ф.), которые могут нарушить интересы Америки. (Даже «хрупкие государства», даже некие «негосударства» вызывают у янки необычный для них тремор – прежде они не заморачивались, если кто-то «мог нарушить интересы Америки». А теперь выводят таких игроков на роли главных «злодеев». Мельчают в Вашингтоне… – С.Ф.).

— Терроризм и насильственный экстремизм, как внутри страны (sic!), так и за ее пределами остаются серьезными угрозами. (Байден прямо признается, что у него дома проблема, как её уже назвали – «внутренние террористы». Посмотрим, удастся ли ФБР пересажать полстраны, голосовавшей за Трампа – С.Ф.).

— Вместе с нашими союзниками и партнерами мы можем модернизировать архитектуру международного сотрудничества с учетом вызовов этого века, от киберугроз до изменения климата, коррупции и цифрового авторитаризма. (Уже завис вопрос о том, а как, собственно, янки, возглавляемые верховным главнокомандующим по фамилии Байден, собираются идти в походов против своих многочисленных врагов в мире, когда в собственном тылу у них творится черте что? – С.Ф.)

— Потенциал будущего огромен,.. и быстрые изменения в технологиях будут определять каждый аспект нашей жизни и наши национальные интересы, но направление и последствия технологической революции остаются нерешенными. Новые технологии по-прежнему в значительной степени не регулируются законами или нормами.

— Америка должна реинвестировать в сохранение наших научных и технологических преимуществ и снова возглавить, работая вместе с нашими партнерами над установлением новых правил и практик, которые позволят нам воспользоваться возможностями, открывающимися в настоящее время в технологиях. (Опять – «возглавить» да установить свои «нормы» и «практики». А, может, это неплохо – всё же знакомо до боли, и понятно, как на это реагировать, опят накоплен… — С.Ф.).

— Наша самая торжественная обязанность – защищать безопасность американского народа (Вспомнил, наконец. В середине документа – С.Ф.).

— Обеспечение нашей национальной безопасности требует от нас (а теперь – внимание: квинтэссенция! – С.Ф.):

— Защищать и лелеять (они там будут «лелеять» – «defend and nurture» – С.Ф.) основные источники силы Америки, включая наш народ, нашу экономику, нашу национальную оборону и нашу демократию дома;

— Содействовать благоприятному распределению власти для сдерживания и предотвращения непосредственной угрозы от противников Соединенных Штатов и наших союзников, ограничивающих доступ к глобальному достоянию или доминированию в ключевых регионах; (У них проблема – им мешают «доминировать в ключевых регионах» и ограничивают «доступ к глобальному достоянию», которое и словами не опишешь – С.Ф.)

— Руководить и поддерживать стабильную и открытую международную систему, опирающуюся на прочные демократические союзы, партнерства, многосторонние институты и правила. (Да, уж… Сформулировали они себе приоритеты… Зато – честно сказано – С.Ф.)

— Соединенные Штаты снова примут участие в международном сотрудничестве… Мы будем действовать быстро, чтобы вернуть себе лидирующие позиции в международных организациях, объединившись с международным сообществом.

— Мы вновь задействуем международную систему, мы будем устранять экзистенциальную угрозу, создаваемую ядерным оружием.

— Мы предотвратим дорогостоящую гонку вооружений и восстановим свой авторитет, как лидера в области контроля над вооружениями. Вот почему мы быстро продвинулись к продлению нового договора СНВ с Россией. Там, где это возможно, мы также будем добиваться новых договоренностей по контролю над вооружениями.

— Мы предпримем шаги для уменьшения роли ядерного оружия в нашей стратегии национальной безопасности, обеспечивая при этом безопасность, надежность и эффективность наших средств стратегического сдерживания, чтобы наши обязательства перед нашими союзниками по расширенному сдерживанию оставались сильными и заслуживающими доверия.

— Мы будем участвовать в конструктивном диалоге с Россией и Китаем по ряду появляющихся новых военно-технологических разработок, которые влияют на стратегическую стабильность. (То есть, будут добиваться односторонних уступок в тех областях, где сильно отстали – С.Ф.).

— Продвигая интересы Америки в глобальном масштабе, мы сделаем… дипломатию своим инструментом первой инстанции.

— Мощная армия, соответствующая условиям безопасности – решающее преимущество Америки. Соединенные Штаты никогда не откажутся от применения силы, когда это потребуется для защиты наших жизненно важных национальных интересов. (А вот это надо запомнить крепко всем, кто внимательно слушал умиротворяющую речь Блинкена – ведь, «жизненно важные интересы» США могут, как это часто уже бывало, проявиться на любом куске земной или морской поверхности – С.Ф.).

— Решения о применении военной силы будут основываться на нашей прочной традиции гражданского контроля над вооруженными силами и здоровых военно-гражданских отношений. (Только что по команде того, кто подписал эту бумагу, отбомбились в Сирии, и никто никого не спрашивал из круга «гражданского контроля», даже вице-президента не поставили в известность. И все у них так – С.Ф.).

— Перед лицом стратегических вызовов, исходящих от все более напористого Китая и дестабилизирующей России, мы оценим соответствующую структуру, возможности и размер сил, и, работая с Конгрессом, сместим акцент с ненужных устаревших платформ и систем вооружений на высвобождение ресурсы для инвестиций в передовые технологии и возможности, которые определят наши преимущества в военной и национальной безопасности в будущем. (А вот это опять – предельно честно – С.Ф.).

— Наша работа по защите демократии не заканчивается на наших берегах. Авторитаризм набирает обороты, и мы должны объединиться с единомышленниками и союзниками, чтобы возродить демократию во всем мире.

…Здесь можно прослезиться и завершить обзор «Временного стратегического руководства по национальной безопасности» имени Джо Байдена.

Сделанных по ходу изложения комментариев, наш взгляд, вполне хватает, чтобы разговор подвести к завершению.

По большому счету – перед нами уже практически выработанная в основных узлах и четко изложенная стратегия внешней политики США.

Новелла в том, что власти Вашингтона начали открыто и публично сопрягать свою внешнюю политику с внутренней по той причине, что прежде особых проблем внутри США они сами не чувствовали, а теперь этих проблем – целый «букет». Причем, «букет», не слишком приятно пахнущий.

И ещё они знают – Трамп пережил поражение на выборах и на днях заявил на Конференции американских консерваторов, что Америка не может позволить себе решать проблемы всего мира, а демократов во главе Байденом назвал «марионетками Китая».

Вот в этих условиях этих «высоких отношений» Белому дому надо будет продвигать свое «Временное руководство по национальной безопасности». А почему, собственно, «временное»? Байден что-то подозревает? И потому подстраховывается поддержкой публики?

Не припомнить, когда внешняя политика США носила флер «народной». А теперь – пожалуйста: «A Foreign Policy for the American People».

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs